***

Обречённая с несчастьем

(по мотивам произведений Л.Третьяковой)

Предисловие

«Большой Владимирской дорогой
В одежде сельской и убогой,
С грудным младенцем на руках,
Шла тихо путница младая…»

(из поэмы И.И.Козлова «Княгиня Наталья
Борисовна Долгорукая» – 19 – й век)

Герои, гении, особы под короной,
Судьба их, кажется, бессмертием полна,
Их имена в миру всегда особой зоной
Средь смертных остальных особенно видна.

И древних рукописей клад, и стран историй
Хранят столь звонкие народу имена,
В деяньях их и выпавших при жизни долях,
В искусстве, камне, бронзе всегда воплощена.

Найдём ли средь имён и с женскою судьбою,
Где подвиг и талант, и венценосный чин,
Любовь природа даст, готовую и к бою,
За только в жизни раз любимых их мужчин.

Такой любви, что вечно правит жизнью нашей,
Такому сердцу, готовому прощать, терпеть,
Всё отдавать, наполненному мукой чашей,
А надобно, пора бы в «памятник воспеть»!

Ах, сколько их, таких на нашем свете женщин,
За верность и любовь им памятник ваять,
Готовых за любовь страдать совсем не меньше,
От иногда неверных и детей рожать.

Поэма вся о ней, Наталье Долгорукой,
Как памятник княжне за подвиг ей в любви,
За верную любовь, оплаченную мукой,
На жизненном пути, за все её шаги.

1

Борис Петрович Шереметев –
Помощник первый у Петра,
Когда шестой десяток встретив,
Решил, уже ему пора

С земными завязать страстями,
Десятка три годков – он вдов,
И дети выросли годами,
Сам в монастырь уйти готов.

К Петру поехал за согласьем,
Но вышел полным женихом:
Царь наградил, как новым счастьем,
В судьбу нагрянул будто гром.

Царь – самодержец расторопный,
Сосватал полководца вновь,
И он, как юный безропо;тный,
Втянулся в новую любовь.

Нарышкина, Петровна Анна,
Вдова и родственник царя,
Свалилась в жёны словно манна,
Мгновенно счастье обретя.

Семейным радостям для счастья
Супругу дарит Анна дочь (1714),
А для дальнейшей в жизни сласти,
Трёх сыновей родить далось.

Она познала рано горе,
Была любимицей в семье,
Отец ушёл из жизни вскоре,
В её пять лет преда;н земле.

Чрез девять лет теряет маму,
Оставшись полной сиротой,
Теряет прелестей всю гамму,
Из жизни выскользнув долой.

Брат, завладевший всем богатством,
Простить любимицу не мог,
Она, живя на скудны средства,
Был с нею даже слишком строг.

К общенью склонная, веселью,
Живёт, замкнувшись от людей,
К души любому увлеченью
Ей путь становится трудней.

Во всём себе – ограниченья,
В одежде, в праздности, в еде,
И, как княгине, положенье,
Казалось, катится к беде.

Она ж – красотка от природы,
Красой – похожая на мать,
В её девические годы
Уже любовь недолго ждать.

Характером – в папашу въелась,
Стальная твёрдость всей души,
В «Полтаве» проявил он смелость,
Ах, как слова те хороши:

И «Шереметев благородный»;
Необычайно дерзкий шаг
Свершил фельдмаршал сей дородный,
Невероятный в мире акт.

«Свово» оставил туркам сына
Как бы по крайности – в залог»,
Для сердца – стала словно мина,
Но по-другому – он не мог.

Царь выкуп предлагал за сына,
Но Шереметев дал отказ,
Тому нашлась тогда причина,
Не время тратиться сейчас.

Вся непреклонная в ней воля
И стойкость юной Натали,
В ней тихо уживались с долей
Необычайной красоты.

И с несказанным обаяньем,
И незлобивостью души,
Пренебрежение отчаяньем,
Хоть сколько их ни вороши.

Легко представить удивленье,
Отряды знатных женихов
Завоевать расположенье
Натальи, каждый был готов.

Она – богата и красива,
Но, непронзённое стрелой,
Спокойно сердце русской дивы,
Непотерявшее покой.

И вдруг вся неприступность смята,
Как крепость, павшая в бою,
Любви на милость полувзгляда
И с полуслова: «Я люблю»!

2

Кому отдала беззаветно
Свою дремавшую любовь,
Оставив многих безответно,
И с кем она смешала кровь?

Иван Лексеич Доггорукий
Ближайшим другом стал царя,
С ним юный царь не ведал скуки,
Он для него был, как заря.

Прошли года, скончался Первый,
Пред смертью – речи был лишён,
Рукою слабой вывел «перлы»:
«Отдайте всё»…, -- и умер он.

Кому и что отдать не ясно,
Престол остался за женой,
Лишь года два она – «несчастна»,
Вслед за Петром – и в мир иной.

Престол отдан Петру Второму,
(Десятилетний внук Петра)
Но по годам – совсем «мало;му»,
А рядом – крепкая рука.

Всесильный Меншиков с лихвою
Царил недюженным умом,
Всегда за Русь готовый к бою,
Царю пытался стать «отцом».

Причём, надежды плёл большие,
Хотел сосватать дочь свою,
Но часто времена лихие
Победу вырвут в том бою.

Но рядом с юношей-владыкой
Стал увиваться новый друг,
Как говорят «не шитый лыком»,
А настоящий ловкий спрут.

Он тоже молод, но чуть старше,
В интригах слишком искушён,
А старый Меншиков стал горше,
Петру уже он не нужён.

Тот продолжал давать советы,
И дочь Марию в жёны взять,
«Дарил» на развлеченья вето,
Его пытался Пётр убрать.

Иван привлёк Петра к охоте,
К весёлой жизни и пирам,
Забросил Пётр дела, заботы
И дань отдал младым годам.

Клан Долгоруких постоянно
Искал достаточно причин,
Петру шептали неустанно,
Что Меншиков превысил чин.

Возник однажды случай дикий,
Подарок Меншиков изъял,
Царю нёс Ваня Долгорукий,
В деньгах подарок состоял.

Узнал об этом Пётр сразу,
Терпению пришёл конец,
По высочайшему указу
Надет виновнику «венец».

Венец опалы, стал он нищим,
В Берёзов сослан верный муж,
Он стал России как бы лишним,
Всю жизнь тащил тяжёлый гуж.

Теперь семейство Долгоруких,
Держа в руках штурвал страны,
Страну, живущую всю в муках,
Добились власти полноты.

Владыке юному внушали,
Они – лишь верные друзья,
Все остальные лишь мешали
И верить никому нельзя.

Привязанность царя к Ивану
Крепчала с каждым новым днём,
Пётр окунулся, как «в нирвану»,
Что «затаясь», сидела в нём.

Охота, масса развлечений,
В них ринулся наш новый царь,
Дела забросив, к сожаленью,
Его пленила эта «гарь».

3

Иван – Сын князя Алексея,
Отец – невежа, очень груб,
Низкопоклонство душу грея,
В характере – больной, как зуб.

В Варшаве жил Иван ребёнком,
У деда – русского посла,
Но рос внучёк как бы чертёнком,
Умом в ученьи – тень козла.

Напротив, кутежи, девицы –
Его излюбленный весь мир,
Всю юность мог он веселиться,
Была, как затяжной тот пир.

Москва стонала от Ивана,
Бесчинства множились, росли,
Мораль – в плену смертельной раны,
Никто не мог её спасти.

А сброд отпетых негодяев,
Ночами, с князем во главе,
Голодные, как волчья стая,
Искала доблести в борьбе.

Вооружённые бандиты
В дома врывались горожан,
Одним насилием лишь сыты,
В домах устроив балаган.

Насиловали жён хозяйских,
Конечно же, и дочерей;
И, не боясь укусов царских,
Вели себя ещё наглей.

Малейшее сопротивленье
Вело к побоям, грабежам,
Ни жалобы и ни моленья
Изжить не помогали срам.

Всевластию же фаворита,
Казалось, не было конца,
Ему любая блажь открыта
В раздольной жизни молодца.

Он без труда наставил ро;га,
Возвёл в любовницы жену –
Супругу князя Трубецкого –
Дочь канцлера в его плену.

Открыто и довольно нагло
Он посещал их знатный дом,
Глумился над семьёю долго,
Устроив как-то в нём погром.

В порыве ярости и страсти
И подогретый от вина,
Сам опьянённый чувством власти,
Пытался бросить из окна

Их мужа, князя Трубецкого,
Беднягу вырвали из рук,
Его, от казни чуть живого,
Спасли от неприглядных мук.

Проказы клана Долгоруких
Достали даже царский трон,
Фамилии достойны руки,
Трон был не очень-то смышлён.

Среди сестёр Ивана – князя,
Одна сияла красотой,
Она была – семейный кладезь,
Жених попался не простой.

Стройна, высока Катерина,
В глазах – вся прелесть янтаря,
Невеста графа Миллезима,
Австрийского секретаря.

Иван решил, что Катерина
Достойна лучшей ей судьбы,
Себе вообразил картину,
Царицей быть бы ей страны.

Петра в свои забрал он руки,
Отец одобрил дерзкий план,
А значит, Ваня Долгорукий
Получит первый царский сан.