08-12. 1971 г. 1-й курс ЛПИ. Из дневника

Исповедь. Детство и юность. Воспоминания и дневник/ Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2018. –408 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3756/

Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/kkzu
________________________________________

ФОТО можно посмотреть в книге по ссылкам выше.
________________________________________

08-12.1971 г. 1-й курс ЛПИ. Из дневника

 

VIII/1971 г.
Сдал экзамены и принят на дневное отделение Физико-механического факультета Ленинградского Политехнического Института имени М.И. Калинина, группа «Динамика и прочность машин».
И Серега Воронцов тоже.

IX/1971 г.
Месяц в колхозе. Колтуши.
Познакомился и близко сошелся с Валерой Каминским.

30/IX/1971 г.
Я несчастный человек, ленив и мечтателен, к тому же поэт, а все поэты рассеяны. Часто боюсь показаться смешным и поэтому скрываю свои чувства и мысли. Только в редкие счастливые минуты в кругу самых близких друзей я могу забывать об этом. Тогда обычно весел и остроумен или насмешлив, опять же из недоверчивости.
Самое обычное состояние – замкнут, рассеяно подделываюсь под окружающую обстановку.
Когда один, чувствую себя поэтом или самоубийцей. Часто, особенно последнее время, меня охватывает беспричинная тоска, скука, отвращение ко всему окружающему, к себе и другим… Это невыносимо!

Боюсь сделать несчастными других и поэтому избегаю тесных связей.
Любимый поэт – Есенин. Но особенно близким сердцу чувствую Лермонтова. Нравятся Пушкин и Маяковский. Из современных – Лев Друскин.

28/X/1971 г.
Во мне поднималась маленькая старушка,
Черная и сухая,
Как смерть.
Да, это была она
В ватных штанах
И с сердцем, приросшим к земле,
Чтоб быть злей.

Что может заполнить разум поэта?
Любовь к женщине? Грусть? печаль? ненависть?..
Говорят, нельзя объять необъятного.
Но разве любовь к Родине и служение ей не составляют смысл жизни и счастье каждого человека, поэта, если он искренен перед собою?
В Родине - все. То, из чего ты родился, и чем хочешь стать для других.

4/XI/1971 г.
Прошлое – сон. Никто не может сказать уверенно, было ли оно и, если было, не было ли оно только сном.

9/XI/1971 г.
Смысл жизни каждого человека в том, чтобы оставить человечеству как можно больше своего «я» - чувств, мыслей… В благодарность за это человечество сохранит твоё имя.

10/XI/1971 г.
Жизнь – только бокал страстей. Каждый человек рождается с жаждой сердца. И только что родившийся младенец в тот же миг, как открывает глаза, губами прикасается к божественной влаге и отпивает первый глоток. Дальше – хуже. Вино пьянит и хочется выпить всё разом. Но удержись, о, неизвестный друг мой! На дне бокала – смерть, и ты скоро узнаешь её, если не скажешь себе: «Остановись! Что ты делаешь со своей жизнью?»
Сладостна мечта прожить несколько мгновений небесного счастья… Но что будет дальше? И в сердце уже закрадывается тоска – ты не в силах удержать лучшие мечты и желания.
Что ж, это твой выбор…
Не приближай будущего, бойся пресыщения… Будь сдержан и не торопи того, что должно прийти, что придёт, что тебе предназначено жизнью. Живи тем, что тебе причитается на каждый день, не пытаясь ухватить кажущийся сладким кусок неизвестного и далёкого будущего. Жизнь прекрасна сегодня, только оглянись кругом, раскрой шире глаза, и каждый день представится тебе волшебной сказкой, мечтой. Ты будешь просить его – не уходи, продлись!.. Он уйдёт… но ты уже живёшь в следующей своей сказке, пришедшей из завтра. Всмотрись в неё хорошенько… Не та ли это мечта, к которой ты так стремился недавно, искал… Сколько же в ней прекрасного и таинственного, какие удивительные за ней раскрываются дали, новые, неизведанные, манящие, обещающие ещё большее счастье…

14/XI/1971 г.
Я моложе вас, значит мне больше дано жизнью!

Для каждого мужчины (женщины) существует n-ое количество женщин (мужчин), в которых он (она) может влюбиться. Достигнув определённого возраста, каждый ощущает потребность в любви и её находит, повстречав женщину, первую из этого «n», любую из тех, в которых может влюбиться. Найдя взаимность, уже не обращают внимания на остальных…
Правда, через некоторое время можно разочароваться в такой любви… и оставить её…
Но никто без любви жить не может, поэтому обычно встречается ещё одна из того же «n», предназначенных для тебя, и всё повторяется… Так до смерти.
Число «n» зависит от многого, но, прежде всего, от врожденного и затем воспитанного и развитого интеллектуального уровня, свободы мышления, чувств, восприятия мира. Причем главное – не воспитанное, а врождённое – способности и таланты, то, что дала человеку природа, неуловимые тонкости чувств и оттенки ощущений. Чем выше эти природные способности, тем меньше «n». Гениальные люди рискуют никогда не встретить человека, которого они могли б полюбить, бездумно, безоговорочно, отдаваясь любви целиком, находя в ней счастье и смысл жизни.

Может быть, поэтому их имена и остаются в истории. Не найдя любимой, им некуда выплеснуть себя, и всем сердцем, страстно они отдаются искусству – музыке или поэзии, литературе, пытаясь хоть отчасти выплеснуть бушующий в груди жар, чтобы не сгореть в нем (ведь правда, что если ты передал какое-то настроение, от него избавляешься, по крайней мере на некоторое время).
Бывает, сердце охватывает страшная беспричинная тоска, и если в этот момент ты себя не выскажешь, кажется лучше уж умереть… сразу, не мучась, навсегда избавиться от переполняющего всего тебя чувства… А счастье? Непонятное счастье, ощущение лёгкости – полёта… Паришь… каждая клетка переполнена удивительной энергии, силы, восторга… ты – бог. Но не настоящий, временный, это счастье не твоё, ты на минуту его подхватил, оно тебя переполнило, пропело небесную песню, шепнув сердцу, что есть иная жизнь, прекрасная, недостижимая, ты никогда не найдешь её и, если найдёшь, не удержишь и на мгновение. Это мечта – чувство – дым сладостный, нереальный, несуществующий, тающий с первым звуком, движением, светом чуждым ему… Но ему чуждо всё, что нас окружает, что обыденно, обыкновенно…

Прирождённые способности и таланты не всегда могут раскрыться, показать себя в искусствах или науках. Раскрытие таланта зависит от окружающей обстановки, воспитания, которое получает человек, от многих и многих причин.
Но если раскрытие таланта в науках и искусствах вообще-то мало зависит от самого человека, то любви не надо учиться. Можно даже не иметь образования. Если рожден с талантом, это рано ли поздно тебе откроется (именно тебе, потому что другие могут и не понять). Ты почувствуешь, что не такой, как все, живешь и чувствуешь по-иному, чувства твои чище, прекрасней и сам ты неизмеримо выше многих людей душой. И что образование и внешняя вымученная оригинальность не есть признак внутреннего содержания, человеческой личности, индивидуальности. О человечности в человеке нужно судить по чему-то другому… может быть, по тому – как он любит, как может любить.
Любовь – это зеркало души, в ней раскрывается весь человек, все его хорошие и плохие индивидуальные качества. Только в ней он до конца откровенен перед собой и той, которую любит… ведь как бы искусно ты не умел лгать, в любви лгать нельзя. Тем более, что всю жизнь.

15/XI/1971 г.
Величие – это осознание себя Человеком, который может всё – понимать и ценить прекрасное во всех его проявлениях, который способен творить и не творить просто не может, цель жизни которого – умножение духовных ценностей человечества.

Страсти – вино, которое пьянит, которого, чем больше пьешь, тем сильней ощущаешь жажду, неутолимую жажду разгорающейся души, сначала блаженную, потом, когда кубок выпит, – иссушающую, высасывающую все силы, энергию, жизнь… Люди, отдающиеся необузданным страстям, сгорают в собственном огне, обычно они не умирают своей смертью или сходят с ума… Их жизнь коротка, как наслаждение, так же сладостна, но по сути своей прозаична.

Они похожи на вкус, как два яблока с одной яблони. Только одно гнилое наполовину, другое же с червоточиной.

В жизни не хватает чего-то нереального, таинственного и прекрасного, чуда, которого можно было бы ждать, сказки, волшебного, очарованного мира, завораживающей тишины, неподдающегося мысли и невысказанного, неизвестности, удивления мгновением, неожиданного счастья и грусти о недостижимой, убегающей мечте.

20/XI/1971 г.
Написать небольшой фантастический рассказ о том, как люди изобрели устройство, расширяющее возможности памяти, сделали их бесконечными. Каждый знал, помнил всё, что накопило человечество за тысячелетия своего существования – опыт, мысли, искусства, науки…
Показать первый день новой жизни и через год. Люди поняли, что они живут чужими чувствами, мыслями, жизнями прошедших поколений. Без этого всего они сами – ничто.
Жизнь обычного человека – собранная в фокус жизнь всех предыдущих поколений. Каждое новое мгновение времени – результат предыдущих. Время – стремление растущей суммы мгновений к вечности.
Жизнь – как кино. Первая – из мгновений, второе – из кадров.
Людям не о чем стало разговаривать…


23/XI/1971 г.
Сцена с матерью

Мать вышивает платье, лёжа на диване. Материал плохой, но хороший рисунок.

Сын. – Зачем ты шьёшь платье, ты же не будешь его носить? Деньги есть, купи в магазине.

Мать. – Почему не буду? Буду носить.

Сын. – Да мне бы с ним было стыдно показаться. Такая расцветка годится только для матрасников и мешков.

Мать. – У него качество хорошее. Оставь.

Сын. – Но неужели тебе это действительно нравится? Это же безвкусно. Ты напрасно убиваешь время. Жалуешься, что тебе некогда читать, ходить в театры, музеи. Раньше у тебя было дел больше, но ты находила время, а сейчас…

Мать. – Ах, оставь! Оставь в покое! Вышиваю, и вышиваю… Что ты ко мне привязался? Что ты всё ко мне придираешься? Чего ты хочешь?..

Сын. – Хочу, чтоб ты задумалась… Неужели, не понимаешь? Не замечаешь, что с тобой делается  в последние годы? У тебя нет никаких интересов. Я не слышал от тебя ни одной интересной мысли… хотя бы шутки. Ведь мы живём вместе… Ты моя мать… И мне хочется … уважать и любить тебя. Неужели, ты не замечаешь, что теряешь лучшие свои чувства, перестаёшь быть живым человеком.
Слово «мать» само по себе ничто, если оно не наделено живым смыслом, любовью, уважением, заботой. Но как быть, если мне не о чем с тобой говорить, с тобой не только не интересно, но некоторые твои поступки, слова, сказанные о других людях и жизни, - пошлы, ничтожны; часто в разговоре не только со мной, но и с другими ты бестактна…

Мать. – Что ты от меня хочешь? Я не понимаю. Тебе, наверно, доставляет удовольствие выводить меня из себя. Я одна только всегда виновата. Вырастила сынка себе на голову. Не нравится жить дома – иди в армию. Мальчишка! Посмотрела бы я на тебя, когда ты будешь в моем возрасте.

Сын. – Да тебе ещё только сорок лет. Посмотри как живут другие. У тебя же нет ничего своего. А мне… мне дожить ещё до твоего возраста надо. Кто знает?.. Только до твоего состояния я никогда не дойду. По-моему, лучше умереть…

Мать. – Вот! Вот! Всё матери смерти желаешь. Только бы со света сжить. Тебе твои девчонки дороже матери стали… Только бы из дому выгнать… Для того я тебя столько лет кормила, одевала, чтоб на старости лет ты мне такие сцены устраивал? Свинья ты этакая!
Я еще жить хочу.

Сын. – Не кричи на меня! Какое ты имеешь право меня оскорблять?! Я – человек!

Мать. – Какое право? Человек?!!.. А вот я тебе сейчас покажу, какое право… Жить не захочется! Человек!..

Сын. – Дура! Дура! Сумасшедшая!..

(Выбегает.)


7/XII/1971 г.
Всеволод Александрович Рождественский – старейший поэт Ленинграда.
Ночь. Долго не мог заснуть. Сочинял письмо. Решил послать:
1. На душе восторженно и юно…
2. Вечерний звон
3. Сон
4. Ах, как кругом всё чудно стало!..
5. Подснежник
6. Сказка
7. Ветер
8. Иду по колено в зелёной траве…
9. Серебристый, тонкий…
10. Зимнее утро
11. Я помню: ты была прекрасна!
12. У костра
13. Если в сердце тоска и уныние…
14. А ветер нёс всё шум берёз…
15. Я знаю: ты всё шла ко мне…
16. Я выйду из дому, лишь как слегка…
17. Куда-то движутся года…

Когда собираешь вместе всё лучшее, что написал, мысли… начинают путаться. Охватывает восторг, удивление, счастье. Чувствуешь себя Человеком. И в то же время немного боишься, что это только сон, мечта разыгравшегося воображения.
Да, мне уже много раз говорили, что мои стихи хороши, нравятся и даже прекрасны. Но мне говорят это друзья, знакомые… Как их примут корифеи литературы – пока неизвестно.
Боюсь за свою молодость…
---------------

Нечаянная радость – получил зачёт за контрольную по английскому. Кто бы мог ожидать. Кажется, я понравился нашей англичанке. Самое интересное, что я совсем не готовился, всю контрольную списал с окружающих, которые все к ней готовились и из которых никто не получил зачёта. Особенно жаль Колю.
Пока, вопреки моим ожиданиям, всё складывается удивительно хорошо. Ещё одна нечаянная радость – вчера мне сказали, что я могу получить автомат по истории КПСС (всего получают автомат 5 человек). Вот уж чего я совсем не ожидал. Если так пойдет дальше, пожалуй, можно будет подумать над тем, не стоит ли мне остаться в этом институте ещё на один семестр.
Хотя мне этого страшно не хочется, но всё же было б неплохо.
Хочется за 1972 год подготовить книгу стихов. Пока думаю составить её из трёх частей.
Первая «Сказка» - все ранние стихи. Начать «На душе восторженно и юно…» и закончить «Я помню: ты была прекрасна…», «Если в сердце тоска и уныние…», Цветок и др.
Второй раздел – раздумья, грусть. Ключевые стихи: «Я знаю, ты всё шла ко мне…», «В бурях, в буднях, в словах и в улыбках…», «Куда-то движутся года…».
Третья часть – стихи о Родине, перемена настроений: «А ветер нёс всё шум берёз…», «Я выйду из дому…», «Ветер, ветер, бродяга-странник…», Двадцать минут из юности, Поэт.
На последнюю тему я должен писать. Здесь будет много, и много работы. Нельзя быть похожим.
---------------

Как неохота заниматься! – я убиваю своё время. Хочется писать, и писать. Я сейчас в ударе. Потом это может пройти.

Часто болит сердце. Припирает так, что не вздохнуть, не выдохнуть, не пошевелиться. С чего бы это? Говорят, бывает от нервов. Вполне возможно. С матерью я не в ладах… И вообще, часто очень одиноко, тоскливо. Нет близкого человека, с кем можно было бы поговорить. Надо скорей выбираться из этого омута, а то можно захлебнуться.
Уже несколько раз мне надоедало жить. Правда, быстро проходило, но… потом всё начиналось сначала.
Хватит, а то получается слишком грустно. Ближе к делу!

Как гениальны, как верны строчки Есенина:

«В бури, в грозы, в житейскую стынь,
При тяжелых утратах и когда тебе грустно,
Казаться улыбчивым и простым –
Самое высшее в мире искусство!»

Достичь жизненной правды! Так просто!
Моя цель в поэзии – писать такими стихами.

Мои любимые поэты: Есенин, Лермонтов, Пушкин.
Невозможно сказать, кто из них лучше. Каждый – гений русского и мирового искусства. Неповторим и необъятен. Указанный здесь порядок говорит лишь о том, кто из них ближе к нам в быту, в привычном, в окружающих деталях, настроениях. … Есенин современнее. Но это ничуть не умоляет значения ни Пушкина, ни Лермонтова. Их стихи прекрасны, поэтическая жизнь вечна!

Когда пишу прозой, думаю на бумаге. Все внешние факторы, впечатления куда-то отходят, и, кажется, что мысль сливается с пером. Движется мысль и перо. Мысли становятся удивительно широки, и, кажется, что никогда не сможешь закончить. Вроде бы, уже и сказал всё по этому поводу, что хотел сказать мгновение назад, на минутку оторвался и вдруг сразу увидел, что ты ещё ничего не сказал, что вся основная мысль и суть ещё впереди, что тебе надо записать ещё это и это, и ещё об этом, и вот тогда уже будет всё и об этом сказать уже будет ничего невозможно.
Но, перечитав написанное всё вместе, опять уже с досадою замечаешь, всё, что ты написал, никак не является выражением того, что хотелось сказать, выражением мысли; всё односторонне, не полно, а может, даже и вовсе неверно.

Иногда хочется взять какую-нибудь мысль и развивать её… пока не сойдёшь с ума.

8/XII/1971 г.
С утра опять болит сердце. Надо к врачу. Тело как ватное.

Какую изумительную вещь я написал! Этот час дОлжно оставить истории: 17 часов 44 минуты. Как можно сделать из посредственного стиха… Чудо!

Всё же это чудо придётся ещё отделывать… Не всё золото, что блестит. Вроде, всё было хорошо, а сейчас почитал… Неплохо, но придётся ещё поработать.

Звонила Лариса. Никак не решусь, что же мне делать.

9/XII/1971 г.
Больше стихи о любви писать нельзя. Чем больше пишешь, тем лучше понимаешь, что ничего не сказал. Пытаешься охватить всё, а в результате – нуль без палочки. Без идеи, сюжета – большое стихотворение расплывчато и не смотрится даже с лучшей инструментовкой.

Цель революции представляю только как – дать всему народу интеллектуальный уровень лучших представителей дореволюционной эпохи (Пушкин, Лермонтов, Чайковский, Толстой, Гоголь… или Андрей Болконский, Пьер Безухов, Долохов, Анна Снегина).

Дежурил в ДНД с 19.00 до 23.00.

10/XII/1971 г.
То, о чём я пишу в стихах, чуждо мне в жизни. Я и пишу об этом только потому, что - мечта. У человека всегда должна быть Мечта. Всякий человек всегда чем-то неудовлетворен. Я - обыденными чувствами, которыми живут люди. И в стихах пытаюсь показать иной, духовный мир, который по моему глубокому убеждению должен, пусть не во всем, но в чем-то соответствовать духовному миру человека будущего. Это не значит, что я отвлеченно фантазирую на почве чисто субъективных взглядов, нет. Я пишу о тех чувствах, которые глубоко живут во мне, пускай они скрыты и проявляются только в минуты творчества. Это порывы, мгновения полного отрешения от внешнего мира, а следовательно, они чисты и искренни, это плоть и кровь сердца, то, что заложено в человеке природой и всё то лучшее, что воспитано в нём сотнями поколений.
Эти чувства живут в душе каждого человека, но обычно они скрыты, подавлены грубой и примитивной (в духовном смысле) жизнью.
Открывать для человека лучшие чувства его души – вот в чем задача истинного искусства и вот то, что я пытаюсь по мере своих сил делать.
Понятно, эта задача не под силу кому-нибудь одному, не под силу она и поколению людей искусства. Наверное, бесконечно богатый мир человека вообще невозможно раскрыть когда-либо полностью (как невозможно когда-либо раскрыть все законы природы). Но нужно стремиться к тому. И к обогащению его, всего лучшего.
Мне представляется это главной задачей коммунистического искусства на многие и многие годы.

Письмо Всеволоду Рождественскому написал. И отправил.
Стихи:
1. На душе восторженно и юно
2. Вечерний звон
3. Сон
4. Ах, как кругом всё чудно стало
5. Подснежник
6. Сказка
7. Ветер
8. Серебристый, тонкий
9. Иду по колено в зелёной траве
10. Зимнее утро
11. Я помню: ты была прекрасна
12. У костра
13. Если в сердце тоска и уныние
14. Меж звёзд летят издалека
15. А ветер нёс всё шум берёз
16. Поэт
17. Я знаю: ты всё шла ко мне
18. Я выйду из дому, лишь как слегка
19. Бывает худо
20. Куда-то движутся года

Понял, если делать книгу, стихи надо все вместе. Без названия. Просто стихи 1970 – 1972 гг. Расстановку не изменять, но добавить несколько стихотворений. Всего 35 – 40.
Теперь надо как-то послать всё это. Думаю, через какой-нибудь журнал.

11/XII/1971 г.
«Молодой поэт» - это абсурд, какой ещё трудно придумать. Что значит «молодой»?! Поэт должен, обязан быть молодым. И, если он настоящий Поэт, молод всю жизнь. И даже после смерти – он молод! Юн.
Поэзия – первая юность чувств, открытие мира.
Стоит только пожалеть о тех «поэтах», которые с годами стареют… ну, и, конечно, тех, которые не выходят из поры детства.

Вечер у Ларисы.

12/XII/1971 г.
Сидели у меня, играли в карты. Кто проигрывал – выпивал рюмку. Я, Кара (Сергей Воронцов), Ира, Лариса. Потом провожали их. Долго ходили. Карла острил. Было холодно, скучно.
Потом проводил Ларису до парадной, читал стихи. Ей нравится – похоже на Есенина.
Долго говорил с Карой обо всём. Надо скорей бросать всё это.
Пить и курить бросаю с сегодняшнего дня окончательно. Буду пить только по праздникам.
Дома читал Лермонтова «Сашка». Очень нравится. Только в некоторых местах плохо отделано. Конечно, поэма большая – трудно, но всё же… Чувствуется, что он занят был ей недолго и потом больше не возвращался к написанному.
Некоторые места просто прекрасны, хотя я немного насчитал бы строф, которые мне понравились целиком.

13/XII/1971 г.
Каждый человек – мир. И жизнь видит по-своему. Так каждый смотрит свой сон. Никогда два любых человека не увидят один и тот же сон, так же и жизнь. Никто не знает, что она представляет из себя в действительности, вне доступного одному человеку мира, в котором он живет.
Поэтому считаю, писать можно только о своих чувствах и своем видении мира (в котором существуют образы-тени других людей и предметов). Только это можно считать истинным реализмом, всё остальное – фантазии, стихоплётство.
Великие художники прошлого – как то Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Толстой… писали так, и потому они живут и будут жить вечно.
Писать вообще о жизни нельзя, надо писать о себе, своих чувствах и мыслях. Потому любые попытки свести творения великих художников слова к критическим, социалистическим и прочим реализмам всегда надуманы и пусты. Никто из гениев литературы не задумывался, каким методом ему сочинять, он писал о том, чем жил и чувствовал сам, как он видел свой мир.
В литературе нет ни одного злого гения. Писатель (в лучшем понимании этого слова) всегда гуманист и о чем бы ни писал, каким бы методом не пользовался, никогда не употребит свой гений против человечества, но всегда служит ему. Поэтому ограничивать истинно талантливого писателя любыми «измами» незачем, бессмысленно и крайне вредно, это сковывает творческую индивидуальность таланта. Так же сковывает его и навязывание одной темы, какими бы высокими словами эта тема ни называлась.
Духовный мир человека неизмеримо богат, и писать на одну тему или про несколько давно заштампованных чувств – заранее обречено на неудачу, равнодушие в широких массах читателей. Гражданственность или тема войны, которые сейчас так рекламируются и на которые пишут все, кому не лень, кто может связать пару строк рифмами или пару страниц сюжетом, сами по себе ничего не значат по сравнению с произведениями, написанными на любую самую незначительную тему, но которые полны чувств, вырванных с кровью из сердца, и мыслей, выстраданных долгими бессонными ночами изголодавшимся, жаждущим духовной пищи умом.
Писать о любви к Родине или вообще к человечеству нельзя, если это не о своей любви, не о своем чувстве к предмету, о котором ты пишешь.
Говорят, сейчас уже трудно сказать что-то новое. Трудно тем, кто бездарен, и тем, кто может сказать, имеет талант, но задавлен сложившимся кругом чувств, понятий, авторитетов.
Если человек личность, т.е. если он чувствует себя человеком, свободно мыслящим и чувствующим индивидуумом, он всегда найдет что сказать другим людям. Каждый Человек – мир, и в этом мире свои чувства, мысли, образы, ценности и т.д., своя жизнь. И об этой жизни, своем мире можно рассказывать бесконечно, с каждым новым мгновением открывая в себе новое, впитывая в себя окружающие ощущения, растя в себе истинного Человека, гражданина прекрасного коммунистического будущего.

Литература должна идти впереди жизни, писатель – быть ближе к будущему, чем другие, и рассказывать о нем людям.
Мы давно строим коммунизм, а наша литература всё пользуется «методом соц. реализма»??? Напрашиваются вопросы. Верно, этот метод так хорошо и замечательно показал себя? Видимо, мы имели и имеем блестящую плеяду художников, пользующихся поныне (особенно сейчас) этим методом, которые незримо обогащают нашу русскую и мировую литературу?  Видимо, наша литература достигла новых высот и по своему художественному уровню стоит выше или не уступает так называемой литературе «критического реализма» XIX века?
Можно назвать только Горького, Маяковского, Шолохова, Есенина – все писали по-своему и о себе. Затрудняюсь назвать кого-нибудь из современников.

Цель революции не обратить весь народ в равный и сытый пролетариат, а поднять весь народ на духовный уровень лучших представителей дореволюционной эпохи.

У начинающих поэтов на вопрос писать ли мне стихи? – я бы спрашивал: «Не казалось ли вам, когда вы читаете Пушкина, Лермонтова, Есенина, Маяковского, что некоторые строчки у них сделаны не так, хочется переделать по-своему – не по мысли, а в отделке, инструментовке хочется сделать лучше?» Если нет, лучше не продолжать.
И ещё (если стихи не хороши). – «Не казалось ли вам, что ваши стихи не хуже стихов этих поэтов?» - Если казалось, то лучше тоже бросить писать.

Я всегда чувствую, как не должно быть, как плохо, а если плохо, всегда хочется переделывать - до тех пор, пока не увидишь, что хорошо и не останешься в этом убеждении и через день, и через год.
В стихотворении не должно быть одно место хорошо, а другое так себе. Только прочитав про себя стихи десятки и сотни раз и если каждый раз они тебе будут нравиться, а истинно прекрасные стихи с каждым разом нравятся больше – ты в них открываешь всё новые и новые созвучия, мысли – только тогда ты можешь выдать стихи на суд друзей и знакомых. А если понравится им – в печать.

14/XII/1971 г.
Пишите о себе, и, если вы не пустой человек, у вас получится интересно. Но, разумеется, как бы вы гениальны не были, сразу ни у кого ничего не выходит. Нужен труд, труд и ещё раз труд. Людям всегда интересно знать, о чем думает, чем живет другой человек. Чем живее и правдивее вы передадите свои чувства, тем нужнее окажется книга.

15/XII/1971 г.
Лев Друскин. Станислав Куняев. Николай Рубцов.

Смотрел «Обвиняются в убийстве». Картина потрясла. Такого я давно не испытывал. Хочется быть лучше.

Ещё раз перечитал первый том Есенина и прочитал третий. Есенин, оказывается, был не только великим поэтом, но в потенциале и замечательным писателем. Как с годами развивается у него владение словом, музыка речи!

16/XII/1971 г.
Человек создан для высшего наслаждения – наслаждения мысли.

20/XII/1971 г.
Снятся дурные сны. Закрою глаза, и то жалит змея, то на куски меня режут. Сегодня ночью китайцы резали в школе…

Очень устал. Всё время хочется спать. А лягу – не заснуть, закрою глаза и вижу кошмары.
Всё это было бы смешно,
Когда бы не было так грустно.
А ещё эти экзамены, мягко говоря, не кстати. Приходится крутиться. Сдал 6 зачётов. Впереди ещё 3, но главных – математика. Зачеты-то я получу, а вот экзамен по математике 31-ого числа мне не светит!..

Читаю Николая Рубцова. Хорошие стихи. Очень жаль, что я не успел с ним встретиться. Может быть, мы стали б друзьями.

21/XII/1971 г.
Каждый человек – загадка. Чем интереснее он, тем занятней отгадывать.

22/XII/1971 г.
Сюжет фантастического рассказа. Придуман аппарат, записывающий человека. На всей Земле коммунизм, общий язык, одно государство. Всех рождающихся младенцев записывают и плёнки хранят. Гениев – поэтов, композиторов, писателей, ученых… Имена мирового значения, единицы из поколения. После смерти их обсуждает вся планета и, если большинство одобряет, то им дарят вторую жизнь, они воспроизводятся снова младенцами. Но второе рождение тайна для всех и самих возрождённых. Детей воспитывают вместе с обычными, впервые рожденными детьми.
В 18 лет тайна раскрывается. Истинные люди не могут повториться и жить уже однажды прожитыми мыслями, чувствами, они мыслят и творят, опираясь на прожитое ими, но не отдаваясь только ему, а идут вперед и добиваются новых высот, стремятся к совершенству.
Человек за одну жизнь не может отдать людям всё, на что он способен. А талант, наделённый более живым умом, тем более. Одну жизнь человек может быть поэтом, вторую (если он заслужил её, не только заслужил, но и способен на неё – заслужить могут все, но гениальных людей единицы) – композитором, третью, опять-таки, если он дал людям что-то новое и прекрасное – учёным, и т.д.
Ошибка в отборе достойных на вторую жизнь не допустима – могут произойти трагедии, слабые духом не перенесут.
Постепенно человечество стремится к совершенству – растёт число талантов и жизнь становится всё интересней. Быстрое накопление духовных благ. Всё более строгий отбор их. Всё выше и полнее ощущение человеком красоты жизни.

24/XII/1971 г.
Меня мучает мысль о бессмысленности всего, что я делаю. Безысходность и в то же время слишком известный конец… Это опустошает, вытесняет из ума всё, оставляя только тоску о чем-то недостижимом, манящем, прекрасном… Живёшь, всё время ожидая чего-то – может быть, наполненности ума и сердца, смысла и цели жизни, которых у меня нет и кажется уже никогда не будет.
Это очень противная мысль. Она завладела моим сознанием и убивает во мне все творческие настроения, держит в постоянном напряжении и сковывает…

Сдал все зачеты. Тихомиров (практика по математике) при всех отозвался обо мне очень одобрительно и сказал, что я «квалифицировано решаю задачи». В первый раз слышу из его уст похвалу.

Вчера 2 часа с Карой просидел у Ларисы, договаривались о Новом годе. Выиграли в карты у них желание. Какие у неё глаза! Бархатные – когда-то говорил Лермонтов… я думал, что образ, но это самая живая правда, самое точное слово, какое можно подобрать. Бархатные, удивительно тёплые, расслабляющие, живые и лучистые…
Никогда не встречал чего-то подобного… Это чудесно!

Существуют два разряда влюбчивых натур. Для одних могут составить счастье только несколько женщин из всех на Земле, и, влюбившись в одну из них, они любят её всю жизнь. Другие находят что-то новое, неповторимое и прекрасное в каждой из встреченных женщин и тоже любят всю жизнь, но уже не единственную. Последние обычно счастливее, хотя здесь судить трудно…

Я до странности совмещая черты известных и неизвестных мне людей. Представляю ли я что-нибудь сам? Вот в чём вопрос!!

26/XII/1971 г.
В 5 часов ездил к Ларисе. Договаривались насчет Нового года.

27/XII/1971 г.
Думаю над подборкой. Варианты.

«Дура дуррой. Ни лица, ни фигуры.»

31/XII/1971 г.
Сдал математику, мат. анализ на 4. Сам доказал одну теорему. У неё, вообще-то, известно более ста доказательств, и я вот её доказал. Но, увы, не тем способом, который нам давали на лекциях, его я забыл. Поэтому, как сказал мне профессор, не 5, а 4.
Противно!