Средние формы - Пейзаж

ПЕЙЗАЖ

Вечный дирижер

Мы все зависим от погоды
Она наш вечный дирижер.
Забылась слякоть на полгода
и впереди – весенний жор.

И в день такой лучисто нежный,
забросив зимнее пальто,
я вновь зажег в себе надежду.
Неясно, правда лишь, на что.

И снова впереди зарплаты
и с телом молодым альков.
Но, Боже, как легко заплакать
от радостных таких стихов.
***

Осколки зеркал

На асфальте осколки зеркал
Тех, что мартовский дождь расплескал.
Приглашают к себе на дно они.

Зеркала эти, словно поэты,
Под влиянием чувств или ветра,
Отражают предметы взволнованно.

Словно после зимы земля
Вновь открыла свои глаза
И вобрала она все небо в них.

Я иду, зеркала не зля –
На глаза наступать нельзя.
И тепло улыбаются мне они.
***

Бабье лето

Бабье лето – это очень странно.
Это даже противозаконно.
Перелет в оранжевые страны,
где пасутся розовые кони.

Бабье лето – это обещанье.
Верь ему, но очень осторожно.
Как намек на то, что в жизни счастье
все еще доступно и возможно.

Бабье лето – это утешенье
или ложь несбыточной надежды.
Не сегодня меч падет на шею
и не завтра – в белые одежды.

Меж землей и небом как посредник
лист на голой ветке золотится.
Лист последний или шанс последний
к жизни на мгновенье возвратиться.

Грустное и краткое блаженство –
знать, что осень – в самом деле осень.
Бабье лето – это так по-женски –
обольстить, наобещать и бросить.

Прикасаясь легкими губами,
теплый свитр из паутины вяжет.
Бабье лето – это лето бабье.
И точней никто о нем не скажет.
***

Электричка

Давно сложилась эта
у осени привычка,
когда дожди и ветры
ей надокучат вдруг,

берет она билеты
и в синей электричке
везет нас в бабье лето,
как с севера на юг.

А за городом лето
висит на паутинке.
И эту я картинку
хочу нарисовать.

Висит оно качаясь,
лучась и не кончаясь.
Но жаль, что паутинку
так просто оборвать.

Пусть нет чудес на свете,
но вдруг холодный ветер
с картины на мольберте
багряный лист сорвал.

Посыпал мелкий дождик.
Расстроился художник,
ведь снова бабье лето
он не дорисовал.
***

Дым деревень

Дым деревень струится над полями.
Журчит ручей невидимых сверчков
и дымчатое, розовое пламя
окрасило разводы облаков.

Уже коснулся края горизонта,
остепенев, измаявшись, остыв,
багровый диск расплавленного золота
червонной неподдельной красоты.

Послушай как закат играет гаммы!
Всего семь нот, а сколько новизны.
Остановись. усталыми шагами
не нарушай вечерней тишины.

И сразу попадешь ты в мир созвучий,
где скрип колодца, пенье комара,
далекий лай и рев коров тягучий –
печаль о том, что всем домой пора.

О том, что новый догорает вечер,
о том что свету тьмы не превозмочь,
о том что день и жизнь не длятся вечно,
и что на смену им приходит ночь.
***

За Ровно

За Ровно разравнинилась окраина,
осенним небом лужи голубя.
Иду по ней, никем не узнаваемый,
встречаемый молчанием ребят.

Да и смешно здесь быть мне кем-то узнанным.
Чужой я здесь, как зелень в ноябре.
Глаза у них зареваннных замурзанных,
как капли голубых равнинных рек.

Бурьян на свите, нос ладошкой вытерт
и палец в рот, и смотрят из ворот.
Кудлатый пес трусцою деловитой
спешит за опустевший огород.

За Ровно плачут ивы над болотом,
листвой осыпав мутное стекло.
Остывшей предвечерней позолотой
льет осень утомленное тепло.
***

Гроза

У лужи гладь надраена до блеска
невероятной сизой тишиной.
А тишина – натянутая леска
вот-вот взметнется молнией-блесной.

И вдруг взорвался, взвился, раскололся
и пролился неистово щедро
весенний ливень – до неба колосья,
весенний дождь – за шиворот ведро.

Синеет ясь над ясеневой сенью,
росой осин осыпаны луга.
Струится сок весеннего веселья.
В нем семьи псов лакают облака.
***

Лесная пластинка

Я в лесу нашел пластинку.
Без законов и наук
меж двух сосен посрединке
смастерил ее паук.

Засиял в осенней роще,
солнцем высвеченный вдруг,
круг серебряных дорожек
круга темного вокруг.

Только в роще для пластинки
радиолы не найти.
Может, тоненькой травинкой
по пластинке провести.

Эй, синицы, вы потише
пойте крылья распустив.
Очень я хочу услышать
диска этого мотив.

Тут паук, помедлив малость,
к новой жертве не спеша,
так сказал: – Ага, попалась,
музыкальная душа.

Кто ты – овод или муха,
мне тебя не очень жаль.
О своих душевных муках
можешь песен не жужжать.

Мне они давно известны.
Вашим песням  грош – цена.
У меня вот нету песен.
А вернее есть – одна:

–    Я мудрец и архитектор
и, признаться, очень рад,
что поделен мир на тех, кто
 ест и тех, кого едят.
***

Пахнет музыкой

Хоть полжизни проспал,
но люблю запах шпал,
что пропитаны креозотом.

Гром меня разрази,
лишь бы после грозы
смог вдохнуть я глоток озона.

Как пахнет к вечеру,
когда все ко двору
свежей выпечкою ржаного,

а наутро, как в рай,
так и тянет в сарай
свежий дух молока парного.

Пахнет тмин и жасмин,
а цветенье маслин –
кто вдохнет его, тот и ахнет.

Ароматы духов
и стихов, да, стихов!
Настоящие – они пахнут.

Свежескошенный стог –
Скольких путников с ног
Повалил ты и одурманил.

Кто рожден обонять,
Должен помнить и знать –
очень просто стать наркоманом.

А как грянет сирень –
голова набекрень
и чем глубже вдох, тем опасней.

Пахнет музыкой жизнь
и до тех пор я жив,
пока музыкой она пахнет.
***

Настроение

Настроение капризно.
Ну, пойди его пойми.
Настроенье – это призма,
изменяющая мир.

Много выпало с утра мне
нынче палок да камней.
Вот какой  сегодня гранью
повернулся мир ко мне –

солнце свежее протухло,
ветер южный околел.
Небо плачет. Мир желтухой
в эту осень заболел.

Лист опавший под ногами,
превратившийся в навоз.
Слякоть грязью под ногтями.
День осенний – сучий хвост.

Мелкий дождь картошку жарит,
раздражая тишину.
Взломщик-ветер тихо шарит
лапой ветки по окну.

Пялишь в эти вечера ты
неподвижные зрачки.
И желты твои утраты
и черны твои очки.
***

Лирика в метро

Какая лирика в метро?
Здесь сквозняки взамен ветров.
Шагов шуршанье и скольженье.

Здесь ты – молекула толпы,
где все зависит от судьбы
молекулярного движенья.

Метро, отверзнув злую пасть,
в которой так легко пропасть,
берет тебя на попеченье.

Забросишь круглый в щель жетон
и под один унылый тон
плывешь на гребне у теченья.

В вагоне стон, в вагоне мат.
Ты в нем истерзан и помят
и настроение плохое.

Душа в тебе едва жива.
Метро, тебя пережевав,
выплевывает шелухою.
***

Посторонний

Дорога запорошена листвою,
где листья – это прожитые дни.
Пока была моя, пока был твой я,
как ярко были зелены они.

Так рано я зимою атакован.
Она была, конечно, на носу,
но от порыва снежного такого
я вряд ли нынче ноги унесу.

Пронзен я этим холодом кинжальным.
Надеждами опавшими пыля,
стою, как посторонний, и не жаль мне
что гибнут, что не убраны поля.
***

Атмосфера 

Атмосфера качнулась на юг,
поцелуй нам прислала полярный
и осенний мотив популярный
подхватили все листья вокруг.

Улетающим стаям вослед,
заболев направлением южным,
стаей желтою, лиственно вьюжной,
шлет нам осень прощальный привет.

Я стою, как печная труба,
среди черных стволов-погорельцев.
На осеннем костре я погрелся
и тепла не сулит мне судьба.

Прокатился пожар над землей.
Он на юге, за ним не угнаться.
Зелень листьев и ассигнаций
отпылала и стала золой.
***

Метла

Под солнцем и под ливнями
я все мету, мету.
Метлу мою любимая
обходит за версту.

Ну что ей в ней не нравится?
Лишь первый луч встает,
метла моя старается
для всех и для нее.

А на свиданье с осенью
приходит листопад
и грустью запорошена
в нем  каждая тропа.

И только я, непрошенный,
мету, мету, мету.
Сжигаю в урнах осень я,
как светлую мечту.

Играет ветер с тенями,
то падает в траву,
то гонит слов потерянных
шуршащую листву.

Прохожие торопятся,
прохожие глухи
к тому, что жгу я осени
последние стихи.
***

Так желтеть

Так желтеть умеют только клены.
Так краснеет только виноград.
В это увядающее лоно
возвращаться нынче я не рад.

Не старуха, что румянит щеки.
Не старик, снимающий парик,
а страны заманчиво далекой
сладкий дым и журавлиный крик.

Отчего же нас она не красит –
старости осенняя страна
та, что для природы так прекрасна
как зима, как лето, как весна?

Осень, ты подносишь мне такие
поздние холодные цветы.
Я хотел бы этот мир покинуть
так, как покидаешь его ты.
***

Я с улыбкой гляжу

Я с улыбкой гляжу на смешную игру
развеселой осенней расцветки.
Ей ни скрыть, ни прикрыть оголенную грусть
примирившихся с осенью веток.

Тротуаров пятнистая мокрая слизь,
в желтых яблоках серая лошадь.
Очень скоро на стылые хляби земли
белоснежная ляжет пороша.

Скоро ветра порыв сыпанет по глазам
порошком из космической стужи.
Не люблю торопиться скользить замерзать
на хрустящих стекольчатых лужах.

Не по мне карусели колючих порош,
завывание в трубах истошных.
Не впервой мне от них улепетывать прочь,
не впервой забывать о прошлом.
***

Северный юг

Осень пала на Киев,
как павлин на насест.
Бабьим летом накинув
шелковистую сеть.

Крон и лиц позолота.
От щедрот и добра
мир застыл в позе лотос
дозу лета добрать.

Теплой охрою полдень
замер над полотном
мир, как кубок, наполнив
золотистым вином.

За прохладу июня,
за дождливый июль
этот солнечный юмор.
Этот северный юг.
***

Забыть мне не суметь

Забыть мне не суметь,
как пахнет эта медь –
багряно-желтых листьев осыпь.

Их нежный аромат,
как тающий закат
в стране, которой имя – Осень.

Я от тебя вдали
кленовый желтый лист
письмом в почтовый ящик  брошу.

С ответом не спеши
и писем не пиши
в страну, которой имя – Осень.

Пусть память дорога,
но выпадут снега –
и не было, как будто, вовсе

ни лета, ни весны,
ни сказочной страны,
страны, которой имя – Осень.
***

Одноногие деревья

Одноногие деревья,
потому они не ходят,
а стоят, вдыхая осень
на оранжевом ковре.

А двуногие проныры
по ковру из желтых листьев
ходят и не понимают,
что им листья говорят.

Очевидно, только стоя
на одном и том же месте
можно в чем-то разобраться,
в жизни что-нибудь понять.
***

Осенние разлуки

Осенние разлуки,
мне машут ваши руки
лиловыми платками
вечерних облаков.

Дождям осенним литься.
Разлуки, словно лица,
с печальными глазами
прощальных маяков.

И, слов не различая,
я словно разлучаюсь
с нечаянной улыбкой,
подаренной не мне.

С трамваем, перекрестком,
погасшей папироской
и с тенью, промелькнувшей
в совсем чужом окне.

Не Вы ли это были?
И все ли Вы забыли?
Мне как-то не впервые
Вас из виду терять.

Слова и взгляды – мимо.
Ничто не повторимо.
А то, что повторимо,
не стоит повторять.
***