Перерезание пуповины

Мои планы были нарушены. Я не могла читать. Мне пришлось отложить книжку.
Мальчик плакал, и мне было так его жалко, что я еле держалась, чтобы не заплакать.
Минуту назад педагог вывела его из кабинета и сказала:

- Успокойте его и заведите обратно.

Мальчик лет четырёх, всхлипывая, что-то говорил своей маме.

- Он первый раз, - объясняла его мама женщине, сидящей напротив. Та, как и я, оторвалась от книги и смотрела на ребёнка, - а ещё он не понимает по-русски.

Череда мыслей бежала в моей голове. О сыне, который плакал в том году на этом же месте, потому что не хотел идти с одного занятия на другое, решив, что уже, наконец, можно побыть со мной; о том, как ребёнок плачет первые месяцы после своего рождения, оказавшись в холодном мире, так не похожем на то чудесное тёплое местечко, где можно спать, плавать и есть; я думала о детском саде и ещё много о чём одновременно.
Я думала о том, что пуповину перерезают не один раз. Её перерезают всю жизнь. Сначала отрезают от мамы, потом ещё раз, потом ещё… Отрезают детей, любимых людей. Иногда на час, иногда на день, на неделю, навсегда.

Мальчик, плача, продолжал разговаривать с мамой. Он проплакал, сидя у неё на коленях до конца занятия, так и не отправившись лепить чашечку и блюдце с чужими людьми, говорящими на непонятном языке.
В конце занятия сын вместе с остальными довольными детьми вышли из кабинета, а педагог вынесла на доске чашечки и блюдца – плоды детского труда. Все они были разными. Самая кургузая оказалась подарком для меня.
«Зато видно, что сам лепил» - подумала я.

- Ну что, - улыбаясь, сказала учительница мальчику, который только-только перестал всхлипывать, - придёшь к нам в следующий раз?

Ребёнок вновь начал рыдать.