Весна и война. альт. реал

Скоро полночь на часах, за спиной холодный страх,
Заставляет вжаться в землю, душу прятать в сапогах.
Автомат, прижав покрепче, бдеть на вверенном посту.
Приказать себе быть смелым, глядя в чёрную дыру…

-1- Мир упал на дно колодцев, засекреченных ракет,
Тех, кто жал на кнопки пуска, средь живых давно уж нет.
Города по миллиону, стали кладбищем машин,
Приютив собачьи стаи, в глубине своих руин.

Люди, выжившие чудом, бросив всё гореть в огне,
Прочь бежали из столицы без надежды на легке.
Но не все ушли в деревни и на вольные хлеба.
В городах остались парни, что пограбить мастера.

И в метро народ остался, с разным взглядом на житьё,
Группировки белых, красных и фанаты НЛО.
Опустел наземный город, стал похож на полигон
Окружённый спецвойсками и милицией с ОМОН.

Снег колючий серой пылью, мёл по грязной мостовой,
Заметал воронки - ямы, за Кремлёвскою стеной.
Битый мрамор цвета крови, плакал медною звездой,
Пламя вечное лизало, труп девчонки молодой.

В небе грозным вертолётом, смерть летала над Москвой,
Дым сочился из развалин, отдавая желтизной.
И река-Москва горела, черной нефтью на воде,
И кружась, ложилась пеплом, на качели во дворе…


-2- Из разбитого окошка, площадь Красная видна,
Сквозь прицел на эс-вэ дешке, на ладошке вся она.
И поэтому два парня, в камуфляже без погон,
Крались тёмными дворами, в близь лежащий гастроном.

В магазине на витрине, метра три до потолка.
Ананасы сладкий перец и тушёнка в три ряда.
В глубине большой подсобке, на диване у стены,
Спал пацан, лицом чумазый, улыбался, видя сны.

Крыса в зале, возле кассы, тихо пискнула в норе,
Смерть, почуяв от железа, запах пороха в стволе.
-Это мы зашли удачно, пошутил парнишка зло,
И прикладом автомата, снёс витринное стекло.

Холодильники молчали, белым рядом у стены,
В них протухшие продукты, мхом цветастым обросли.
Парни быстро пробежали  дурно пахнущий отдел,
Задержались в хозтоварах, сняв топорики со стен.

Взяли оба по кастрюле, два походных рюкзака,
Два фонарика китайских, гвоздодёры, термоса.
В тёмном длинном коридоре, свет от мощных фонарей,
Осветил полы и стены, ряд незапертых дверей.

Потолки давили мраком, эхо прыгало  дробясь,
Двое комнаты смотрели, с громким смехом, не таясь.
Вдруг из комнаты последней, тень метнулась в коридор,
Парни слаженно упали, передёрнули затвор.

Два ствола смотрели грозно, на чуть видный силуэт,
-Кто ты, крикнул старший парень – выходи, давай на свет.
Пацанёнок, лет семнадцать, спавший в дальней кладовой,
Вышел, слёзы вытирая и сказал с надрывом – свой.

-Сами видим не пришелец, не нацист и не чужой,
Что ты делаешь в подвале, отвечай быстрей, герой.
Разговор недолго длился, всё банально, не впервой.
Да и парень оказался, бледной девочкой, с косой.

Парни, молча, закурили, сели в пыль на стеллажи
-Это дело надо думать, здесь все минусы важны.
Старший парень Лёша-чалый, потому что был седой.
Посмотрел на пол бетонный и сказал - пошли домой.

Младший взвился как ракета – ясень перец, надо рвать,
Ну а что с девчонкой делать, можно после порешать.
Встали трое тихо, строем, в середине детский сад,
И пошли обратным ходом, по своим следам назад.

-3- Снова площадь под прицелом, перевёрнутый фургон,
Трое спешно покидали, мёртвый брошенный район.
Пробежав в хорошем темпе вдоль разрушенной стены,
Парни с девочкой свернули, к дому номер, сорок три.

Там в тени стоял Cherokee, с битым боком, стёкол нет,
Ощущение такое,( гранд) прожил две сотни лет.
-Всё пришли, сказал Серёга – грузим вещи и домой 
-Слышь чудачка, осторожней, не ударься головой.

-Тут езды, на хрен с копейкой, если правда повезёт,
-Ближе к вечеру поедем, ты поспи пока малёк.
Сверху чёткая картинка, меж завалов мчался джип,
Ни военных, ни бандитов, видно Бог троих хранит.

В подмосковье на рублевке, дым пожарищ, дикий вид,
Всё разграблено, разбито, кое-где ещё горит.
В глубине большой усадьбы, на опушке у реки,
Домик, рубленный под баню, в низких окнах огоньки.

Чуть поодаль у купальни, джип черокки наш стоит.
С чердака на поле смотрит, ДШКа как замполит.
В чистой стеленной постели, спит красивый ангелок,
Накормили, напоили и вкололи анти дот.

За столом Сергей с Алёшкой, молча, кушали компот,
Из консервных абрикосов и дымили в потолок.
Нет, не шла меж них беседа, видно ангел виноват,
А быть может его имя, Ангелина, шах и мат.

-Я на пост пошёл, братуха, тихо вымолвил Сергей,
-Хорошо, ответил Лёха, ты оденься, потеплей.
Два товарища в спецухе прослужили много лет,
И друг друга понимали с полуслова, тет а тет.

-4- Минул год, весна в разгаре, месяц Май, покоя нет,
На дворе под солнцем тёплым, Лёха чистит пистолет.
Оседлав скамью в сарае с мягкой тряпицей в руке,
Он задумался о жизни, о любви и о себе.

Что ему с Серёгой надо, по душам поговорить,
Разве можно так с друзьями, взять и прошлое забыть.
Как же так, обидно да-же, в джип пожитки и пока,
Ангелина, тихой мышью, мимо лавочки прошла.

Лес шумел бедою скорой, солнце плавилось жарой,
За излучиной широкой слышен был далёкий бой.
-Всё братан, бывай не кашляй, извини, но нам пора,
И Сергей, обняв Алешу, прошептал, прости меня.

Ангелина светлый ангел, из кабины позвала,
И счастливыми глазами сердце Лёшки забрала.
Мир упал на дно стакана, кошки цапались в душе,
Лёха плакал от бессилья, пистолет, держа в руке.

Ладно, хватит горевать, нужно спать идти в кладовку,
Завтра будет день опять, надо смазать бы винтовку.
А потом пробраться в город, на легке не торопясь,
Выбрать новую машину, там их много, просто страсть.

И ещё зайти в коммуну, что в деревне за рекой,
Может кто из молодёжи с ним пойдёт играть с судьбой.
Сон сморил, убрав все думы, с неохотой боль ушла.
Всё пройдёт, подумал Лёха и ругнулся про себя.

-5-  Так прошло четыре года но однажды от реки,
Ранним вечером, второго, двое к дому подошли.
-Дом стоит и новый Хаммер, свет не яркий из окон,
Потерпи немного Ангел, на крыльце наверно он.
 
И Серёга встал, шатаясь возле бани из травы,
Хрипло крикнул, вскинув руки – не стреляй братан, свои.
А потом Алёшка – Белый нёс мечту свою в слезах,
И ругался тихо матом, видя боль в её глазах.

-Мне бы к доктору скорее, вроде воды отошли,
Лёха бросился из двери – я в деревню, потерпи.
Всё прошло благополучно, доктор водку смело пил,
Серый гладил Ангелину, глаз с ребёнка не сводил.

Лешка, молча, вышел в сени и забрался на чердак,
Ведь войну не отменяли, значит надо бдить солдат.
В доме свечка у кровати, пьяный доктор на полу,
-Снова вместе, снова дома, спи, я к Лёшке покурю…

P.S   Сколько лет прошло в том мире, мне не ведомо про то,
         С кем теперь Алёшка - Белый, как сложилось у него.
         Где Серёга вместе с сыном и красавицей женой,
         Что с лучилось с ними дальше, в мире полного войной.
               
               
                ВОЙНА И ВЕСНА... Часть вторая.

И всё-ж не отпустила реальность та меня,
Однажды так накрыла, что думал всё хана.
Проснулся ночью лунной, в субботу в два часа,
Холодный пот по телу и с болью у виска.

Картинка чётким контуром на уровне окна,
Зима укрыла город, пустынная Москва.
Вдали на горизонте чернел полоской лес,
У тёмно-синей речки вздымаясь до небес.

Там на опушке светлой, два домика крылом,
Пологий спуск к купальне и танк под бережком.
На поле снег рядами от дома метров сто,
А дальше всё не тронуто и видимо давно.

По верху сетка в два ряда закрыла общий двор,
В чердачных окнах по стволу, с рубильником забор.
И двое санок на крыльце и детский голосок,
Пелёнки сохнут на шестке за печкою сверчок.

Две женщины хозяйки сидели за столом,
Одна как ангел белая, другая с огоньком.
В глазах у них тревога, мужья давно ушли,
Украдкой молят Бога и смотрят на часы….

-6- Над лесом с рёвом пролетел пятнистый вертолёт,
На всякий случай просто так а вдруг да повезёт.
Бабахнуть хочется всегда, когда в руках ружьё,
А если это пулемёт, мы Рембо ё-моё.

Вертушка рыскнула разок, пальнула в никуда,
Красиво сделала вираж и влево забрала.
- В столицу гады подались, на выдохе и зло,
Сказал, вставая Алексей  -  Сегодня повезло.

Из снежного завала, поднялся друг Сергей,
Чуть грустно улыбнулся и буркнул – не робей.
- Пошли, давай братуха и ёлку не забудь,
На той недели праздник, с меня большой салют.

- Салют, ответил Алексей, для деток красота,
А помнишь раньше до войны, светилась вся Москва.
Растяжки разноцветные над мкадом как мосты,
В витринах лампы яркие, блестящие шары.

- Новый год такое дело, надо что бы праздник был,
Доставая карту места, про себя Сергей бубнил.
- Мы салют и ёлку детям, будет точно хорошо,
Но ведь этим можно выдать, где находится жильё.

После будем рыть могилы и конечно водку пить.
Лёха слушал и не слушал, сев махоркой подымить,
Но очнулся, как услышал, речь про то, что надо пить.
- Ты о чём братан, не понял, кто кому должон налить,

Серый, весело с упрёком, - За погибших их едрить,
-Что привыкли на халяву в гости с ножиком ходить.
- Да не парься ты Серёга, дел всего на пять минут.
Можно да же для страховки, дачу, где нибудь рвануть,

Отвлечём плохих-хороших, яркой вспышкой за рекой.
Пусть любуются  востоком, пусть летают за горой….

-7- Так ругаясь по нарошку, заметая лапой след,
Вышли Лёшка и Серёжка с леса тёмного на свет.
Красота искрилась снегом, в небе пух летал кружась,
Тишина звенела далью, каркнул, ворон не таясь.

- Никого, сказал Алёшка, может речкой, так быстрей,
- Ты не прав мой друг-товарищь, возразил ему Сергей.
Помнишь, в прошлую субботу выпивали мы с Юрком.
Он тогда ещё базарил про военных под мостом.

-Так что двигаем опушкой, не спеша в обход поста,
Это где то с километр нам спецназу ерунда.
На дорожку покурили, чай попили, все дела,
И уже пошли тихонько, но смутила их стрельба.

Где то слева за деревней, что коммуною живёт,
Злобной очередью длинной заработал пулемёт.
Дизель кашлянул соляркой, рявкнув в чреве бэ-тэ-эр,
И пятнистым ягуаром вдоль деревне пролетел.

На броне ругаясь матом, как на бешеном коне,
Кто за что, держась, стреляли, три бандита из тэ-тэ.
Вся деревня воевала, из окон паля вдогон,
Кто-то кинул вслед гранату неумелою рукой.

Бэтээр слегка качнуло, снег взметнулся чернотой,
Трёх архаровцев безумных вмиг снесло с брони долой.
- Молодцы, сказал Серёга, глядя в цейсовый прибор,
Вот Алёшка как бывает, если в жизни ты мажор.

-Говорил же раздолбаем, надо мины раскидать,
Не-е-т, упёрлись блин славяне, получайте вашу мать.
- Хватит ёрничать, Серёга нам ещё шагать-шагать,
Скоро солнце вниз покатит, не с руки нам помогать.

А тем временем в деревне, стих недолгий жаркий бой,
За околицей под горкой, бэ-тэ-эр дымил бронёй.
Небо хмурилось к закату, дымкой белой над землёй,
Ветер лёгкою поземкой, заметал прошедший бой.

- Зашибись, сказал Алёшка, нам с тобой опять везёт,
Если в ночь не распогодит, то к утру всё занесёт…

                ВЕСНА И ВОЙНА... Часть третья.

Дрогнул свет в конце тоннеля, звук пропал, случился сбой,
Я устало встал с дивана, весь разбитый, чуть живой.
В кухне чайник, ещё тёплый, хлеб, подсохший с колбасой,
Сковородка, киснет в мойке, третий день как выходной.

За окном весна шалунья, воздух пряный, чуть хмельной,
Листья клейкие берёзок, пахнут первою грозой.
…А у них зима в разгаре, снег сугробы, голый лёд,
Минус тридцать вечерами, звёзд холодных хоровод…

-8- Лёх, смотри а в самом деле, под мостом вагон стоит,
В окнах свет и занавесками, из трубы дымок летит.
- Всё по-взрослому, однако, просто так не прошмыгнуть,
Танк на взгорке, сектор держит, круглосуточный капут.

- Да всё грамотно, не спорю, да же свет уже горит,
Только холодно танкистам, всё ж зима её едрит.
На броне сидел военный в тёплой куртке на меху,
Слушал плеер левым ухом и курил дурман траву.

- Пусть живёт, сказал Серега, опуская винторез,
Пули жалко, сам загнётся, у наркош один конец.
- Слушай брат, шепнул Алёшка, что-то тут совсем не так,
У вояк с травою строго, вывод просится – тухляк.

- Не военщина конкретно, кукла барби не солдат,
Здесь какая-то засада, для кого-то маскарад.
В это время на дороге, показался бэ-эм-пэ,
Весь раскрашен под пантеру, с чёрной свастикой в кружке.

Буквы «эс» под SD-DS, красной молнией легли,
На оскал медведя Гризли с автоматом на груди.
- Ни фига себе картинки, тихо вымолвил Сергей,
Всех собрали в одну кучу, не понятно, хоть убей.

- Ни бандиты, это точно, не Гринпис, медведь крутой,
На нацистов не похожи, цвет у молнии другой.
Жахнул танк красивым звуком, синим дымом из ствола,
Басовито заработал старый добрый дэ-шэ-ка.

Чем хорош, сей пулемёт, знает каждый обормот.
Он надёжен как товарищ и осечек не даёт.
Дырки делая в броне, гасит в ноль тебя везде,
Да-же если ты в окопе, да-же если ты в норе.

Зазвенели калаши, беспорядочно взахлёб,
На дороге бэ-эм - пэ мордой снёс бетонный столб.
- Всё хана, конец  войне, хекнул нарик на броне,
Посмотрев с прищуром строгим, на дорогу что в огне.

- Вот гадёныш, ёшкин кот, видит всю картину боя,
Этот долго проживёт, если мы не остановим.
- Тихо ты, шепнул Алёшка, раскричался, Шерлок Холмс,
Вижу сам, крутые перцы оседлали этот мост.

- Так что нам с тобой под горку, делать ноги вдоль реки,
Выйдем там где поспокойней, ближе к  ельнику, пошли…

-9- Шарик мутный, тёмно красный, тихо плыл за горизонт,
Двое, в белых маскхалатах, шли упорно на восток.
Вдоль обрыва по сугробам, оставляя за спиной,
Мост с таинственной охраной по спецназовски крутой.

Вдалеке, на фоне леса, что чернел косой чертой,
Еле-еле, чуть заметно, промелькнул в окне огонь.
- Наши женщины в тревоге, проглядели все глаза,
Поднажмём, давай Серёга, нам опаздывать нельзя.

- Ангел нас накажет строго, вмиг посадит под арест,
И словами и слезами запретит мотаться в лес.
Да и Катя-Катерина вспыхнет «новою звездой»,
Я скажу тебе Алёшка, будь нежнее с ней, не спорь.

Лёха хмыкнул удивлённо, на плече поправив ель,
- Это что за наставленья, мне обидно, верь не верь…
- Ладно, мир, погорячился, был не прав сказал-забыл,
Просто вспомнил ваши ссоры, не со зла наговорил.

Тишина повисла болью у Алёшки на душе,
Серый зубы сжал покрепче, что б ни лаяться в себе.
В это время в синем небе, звук родился за рекой,
На ночь глядя, две вертушки вдруг нагрянули бедой.

Шли над полем вдоль речушки, прикрываясь пеленой,
Снег, винтами поднимая белой плотною стеной.
Лёха с Серым миг стояли, а потом прыжком в сугроб.
Вниз под берег невысокий, под нависший козырёк.

Парни вовремя успели спрыгнуть с берега и вниз,
Откатиться, кувыркнувшись ближе к стенке под карниз.
Надо быть всё время в теме, в мире, где идёт война,
Где даётся шанс от Бога, правда только в небеса.

Про другие варианты, знать не знают, вот беда,
Потому как из-за грани, не приходят никогда.
А надежда на везенье, сказка белого бычка,
Здесь давно в неё не верят, лишь надеются слегка.

А  расслабишься и пуля вмиг поделит всё на ноль,
Что ей дуре долго думать - раз и ты уже герой.
Вечным сном в могилку ляжешь, под раскрашенной звездой.
- Пронесло, кажись братуха, день сегодня золотой…