Великие поэты России

Я знаю, что деревьям, а не нам,
Дано величье совершенной жизни,
На ласковой земле, сестре звездам,
Мы — на чужбине, а они — в отчизне.

О, если бы и мне найти страну,
В которой мог не плакать и не петь я,
Безмолвно поднимаясь в вышину
Неисчислимые тысячелетья!


И его стихи к Анне Андреевне:


Однообразные мелькают
Все с той же болью дни мои,
Как будто розы опадают
И умирают соловьи.

Но и она печальна тоже,
Мне приказавшая любовь,
И под ее атласной кожей
Бежит отравленная кровь.

И если я живу на свете,
То лишь из-за одной мечты:
Мы оба, как слепые дети,
Пойдем на горные хребты,

Туда, где бродят только козы,
В мир самых белых облаков,
Искать увянувшие розы
И слушать мертвых соловьев.


   Какие глупцы и подонки могли приговорить к расстрелу, отдать команду и нажать курок, чтобы лишить свою Родину Россию её невозвратимого достояния – настоящего гения поэзии, мужества и чести  Николая Гумилева.

  Ну, по просьбе друзей, как человек смелый и владеющий пером, написал он воззвание против узурпаторов власти. Но никого не убил. Даже не  ударил.
  Ну, можно было ему за это выговорить, наконец, посадить в Петропавловку на пару месяцев. Но преспокойно убить такого Человека ...
 
   Жестокие царские власти в крайних случаях использовали Петропавловскую крепость, где в тюрьме сидели Кюхельбекер, Рылеев, Достоевский, Чернышевский, а позже и Горький.

  Кстати, в подобной ситуации 1837-го года кровавый царь Николай Первый сослал гораздо менее известного в то время поэта Лермонтова в войска на Кавказ, а через год не воспротивился его возвращению в столицу.
 
 Новая власть России после Революции таким образом решила направить страну к Светлому будущему - коммунизму.


  Ушел из жизни Евгений Евтушенко.
  Конечно, его поэзия,  книги,  особенно последняя, которой он расстался с нами   "Волчий паспорт" - останутся вечно с живущими ныне и в будущем гражданами планеты Земля.

  Вот фрагмент из его последней книги:
 
Когда мы в Боровицкие ворота
Входили депутатами надежд,
Я помню – мрачно каркнула ворона,
Зубец кремлевский выбрав, как насест.
              Воспоминания о Первом Съезде