Средние формы - Анекдот

АНЕКДОТ
          
«Трук»

Скрипачка Циперович Ада
берет в рот плитку шоколада.
Подходит к Аде грозный лев,
полшоколадки прячет в зев.

– Дешевый трук! – Кричит с галерки
саксофонист Аркадий Дворкис.
–  Я в цирковых делах не бог,
но этот трук бы сделать смог.

– Ну что ж, – не растерялась Ада, –
Вам на манеж спуститься надо.
У вас есть тактика своя,
но сделайте хоть так, как я.

Аркадий, разевая зев:
–    Я не как Вы могу. Как лев.
***

Ведь это ж надо

Везет, бывает, не во сне
и бедному еврею.
Случилось выиграть и мне
машину в лотерею.

Все спрашивают: – Как жена
на это посмотрела.
Я отвечаю, что она
от счастья онемела.

Все рады счастью моему,
но только лишь отчасти.
ведь это ж надо – одному –
и сразу столько счастья!
***

Дискомфорт

Сообщает мне соседка Хиля:
–      А мы козу себе купили.
– Где будет жить она? – В квартире.
– Ну, это вы перехватили, –

сказал я с нотою протеста.
–     У вас и так в квартире тесно.
Подумать страшно – ведь коза-то!
А грязь вокруг нее! А запах!

–     Подумаешь, какая цаца!
Козе со мной – не целоваться.
Придите через месяц вы к нам –
коза притерпится, привыкнет.
***

Гвозди

Заходит в лавку скобяную
известный всем антисемит.
Еврея-продавца волнуя,
антисемитствует, шумит.

Он гвозди требует со злостью.
На стол швыряет горсть монет.
А где возьмутся эти гвозди?
Гвоздей пять лет уже как нет.

–     Чего ты, Мойша, врешь, каналья,
что гвозди все перевелись.
Когда Христа вы распинали,
то гвозди тотчас же нашлись.
***

Законное требование

В купе заходит проводник.
Он ко всему давно привык.
–     Куда вам, Шнеерсоны?
–     Нам надо до Херсона.

–    Хоть свету крышка, хоть потоп,
но поезд едет в Конотоп.
На выход, Шнеерсоны!
Билет ваш до Херсона.

Встает папаша Шнеерсон.
(Он спал на полке без кальсон(
–    Какие остолопы
везут до Конотопа?

Пусть машинист нажмет на стоп.
Зачем нам этот Конотоп.
Чего он там, как сонный?
Пусть едет до Херсона.
***

Под деревом

Стоит под деревом еврей
и молит Бога,
чтоб дал Господь ему рублей
не так уж много.

–     Пока я не лежу в гробу,
о дай мне, Боже,
рублей, как листьев на дубу.
Не надо больше.

Толкает Хаим его в бок:
–    Чтоб ты так дожил!
Когда тебя услышит Бог,
ты мне одолжишь?

Ответ был краток: –  Лучший друг –
еврей еврею.
Но разве нет уже вокруг
других деревьев?
***

Они везде

Звон телефона в культтоварах:
–     У вас нет ватмана, товарищ?
–     Товарищ Ватман есть, но вышел.
И не кричите. Я вас слышу.

–    Нет. Вы вгоняете в тоску меня!
Мне нужен ватман, но для кульмана.
–    Товарищ Кульман много лет,
как навестил уже тот свет.

–    Но дело в том, что я – дизайнер!!
–    Вы у меня перед глазами.
Не надо намекать мне вновь,
что вы не очень Иванов.
***

Читает раввин

Читает раввин в синагоге:
–   Евреи, вы забыли Бога
и все грехи у вас на лбу,
а предки вертятся в гробу.

Вот Ицык строит себе дачу –
недодавал он людям сдачу.
Рахиль ведет себя легко –
недоливает молоко.

Вот Сара хочет комиссара,
а Мойша ест в субботу сало.
А Борух – горе-комиссар
за месяц поменял пять Сар.

А что творите вы в постели!
Чтоб кошельки у вас пустели.
Ваш дом – Гоморра и Содом!
Вы ходите в публичный дом!!

Вдруг восклицает он: – О, Боже!
Так вот где я забыл галоши!!
***

Одесса, двадцать первый век

Одесса, двадцать первый век,
проспект Мао Дзедуна.
Стал желтым каждый человек.
Но, кто бы мог подумать!

Китаец движется – Ха Им.
Навстречу ему – Мой Ша.
И как же тут живется им?
–    Да ничего. Жить можно.

Вот, правда, Мой Ша и Ха Им
немного недовольны,
что щуриться все время им
и лень, и очень больно.
***

Отдел кадров

Приехав из Америки,
не отдохнув с дороги,
еврей в одесской мэрии
спросил о синагоге.

–     Вопрос поставлен правильно.
Не доглядели здесь мы,
но мы не можем раввина
найти во всей Одессе.

Мы знаем – время требует.
Без Бога мы убоги.
Но, к сожаленью, рэбэ нет
для нашей синагоги.

Ее не запретили мы,
но, сговорились словно,
идут к нам беспартийные!
Евреи поголовно!!
***

Камерный оркестр

Одесский горе-исполком
(травою он порос бы)
мы потревожили звонком
и небольшим вопросом:

–    У наших городских отцов
мы просим разрешенья
создать из наших продавцов
Одессы украшенье.

Поскольку наш универсам
(где каждый третий – Ойстрах) –
еврейский камерный ансамбль –
большой культурный остров.

Спросили – и на языке
вопрос тревожно замер.
–    Еврейский камерный оркестр?
Ну, и на сколько камер?
***

Не я, а дядя 

–    Зачем Вы едете в Америку?
–    Там дядя мой сошел с ума,
а я – единственный наследник.
Меня ждет крупная сумма.

–    Но есть же и другое средство.
Не тратя долларов в пути,
ведь можно дядино наследство
в советский банк перевести.

–    Товарищ, средство мне нашедший,
не я, а дядя – сумасшедший.
***

Форменное нахальство 

–    Наш доктор – форменный нахал
–    А что он жить с ним предлагал?
–    Да нет. К нему я на прием
надела лучшее белье.

Меня он даже не раздел
и на белье не поглядел,
а показать велел язык.
–    Какой он грубиян! Мужик!

–    Потом, нахмурившись как тень,
сказал: – Не дам вам бюллетень.
***
 

Приветствие

Встречаются – один из рая,
другой - из ада пароход.
Один – из СНГ в Израиль.
Другой – совсем наоборот.

Евреи вечно воду мутят.
Их гонит вечная тоска.
Стоят на двух бортах и крутят
друг дружке пальцем у виска.

Быть может, это символ бедствия?
Нет, это просто знак приветствия.
***

Приветствие

Рад Вас приветствовать, коллега!
А сколько зим! А сколько лет!
Уже скрипите, как телега.
Не та походка, не тот цвет.

Но мне увидеть вас – за счастье.
Товарищ Мордухович, здрасьте.

Я тоже очень рад Вас видеть.
Я не хотел бы Вас обидеть.
Спасибо Вам на добром слове,
Но я – совсем не Мордухович.

Ну, этот фокус нам не нов.
Вы кто сегодня – Иванов?
***

Куры и идеи

Явился к раввину Абрам.
–  Добра чтоб не было врагам!
Все куры дохнут. Помоги.
Чтоб сдохли все твои враги.

– А чем ты кормишь их? – Овсом.
–     Тогда, Абрам, понятно все.
Хотел сказать тебе давно,
чтобы давал ты им пшено.

Но жалуется вновь Абрам:
–     Добра чтоб не было врагам!
Я ребе им даю пшено,
а куры дохнут все равно.

–    Абрам, я должен извиниться.
Начни корми ты их пшеницей –
и с легкой рэбиной руки
все куры станут, как быки.

– Ну, как, Абрам, курятник? – Плох.
Вчера петух последний сдох.
–     Зачем извел ты их, злодей?
Ведь у меня ж полно идей!
***

На охоту

С оружием два мужика
ведут Гершковича в ЧеКа.
Навстречу – дядя Мотл.

-  Куда путь держите все три?
-  Не видишь, Мотл, глаза протри.
Конечно, на охоту.

-  Но если это не вранье,
то где тогда твое ружье?
-  спросил неумный дядя.

-  Чего ты, Мотл, пристаешь?
Там где мое, там и твое –
не видишь? Оно - сзади.
***

Семейный патриотизм

С женою муж на вечеринке.
Прицениваясь, как на рынке,
супруга задает вопросы,
а муж легко, светло и просто

(в своей жене души не чая)
на все вопросы отвечает.

– Кто эта траурная дама?
– Она любовница зам-зама.
– А эта, словно птеродактиль?
– Ее любовник – главредактор.
–
– А эта, выцветшая роза?
– Она наложница завхоза.
– А эта пышечка-пампушечка?
– Ах. эта? – Это – наша, душечка.

Супруга не теряя форму:
– Ты знаешь, мы им дали фору.
***

Старый гицель   *)

В дверь синагоги старый гицель
Вошел – растерянность сама.
–    Ах, рэбэ, рэбэ, помогите,
Мой старший сын сошел с ума.

–    Исак, в чем дело, расскажите.
Зачем такой «азохенвей»?
Вас сын – вполне приличный житель
и уважаемый еврей.

–    Ах, рэбэ, нет у меня сына!
Чем Богу я не угодил?
Чтоб я на Песах ел свинину!
Чтоб в синагогу не ходил!

К нему сегодня прихожу я –
позор на волосы мои! –
В постели «шиксу» нахожу я,
а на столе – кусок свиньи.

–    Исак, не обижайте сына.
Пусть он живет еще сто лет.
В его постели ж не свинина,
и девка спит не на столе.
***
*) Собаколов

Неграмотный пес

До синагоги далеко.
И учит рэб учеников –
«Того кто хочет знать Талмуд
Холеры-цурес не возьмут.

Тому, кто знает в Торе толк
не страшен даже серый волк.
Пускай он голоден, силен –
не тронет праведника он».

Но вдруг из подворотни пес
(Откуда нахес его нес?).
А псы, как всем известно, злы.
И раввин, подобрав полы,

забыв про Тору и про лень
помчался резво, как олень.
За ним – его ученики,
высовывая языки.

Но самый толстый ученик
(который бегать не привык)
вскричал, не выдержав нажим –
Куда мы, рэбэ так бежим?

Ведь «тем, кто знает в торе толк,
Не страшен даже серый волк»?
Ответил рэбе: –  Баламут,
но пес ведь не читал Талмуд.
***

Таможня

Таможня на границе – хутор Гай.
Багаж – кошелки, сумки, попугай.
Досмотр – официальный разговор.
В нем кто-то прокурор а кто-то вор.

–    А это что за редкостную птицу
Везете вы с собою за границу?

–    О, это птица – редкость и великая.
Наш попугай – семейная реликвия.
В наследство нам ее оставил дед.
Живет она не менее ста лет.

–   Реликвий не вывозят за границу.
У нас она надежней сохранится.

–   Но попугай наш – это член семьи.
Пересмотрите правила свои.
Не изверги же служат на таможне!
–   Таможня отвечает:  – Это можно.

Хотите увезти с собою пташку?
Так чучелом везите или тушкой.

Тут мудрая реликтовая птичка
поставила в беседе этой точку:
–    Валить отсюда надо нам, евреи,
хоть чучелом, хоть тушкой, но скорее.
***

Картинки с таможни

На таможне нельзя обойтись без извилин.
Тут без них, как без рук, дорогие друзья.
Случай вам расскажу, как майор Кублашвили
миллион у заморских туристов изъял.

Вот заходит в купе он, гдк заморская группа
под икорочку с хлебом сосет коньячок.
-   Это что за спектакль разыграла здесь труппа?
Пограничник не слеп ведь и не дурачок.

Углядел, что не тронуты хлеб и икорка,
но что выпит коньяк. (Не отрава ж – икра).
Он за ломоть с икрой, а из хлебной из корки
золотые посыпались, как из ведра...

До чего же народ на таможне упорный.
Вот, к примеру, один молодой капитан.
Дополнительно к плану просмотреть десять «порно»
на себя взял он встречный и ответственный план.

Не приходит домой он десятые сутки.
Крутит видеопленку то взад, то вперед.
Где заморские наглые проститутки
злобной целью задались – растлить наш народ.
***

Бардак

Я жалуюсь своим знакомым:
-    Бардак в моем творится доме.
Чтоб лишних не ходило слухов,
сообщаю всем: - Супруга я – шлюха.

Когда я выезжал с курорта,
чтоб ни инфаркта, ни аборта,
послал жене я телеграмму?
Я ЕДУ БУДУ ЗАВТРА ЗЯМА

Являюсь точно, как чиновник,
а с ней в постели спит любовник.
- Бардак, - жена сказала, - точно.
Но не меня вини, а почту.
***