Пионерия в Марьине

Привезли в поместье нас,
в бывшее поместье...
Дом господский срыт как класс,
лагерь честь по чести.

Где коровники, мы спим.
А в сарае книжки.
В церкви завтраки едим,
булки и коврижки.

Второгодники?.. Не серь,
им в деревне драться.
Среди них есть ухарь-зверь,
знает, как бараться.

А за кухней запашок...
Выгребные ямы.
Я себе даю  зарок,
лучше уж в бурьяны.

Вон девчонки в баньку—шасть!
Крыски, письки, лыски.
Скоро, не теряя масть,
будут хорошистки.

Брысь на панцирь, надо спать...
Хорь! Ты обоссался?
На конюшне ссут в кровать,
чтоб не задавался.

Рифмы прыгают в мозгах.
Даже на линейке.
Дунет в горн один валах—
вольно, неумейки...

Колокольня есть и крест,
на кресте том галка...
Полдник смёл в один присест,
в дождь мне галку жалко.

Эй, не вляпайся в говно—
много и огромно.
Это было жуть давно,
дореволюцьонно...

Здесь младенец Бутурлин
спит. Давно окуклен.
Лихоманка, ранний сплин...
Не жилец был, щуплый.

Мастер по граниту, зырь,
параллелепипед...
Выбил буковки, цифирь...
Мох пальчушки щиплют.

А младенца житие
было очень кратко.
Мать в батистовом белье,
у отца сопатка.

Граф младенчик Бутурлин!
Отзвонил бубенчик...
Всё! Закрыт мiръ-исполин.
В животе леденчик.

Ну, могилки, смерть и вонь...
Мы ж неуязвимы.
Папы-мамы, взрослых бронь.
Годы?! Недвижимы.

Что случилось позади?
Да, застыло нечто...

Всё для нас, всё впереди,
будет длиться вечно.