Средние формы - Жизнь и Смерть

ЖИЗНЬ И СМЕРТЬ

Сады седы

Сады седы, как крыши в инее,
в предчувствии листвы густы.
И клены в солнечном цветении
чуть по осеннему желты.

Вступают девочки в отрочество
и на пороге красоты
в них проступают, как пророчество,
грядущей осени черты.

Пусть камень страха, в детство брошенный,
зальет апрельская вода,
когда сойдет она, непрошеный,
он вновь проступит – навсегда.

Пока порыв судьбы норд-остовый
не смел цветенье глаз с лица,
любить и жить меня подхлестывай,
напоминание конца.
***

Уход 

Я приближался исподволь
к угрюмой этой мысли,
что нам необходима боль,
ведь и родились мы с ней.

Что жизни смерть? – Сестре – сестра.
Я понял в одночасье,
что там, где страх, где боль остра,
острей и ярче счастье.

И я прошу меня простить
за грустные мотивы
не стало б солнце нам светить
без мрачной перспективы

Конечно, я не рад ему,
но, при любой погоде,
в ущерб здоровью своему
пишу я об уходе.
***


Предвидеть

Налево ли отправимся, направо –
в грядущем ничего нам не исправить.
Предвидеть что-то, что-то предсказать –
кого-нибудь обидеть, наказать.

Мы в настоящем, словно в оболочке.
В грядущее спешить без проволочки,
за оболочку вырваться суметь
возможно .. чтоб свою увидеть смерть.

Чем будущее радовать нас может?
Оно года и немощи умножит.
Кто глуп и кто умнее, чем Сократ,
не будет перспективе этой рад.

Там наш двойник все беды подытожил.
За нас в грядущем время наше прожил.
Там, как и здесь – небес голубизна,
но на земле обходятся без нас.

Все то, чего сегодня мы боимся,
в грядущем, несомненно, состоится.
Нам кажется, что смотрим мы кино.
На деле же мы умерли давно.
***

Всем астрологам

Всем астрологам и экстрасенсам –
отрицанье или порицанье.
Я не принимаю близко к сердцу
про Апокалипсис прорицанья.

Если предсказания не ложны,
значит, все на  свете неизбежно.
Ничего исправить невозможно,
как бы ни вести себя прилежно.

Для чего скажите нужно знать мне,
где пропорет днище мое судно.
Ваше хитроумное занятье
бесполезно глупо и абсурдно.

Предрекая гибель мне в пучине,
указали срок разлуки с вами,
о моей безвременной кончине
гнусное ведя повествованье.

Если я поверю в эти бредни
и не выйду в море на корвете,
справят все равно по мне обедню.
Скажут, правда – Утонул в кровати.

Ни к чему мне ваши предсказанья
о конце безвременном и скором.
Смертному нет горше наказанья,
чем узнать о дате приговора.
***

Смысл жизни

Озаботьте себя мыслями –
и изгложет вас тоска.
Нет занятия бессмысленней,
чем у жизни смысл искать.

Зря сожрали продовольствие.
Что искали – не нашли.
Получите удовольствие
от того, что вы пришли.

Вы идеи глупой узники.
Ваше дело – звон пустой.
Осчастливьте себя музыкой,
насладитесь красотой.

Пляс до головокружения.
Смех от коликов до спазм.
Чтоб не кораблекрушение –
чтоб вся жизнь была – оргазм.
***

Зачем живу?

Зачем живу? Затем живу,
чтоб день сменялся ночью,
чтоб что-то видеть наяву
и ничего воочью.

Зачем хочу любимым быть
неправдами любыми?
Затем чтоб завтра позабыть,
что был вчера любимым.

А пью и ем я для того,
чтоб вновь проголодаться,
желудка ради своего
душой готов продаться.

Зачем живу люблю и ем?
Ах, как все это просто!
Я это делаю затем ..
чтоб задавать вопросы.

Себя о чем-нибудь спросил
и сам себе ответил,
и ощутил, что полон сил
и вновь душою светел.
***

Пока твой череп

Пока твой череп кожею обтянут,
пока твои глазницы не пусты,
держись за жизнь зубами и когтями,
а не за хвост раскрашенной мечты.

Что это – глупость или преступленье –
В погоне за мечтой сжигать мосты.
Ведь жизнь прекрасней, чем осуществленье
любой и самой сказочной мечты.

Гляди – уже лежат под снегом астры –
последние осенние цветы.
С собой не взять ни славы, ни богатства
за ту черту, где гаснут все мечты.

Следи за тем, как падает снежинка.
Живи ее недолгой красотой.
И не растрать остаток краткой жизни
в погоне за несбыточной мечтой.
***

Кость берцовая

Мне под руку попалась кость берцовая.
Не чья-нибудь чужая, а моя.
Как будто среди прочих мертвецов и я.
Как будто распростился с жизнью я.

То кажется, что жизнь я, как рояль, несу
на ноющей под тяжестью спине.
То все, что показалось мне реальностью,
окажется увиденным во сне.

Зачем  бумагу испещряю знаками,
когда, быть может, больше тыщи лет,
обглоданный ветрами и собаками,
белеет мой рассыпанный скелет.

Зачем свою берцовую нащупав кость,
я занят сочиненьем чепухи?
Стихи мои реальней, чем действительность.
Она пройдет. Останутся стихи.
***

Ошибка

Меня порезал осколок дня.
Течет из вены густая жидкость.
Злой ветер резок. Мне холодно.
И мысль мгновенна, что жизнь – ошибка.

Что песня спета совсем не так.
Она монету одну лишь стоит.
И та монета – всего пятак
и не секрет, что не золотой он.

Но вновь порез я перевяжу.
Мне не впервые судьбы порезы.
И снова Крэз  я, и вновь буржуй
И через рвы я на джипе резвом.
***

Что-то сердцу

Что-то сердцу больно стало тикать
и неровно нынче я дышу.
– Дама, ручку мне позолоти-ка, –
больше я у жизни не прошу.

Не смеюсь не плачу, не надеюсь.
На помойку выбросил мечты.
Деньги нынче, правда, есть на девок.
Я за ними, а они – в кусты.

Бьется жизнь во мне, как птица в клетке,
просится на волю отпустить.
Глухарем ей хочется на ветке
или в небе коршуном побыть.

Ей в моей тоскливо стало плоти.
Без надежды мается во мгле.
Обещал я в небе ей полеты,
но всю жизнь проползал по земле.
***

Вспышка

Пью ли, ем ли я, пишу ли полотна,
всюду мысль меня тревожит одна:
–    До чего же эта жизнь мимолетна,
если мимо пролетела она.

Не продлят нам жизни горечь и счастье
ни женьшеня корень, ни мумие.
Чтобы мимо нас она не промчалась
надо .. нам промчаться мимо нее.

В обоюдной этой гонке и спешке
рядом с нею пронестись бок о бок,
озарив ее внезапною вспышкой,
словно спичкой чиркнув о коробок.
***

По кладбищу

По кладбищу шуршат мои шаги
и мысль течет неспешно, летаргически.
Написано: – Трагически погиб,
а можно ли погибнуть не трагически.

И тихо здесь душе и хорошо.
Она покоем временным беременна.
Написано: – Безвременно ушел.
А кто ушел, скажите, своевременно.

Ах, словеса, пустые словеса.
И на погостах их не убывает.
Мы уповаем – жизни полоса
продлится. Небеса повелевают.
***

На кладбище брызжет

На кладбище брызжет из почек листва,
вороны из луж причащаются.
Но памятный год моего рождества
все чаще на плитах встречается.

А сколько здесь тех, что моложе меня,
лежат, позабыв об усталости.
Быть может, мой возраст они извинят -
все те, кто не дожил до старости.

А жизнь промелькнула, как партия-блиц,
что сыграна вовсе не умницей.
Все больше знакомых на кладбище лиц,
все меньше знакомых на улице.
***

На кладбище всегда

На кладбище всегда полно ворон.
Что нравится им больше – я не знаю –
обряд ли заунывный похорон?
А, может, просто тишина нужна им.

На кладбище всегда полно сорок.
О чем стрекочут весело сороки?
О том, что скоро мой наступит срок?
О том ли, что далёко мне до срока?

На кладбище всегда полно скворцов.
Наверное,  свистят мне птахи эти
о том, что век недолог у отцов,
раз выросли и вышли в люди дети.

Но соловьи – такие подлецы!
Как заведут рулады на кладбище -
вороны все, сороки и скворцы
не каркают, не щелкают, не свищут.
***

Восемь цифр

Восемь цифр, а между ними прочерк.
Прочерк этот краток, словно жизнь.
Наконец-то, равным среди прочих,
под плитой бетонной ты лежишь.

И не важно качество бетона.
Полировке мраморной плиты,
тяжести надгробья многотонной
знаю, не обрадуешься ты.

Восемь цифр, а межу ними - прочерк
тот, что был надеждой и мечтой.
Как бы ни был этот мир непрочен,
он не растревожит твой покой.
***

Восемь лет

Я где-то слышал, что за восемь лет
меняются все клетки в нашем теле.
Но если это так, на самом деле,
то тех, кем были мы, давно уж нет.

Меня сменивший - зол, угрюм и стар.
Такое между ним и мной различье,
что родственны мы с ним не по обличью,
а по наличью песен и гитар.

Но песни те, что я насочинял,
своими он считает понапрасну.
Ведь тем, кто слышит их, должно быть ясно –
они не про него, а про меня.
***

Бабушка

Перед смертью меня бабушка просила –
Поводи меня, мой внучек, по траве.
Видно чувствовала в ней такую силу,
что казалась ей воды живой живей.

Но у внука были беды и заботы.
Были срочные и важные дела.
Ну а бабушка, понадобившись Богу,
пожила еще немного да ушла.

Приходил я на могилку к ней нечасто
и дешевые цветочки приносил.
А однажды, в день безвыходно ненастный,
я помочь ее мне в чем-то попросил.

И случилось неожиданное чудо –
что казалось неотвратною бедой,
в никуда ушло, явившись ниоткуда,
оказавшись не бедой, а ерундой.

Я друзьям стеснялся в этом признаваться.
Я боялся говорить об этом вслух.
Вот начнут еще, пожалуй, издеваться –
Что за прок тебе от умерших старух.

А еще я думал – если выдам тайну –
кто и как меня спасал от разных бед,
помогать она мне тотчас перестанет.
Ведь нарушил я молчания обет.

Дернул черт меня рассказывать об этом.
Как на это поглядит она – Бог весть.
Я не знаю, есть ли Бог на этом сете,
только бабушка моя на свете есть.

А закат, как будто Богу ставит свечи,
зажигая тополя над головой.
И живет она, и жить собралась вечно
над могилою веселою травой.
***

Мое лицо

Мое лицо устало быть красивым
и вообще оно устало быть.
И, стало быть, раз пахнет керосином,
пора квадрат на кладбище столбить.

Да, кстати, почему бы мне сегодня
(пока монеты в кошельке звенят),
не дожидаясь малахольной сводни
на кладбище местечко не занять?

Ведь долго пустовать оно не станет.
Оградой я б его огородил
и иногда с дешевыми цветами
к себе бы на могилку приходил.

Какие б мне стихи там написались
и со счастливым каждый стих концом.
Куда б девались старость и усталость.
Каким красивым стало бы лицо.
***

Чехол

Скоро лягу я в чехол. Одно
там мне будет непривычно.
Нет, не что темно и холодно,
то, что все там безразлично.

Не увижу неба полотно
Не услышу пенье птичье.
Страшно там не то, что холодно.
то, что все там безразлично

Будет шар земной расколот, но,
не меня коснется лично.
Наплевать на то, что холодно.
Жаль что все там безразлично.
***

Плод

Вот лежу я под землей,
что насыпана горой,
перезревший плод гнилой
с деревянной кожурой.

Я давно в кромешной мгле,
под сиреневым кустом,
а остался на земле
черно-белый этот том.

Но, страницами шурша,
повтори мои слова –
и опять моя душа
пуще прежнего жива.
***

Повторят тебя

Если быть до основанья честным,
(все рекорды честности побить)
пишем мы затем, чтоб не исчезнуть,
чтоб еще немножечко побыть.

Не сомкнет вовеки время уст нам.
Быть, – Господь прикажет, – по сему.
Лишь Любовь и только лишь Искусство
Преодолевают Смерть и Тьму.

Если стих ознобом по телам, то
будет много раз он повторен.
Тот, кто одарен таким талантом –
эликсиром жизни одарен.

Повторят тебя – и не исчезнешь,
с веком не уйдешь в небытие.
Повторят тебя – и ты воскреснешь
и продлится житие твое.
***

Не мистик я

Не мистик я и не тихо помешан.
Однако, среди прочих разных дело,
я с душами ушедших и умерших
общаюсь, как с живыми, каждый день.

На гуще на кофейной не гадаю.
На блюдце с талым воском не смотрю.
Беру на полке книгу – и читаю,
и как с живою –  с нею говорю.

Пускай мое желание нескромно,
карандашу доверяясь, как ножу,
я выну душу с легкими и с кровью
и на стихи ее переложу.

Чтобы душа, расставшись с телом, пела,
чтоб слушали ее едва дыша.
Не умирала ведь душа Шопена
и не умрет Есенина душа.
***

Зудит и чешется

Зудит и чешется душа.
Чесать ее сподручно
мне грифелем карандаша,
на крайний случай – ручкой.

Что днесь мне, Господи, подашь?
Обед не мил и ужин.
Одно прошу, чтоб карандаш
мне оставался нужен.

Всех тех, кто бросил, кто отстал,
с кем сдружен был и близок,
чужими сделай, но оставь
карандаша огрызок.

И если впрямь ты всемогущ,
то, щедрым вея махом,
не шли мне благ из райских кущ,
пошли клочок бумаги.

Когда ж меня Ты, отняв жизнь,
отправишь отсыпаться,
одно прошу Тебя – вложи
мне карандаш меж пальцев.

Отвечу я, когда задашь
вопрос о жизни личной.
- Пока мне нужен карандаш,
дела идут отлично.
***

Притяжение

Мы явились из небыли
и помчались года.
Жили мы будто не жили
никогда, никогда.

Все, которые канули,
как и мы, иногда
жили мыслью лукавою –
не уйти без следа.

Но напрасны старания
взять обратный билет.
Вот на самой на грани я,
только где он – мой след?

Это странное жжение
исчезанья вдали,
видно, от притяжения
тела к центру земли.

Никого не покинули,
не грустим ни о ком.
Просто тянет к погибели
неизвестно какой.
***

Два метра

Покуда в вертикальном положении,
не верим в свой уход мы, хоть и знаем –
напоминает сила притяжения
о том, что ждет нас глубина земная.

Чем долее, тем двигаться труднее
и преодолевать нам эту тяжесть,
тем тяжелее нам бороться с нею,
хоть сила притяжения все та же.

Пусть в высоту мы прыгнем  на два метра
пусть тренировки силы нам умножат,
но где-то склонит нас порывом ветра
и на два метра в глубину уложит.
***

Скрижали

Скрипели, рыпели
и пели скрижали*)
и голову мне
их скрипенье вскружило

Куда-то бежали,
кого-то рожали.
О, Боже, как жаль их,
ведь все они ЖИЛИ!

И мы постепенно
уходим в скрижали.
Трухою становимся
ветхозаветной.

Плывем за водой,
улетаем за ветром,
О, Боже, как жаль нам,
но мы уезжаем.

И я одуванчик,
где время – скрижали
в одной из бесчисленных
желтых страничек.

Закрылась страничка.
На чьей-то ресничке
всего на мгновенье
слеза набежала
***
*) Не камни, а книги

Розы лепесток

Как нежен и как тонок
был розы лепесток.
Изнеженный ребенок –
он излучал восторг.

Но белою чертою
подведен был итог.
Под снежною фатою
стал черным лепесток.

Я знаю – в бездну канет
любой чертог земной
и пылью станет камень.
Бог с ним да и со мной.

Всему лежать в руинах,
где Запад, где Восток,
гробницам фараонов.
Но розы лепесток ...

Зачем пером небрежным
листок я зачернил?
Ведь время неизбежно
разбавит цвет чернил.

Так что ж – задуем свечи
и вытопчем росток?
Имеет смысл, конечно.
Но розы лепесток ...
***

Скромное желание

Какова погода будет
в день, когда меня не станет,
в час, когда вдохнуть забуду,
в миг, когда мотор устанет?

Не желаю, чтоб погода
мой уход переживала,
чтоб, как слякоть на полгода,
чтоб как сырость из подвала.

Я хочу уйти весною,
где безоблачное небо
обольет голубизною
всех, кто рядом был, кто не был.

И прошу вас для «прикола»
в руки вставить не свечу мне –
зеркальца вложить осколок,
чтоб, как маленькое чудо,

из моей глубокой ямы
выпрыгнул веселый зайчик.
Провожаемый друзьями,
будто не ушел, а зачат.

Чтоб обрадовались дети,
чтобы солнце улыбалось,
чтобы все, что есть на свете,
оставалось, продолжалось.
***    

Геликон

Я прошу вас – только без оркестра.
Без истошных похоронных труб.
Надо мною это неуместно.
Пусть над трупов воют. Я – не труп.

Пусть на небе музыка играет.
Пусть сияет солнца геликон.
На земле меня не потеряют.
Вот он я – совсем недалеко.

На небе меня не обнаружив,
Скажет Бог, что жив, курилка, жив.
Уходя, из тела вынул душу,
на стихи ее переложив.
***

Мы смотрим в мир

Мы смотрим в мир, не замечая глаз,
своих волшебных, вечно чистых окон.
И кто из нас заметил хоть бы раз,
как схожи корни слов – «окно» и «око».

В храм, что зовут земною красотой,
рассветом нам билет бесплатный выдан.
Но редко замечаем в нем мы то,
что, как ни странно, чаще всего видим.

Добро и чистоту вокруг себя
не замечаем. Свойство их такое.
А зло и грязь – они в глазах рябят
и потому нам видится плохое.

Не чувствуем зубов, когда жуем,
и дышим мы, не ощущая вздохов.
И замечаем то, что мы живем
тогда .. когда становится нам плохо.

Когда, всю жизнь стучавшее, свое,
внезапно обнаруживаем сердце.
И болью в сердце вдруг небытие
любезно нам распахивает дверцы.

Как мил нам свет, когда в газах темно.
Мы до затменья свет не замечали.
И нам сквозь боль становится смешно –
куда, ломая головы, мы мчались?

Зачем нас так манили миражи
и волновали премии, зарплаты?
У нас же ведь была в запасе Жизнь!
Ах, как мы были сказочно богаты.
***