Средние формы - Брак и Семья

БРАК И СЕМЬЯ

Новая книжка, старая жена

Задумав наконец-то сесть за книжку
Не в голове же все стихи держать,
Я к ручке прикоснулся, словно к ножке,
решив ее из рук не выпускать.

Мои в ней измышления найдешь ты
И правда в ней, местами, быть должна.
В ней и вечнозеленые надежды,
и с вечнокислой миною жена.

Но ты поди найди еще такую.
Быть может где-то есть еще. Но где ж,
чтобы моим причудам потакая,
терпела вечный цвет моих надежд.
***

Нынче утром

Нынче утром я вновь
обратился к жене:
– Изменяешь ли мне
по ночам ты, во сне?

И ответила мне
дорогая жена:
– По ночам тебе я
безупречно верна.

Ни к чему мне для этого
жертвовать сном,
если можно успеть
изменить тебе днем.
***

Архитектурное

Сдержать восторгов был не в состояньи,
когда в тебе увидел изваянье.
Лет через десять к этой же фигуре
питать влеченье стал я, как к скульптуре.

Лет через двадцать наступил момент,
когда ты стала все, как монумент.
Теперь скажу, взглянув со стороны –
Ты – памятник далекой старины.

Вы спросите меня: – А ты-то кто уж?
– А я при этом памятнике сторож.
***

Арарат

Во сне я восходил на Арарат,
но так и не добрался до вершины.
Будильник вдруг устроил тарарам.
На этом сновиденья завершились.

Но прерванный свой путь на Арарат
не склонен я считать бедой большою.
Во сне, бывает, раскопаешь клад
и –  без гроша проснешься за душою.

А иногда ночную тишину
тревожа скрипом вздохами вознею,
во сне чужую трогаешь жену,
а утром просыпаешься с родною.
***

Порядочные б

Для чего же себя мучить,
убиваться чего ради?
Проститутки стонут лучше,
чем порядочные б.

Пусть при этом чувства мельче
и тоскливо с сердцем ладить,
проститутки стоят меньше,
чем порядочные б.

Пусть за деньги радость дарят
всем и каждому, не глядя,
проститутки благодарней,
чем порядочные б.

Не с тобою я а с нею
пью компот и ем оладьи.
С проституткой жить честнее,
чем с порядочною б.
***

Фантазии

– Пускай мои фантазии исполнятся, –
вы тихо пожелайте на ночь мне.
Ну, кто с воображаемой любовницей
из  вас не изменял своей жене?

Измены этой в том очарование,
что в ванной, а не где-нибудь в грязи,
не испытаешь разочарования
и СПИД тебе при этом не грозит.

И сладость в ней такая же свирепая,
и прелесть этой тайной связи в том,
что твой фантом подарков не потребует
и на аборт не поведешь фантом.
***

Вчера лишь только

Вчера лишь только я ему давала,
а нынче снова он как голубок.
И, как пружина старого дивана,
супруг уперся в мой округлый бок.

К стене я равнодушно отвернулась
и притворилась будто крепко сплю.
Но не на шутку страсть его проснулась -
по мне он шарит и твердит: –  Люблю.

Могу отдаться я себя заставить.
Труд невелик –  пошевелить ногой.
Пусть только не мешает мне представить,
что надо мной не этот, а другой.

Другой, который обнимает пылко
да так, что жар вселяется в меня.
А этот словно старая копилка
и кости в нем, как медяки, звенят.

Устала я, ну а ему все мало.
А старый кобель все не устает
и просит относиться с пониманьем,
что он чего-то там не достает.

Не достает и снова упрекает,
(Какого ему надо еще дна?)
что я опять не так его ласкаю,
что я опять с ним очень холодна.

А у меня давно позыв на рвоту.
Пускай, конечно, он меня простит,
но если он не достает чего-то,
пускай себе чего-то отрастит.
***

Постоянная беда

Это стало моей постоянной бедой –
сон единственный снится мне вечно,
что к жене моей ходит атлет молодой,
что под утро его я увечу.

Поначалу сижу и в сторонке гляжу
я на их неприличные ласки.
В середине сержусь. Под конец подхожу
и луплю я его без опаски.

Только как бы ни бил я его, все равно
все случается так, как сегодня –
от меня невредимый то в дверь, то в окно
он уходит в одних преисподних.

Да, во сне удается немногое мне.
Да и разве во сне замахнешься?
Как ударишь его по широкой спине,
так от этого ж сразу проснешься.

Под подушку не раз мне хотелось до сна
положить поувесистей камень.
Да боюсь, что моя дорогая жена
будет утром вставать с синяками.

Засыпая, я вновь видеть сон свой хочу
и надеюсь, что этою ночью
я уж так замахнусь, я уж так изловчусь,
что его наконец-то прикончу.
***

Массаж

Как дела,  говоришь? Как семья? Как жена?
А-а. Дела, брат, белы, словно сажа.
Потому, что жена говорит, что должна
принять сорок сеансов массажа.

Я не злюсь, но то выдает меня жест,
то недоброе вырвется слово,
как подумаю, что молодой массажист
растирает жену мою снова.

У жены моей Веры радикулит.
Двадцать лет мы с ней прожили вместе.
Только трет он, наверно, не там, где болит,
а в другом – неположенном месте.

А жена моя – женщина в самом соку.
Стоит к телу ее мне прижаться,
сразу я становлюсь, словно конь на скаку,
и над пропастью не удержаться.

Как забыть мне о ней, как не помнить суметь
живописную эту картину?
Это сколько фантазии нужно иметь,
чтоб представить, что он – не мужчина.

Но любое бы зрелище выдержал я,
если смог бы с одним я ужиться –
с грустной мыслью о том, что зарплата моя
переходит в карман массажиста.
***

Брачное объявление

«Квартиры нет. Зато есть интеллект.
Ведь эти вещи мало совместимы.
Ищу подругу жизни средних лет.
Пускай без интеллекта, но с квартирой».

Хотя, к чему каких-то средних лет?
Желательно, конечно, помоложе.
Да и квартира чтоб была – не хлев.
Хоть в этом деле важно – кто предложит.

В вопросе этом сложном во главу
я не удобства бытовые ставлю.
Мне с милой будет рай и во хлеву,
ну, а санузел я себе представлю.

Вообразить, чего в помине нет
и «вспомнить все, что было не со мною»
мне очень просто – я же ведь поэт
(из-за чего и развожусь с женою).

Представьте только – два моих стишка
нашла она в потрепанном альбоме
и заявила не исподтишка:
– Чтобы ноги моей не стало в доме!

Вообразите – Пушкина жена
выносит мужу приговор суровый,
что вся его поэзия должна
посвящена быть только Гончаровой.

Когда бы он – творец поэм и од
стал жертвою подобных вакханалий,
он тотчас бы потребовал развод,
или мы с вами Пушкина б не знали.

Наталье он не изменял ни с кем,
хоть флиртовал и явно он и тайно.
И даже с пресловутой Анной Керн
лишь на мгновенье встретился, случайно.

Он был с ней лишь мгновенье, но зато
какое написал стихотворенье!
Представить даже страшно, что никто
не прочитал бы «Чудного мгновенья».

Квартиры нет, зато есть интеллект.
***

Бесплатный концерт

Много раз повторяла жена моя мне
довод старый, но очень понятный,
что не стали бы те, кто сегодня в цене,
распевать свои песни бесплатно.

Поздно ночью, бывает, с концерта придешь –
и к жене угодишь на расправу:
–  Где ты был целый день? Снова пел ни за грош?
В результате – ни денег, ни славы.

Я жену уверяю, что вовсе не вру.
Говорю ей: – Известно любому,
что я денег за песни свои не беру
и не трачу рубля на любовниц.

А она мне твердит про развод на суде
–  Спился сын, неухожена дочка.
С кем ты шляешься вечно неведомо где,
а домой – ни рубля, ни цветочка.

Мне одна, –  говорю ей, – награда нужна –
уважение, да и только.
А она оскорбляет: – Да грош вам цена,
кто рубля за билетик не стоит!

Про аншлаг мне соврать ты  стараешься зря.
Три старушки вас слушало в зале.
Вот Высоцкий имел мерседес, говорят,
а тебе ж и мерси не сказали.

И вообще ваше дело утратило смысл.
Ведь на каждого зрителя, в среднем,
развелось, как бактерий во время чумы,
пять поэтов и шесть менестрелей.

Дом Советов – жена у меня, голова!
Хоть она и права, ну да ладно.
Вновь за песни рубля не потребую с вас
и еще раз спою вам бесплатною.
***

Жена-киноартистка.

Была моя жена – киноартистка.
Как вспомнишь, так тоскливо на душе.
Кто только не ласкал ее, не тискал,
когда она снималась неглиже.

И каждый раз, в любом киноромане,
то старый хрыч с ней, то молокосос
полфильма целовался на экране
не как-нибудь, а только лишь взасос.

Любой прохожий знал всю ее внешность
и мерил взглядом с ног до головы.
Вам фильмы эти нравились, конечно,
но если б ее мужем были вы?

Вначале были кадры так невинны.
а после телом занялись всерьез.
Снимали раньше лишь до половины.
потом – на весь экран и в полный рост.

Любил смотреть я фильмы, где Маруся
терзала самолюбие мое.
За день, бывало, так их насмотрюсь я,
что ночью мне уже не до нее.

Как вспомнишь фильм, так хочется заплакать.
Не знаю – разводился я зачем.
Она ж мне отдавала всю зарплату,
как долг за причиненный мне ущерб.

Женился во второй раз я недавно,
но, боже, что за скучное житье!
Никто жене не носит в дом подарков.
Никто не смотрит в сторону ее.

Пусть первый брак мой был не без изъяна,
второй на фоне первого нелеп.
Ведь лучше свежий торт делить с друзьями,
чем кушать в одиночку черствый хлеб.
***

Заученный жест

Проверяю заученным жестом
я наличье супруги в постели.
Руки ноги – все это на месте.
Значит, ложе не опустело.

А зачем я его проверяю
по три раза за ночь, это ложе?
Потому что ей не доверяю.
Ведь она лет на тридцать моложе.

Так мне нравится, чтоб у супруги
было много любимого тела.
Чтобы бедер коснувшись упругих,
их еще раз коснуться хотелось.

Проверяю частей всех наличье
и на месте ли два полушария.
Даже там, где не очень прилично,
иногда я возьму да пошарю.

Проверяю наличие лона.
Удивляюсь – его-то и нету.
Не могу же я спать удивленным –
и включаю немедленно свет я.

Вы не видели этой картины?
Чтоб таким оказаться поленом!
Идиотом! Болваном! Кретином!
Я же гладил всю ночь манекена.

Да, жена у меня мастерица.
В этом деле царица, ей богу.
Можно скульптору удивиться –
все на месте – и руки, и ноги.

Головы только не прилепила.
Голова бы ей не помешала.
А зачем она так поступила?
Знала, стерва, что там я не шарю.

Я про эти про руки и ноги
долго думал, дошло мне покуда –
манекен-то был взят у портного,
что по кухне сосед наш, паскуда.

Вот супруга придумала лихо –
у портного чурбан одолжила.
Среди ночи она его тихо
мне заместо себя подложила.

А сама она, смех проглотивши,
убежала в одной лишь сорочке.
чтоб портной этот, с рожей противной,
не одну прострочил на ней  строчку.

Лучше быть мне на кукле женатым
и по дереву шарить влюблено.
Головы мне и даром не надо.
Пусть портной к ней приштопает лоно.
***

Робинзон

Ложь была уместней бы, наверно,
но не стану пудрить вам мозги
басней про супружескую верность.
Ближнему, – сказал Господь, – не лги.

Вы про Робинзона все читали?
Врать Дефо великий был мастак.
Дело это было в Португалии,
но на деле было все не так.

Робинзон, женившись, поначалу
в плаванье жену не брал с собой.
Но только он от пристани отчаливал,
с Пятницей гулял весь Лиссабон.

Не к добру возить на судне бабу –
это всем известно морякам.
В рейс ее он брал не для забавы,
а чтобы не ходила по рукам.

Но и в этом не было резону.
Лучше бы ее он утопил.
Стоило напиться Робинзону,
весь корвет жену его любил.

На свою команду разозлившись,
в трюме Робинзон разжег пожар.
Грохнул взрыв. Корабль развалился.
Он на шлюпке с Пятницей сбежал.

Что с ним было дальше – вы читали.
Только в книжке у Дефо изъян.
Остров был изрядно обитаем.
Жило там немало обезьян.

И покуда строил он деревню,
ночи проводя в трудах и дни,
днем и ночью лазать по деревьям
научили Пятницу они.

Робин обезьяний род повывел.
Месть его была черным-черна.
Но, покуда бил он их, в заливе
снюхалась с дельфинами она.

И извлечь из притчи этой надо
хоть печальный, но морской закон –
или будь на Пятнице женатым,
или неженатым моряком.
***

На пляже

С женою мы на пляже, а жена
царица у меня, хоть и не царь я.
Стройна она, прекрасно сложена,
но я жену чужую созерцаю.

В кино мы с ней и справа от меня
сидит она, но я гляжу налево.
Я ей не собираюсь изменять,
но лучший фильм – чужой жены колено.

Чужие жены! Нет, не хуже вас
жена моя, а может быть и лучше.
Я отдаю ей с радостью аванс
и до копейки приношу получку.

Но как на вас мне не глядеть суметь,
чьи взгляды вызывающе прозрачны?
Что делать с тягой к перемене мест,
как не были б места теплы и злачны.
***

С крыльми

Я ходил на свиданье к Елене.
Наносил я ущерб этим Анне,
что меня обвиняла в измене,
что меня упрекала в обмане.

Шел к Елене я с черного хода.
Взгляд и тело скрывал от прохожих.
Был иного я племени-роду
и она – лет на тридцать моложе.

Оживить и поднять ее ласки
мертвеца из могилы могли бы.
С нею был я натянутой леской,
а она – моей бьющейся рыбой.

Я хотел и не мог разорваться
между первым и тем, что на третье –
между телом, которому двадцать
и которому – полстолетья.

Мы любили друг друга в чулане.
И, хоть я в конспирации гений,
все напрасно – жене моей Анне
было видно все, как на рентгене.

Словно бес, что в ребре поселился,
на экране ее проявился.
Словно Анне про эти моменты
доносили мои рудименты.

Да, по роже видать конокрада.
Да, горящую шапку не скрыл я.
Выдавала меня мой радость –
Зз спиною растущие крылья.

А теперь я лежу на диване,
словно труп, а встаю, словно туча.
Вряд ли стало от этого лучше
драгоценной жене моей – Анне.
***

На карту

Мечты сбываются нечасто.
Гораздо чаще рвутся струны.
На карту с областью камчатской
жена поставила кастрюлю.

А годы подлые так мчатся,
Свистят, родимые, как пули.
На карту с областью камчатской
жена поставила кастрюлю.

А мне бы на волнах качаться.
А мне бы в грудь – да ветра струи.
На карту с областью камчатской
жена поставила кастрюлю.

Всему положено кончаться,
но все на девушек смотрю я.
На карту с областью камчатской
жена поставила кастрюлю.

И этот жирный отпечаток
с лица судьбы уж не сотру я.
На карту с областью камчатской
жена поставила кастрюлю.
*** 

На Курилы

Я еду на Курилы
за длинным за рублем.
Мне люди говорили –
Гребут их там граблей.

Забыв о чувстве долга,
я из дому бегу.
Сидят же люди дома
и делают деньгу.

Дорога на Курилы
опасна и длинна,
а дома – суп куриный
и страстная жена.

Забыть оладий сдобных
в пути я не смогу.
Сидят же люди дома
и делают деньгу.

В семейной жизни нашей
наступит перекур.
Гляди детей, мамаша,
и не набедокурь.

А ты в ответ мне злобно,
как злейшему врагу –
Сидят же люди дома
и делают деньгу.

Я еду на Курилы
за длинным за рублем
сначала – самолетом,
а после – кораблем.

Сосед смеется долго.
Жена кругом в долгу.
Сидят же люди дома
и делают деньгу.
***

На воле

Вот и вновь, жена я на воле.
Вот и вновь я попал в колхоз.
Ты довольна и я доволен,
хоть сдержать не могли мы слез.

Пр. Но ты не плачь, жена моя, Анна,
      а на любовь мою положись.
      Веду я здесь, как на небе ангел,
      сугубо непорочную жизнь.

Вечерами здесь серая скука,
а я без дела быть не люблю,
Хоть это глупо и очень скупо,
но надо сброситься по рублю.

Пр.

Правда, есть тут одна особа.
Я бы с нею попеть не прочь,
позабыв на время про совесть,
там, где вечер ласкает ночь.

Пр.

Ах, как пахнет свежее сено!
Ах, как кружится голова!
Если б даже был я Есенин,
все равно б не нашел слова.

Пр. Но ты не плачь жена моя Анна,
      а на любовь мою положись.
      Веду я здесь, как на небе ангел,
      сугубо непорочную жизнь.
***