Между спектаклями

С кистями рук, покорную клавиатуру года  терзавшими, взаимосвязь истерта. Клубящиеся мысли сознание туманят и в слово воплотиться медлят.
Полураспад?
А может недозрелость, отсутствие причины, чтоб яблоко упало наконец, ненужное на дереве, уставшем плодоносить?
В чем замысел творца? 
Зачем наполнил  все кладовые памяти свершениями малого калибра и  сладким  запахом несбывшихся  затей, и терпким привкусом живых контактов?
И если я люблю  сводить мосты и  возводить строенья, зачем я не строитель, не архитектор, хоть каменщик, маляр и штукатур, а грамотей  докучный, досуг свой посвящающий попыткам пройти сквозь стену, которая сложилась наобум  из дел, словами названных случайно?
Всё тихо.
В соседней комнате Паола рассказывает о картине  Джотто, о поцелуе, что обессмертил Иуду, о бессмертном Джотто, сама  бессмертная в пространстве  культуры и искусства.

И в этой приверженности к чуду послания  будь фреской, пусть  кантатой,  хоть стихом  или письмом по электронной почте – печать причастности  к тому, что бесконечно, перед чем застыв, пытаясь дрожь в коленях удержать, стоишь с готовностью отдаться бездне.
Не тут-то было.
И бездны замкнутость холодная бесстрастна.

И ты опять покорен призывам костюмеров, и в текст, написанный   тебе ещё неведомым творцом, в миг погружаешься. И мысли проясняются, и все взаимосвязи оживают – тебя  прельщает роль с поцелуем…
Но этот текст написан не тобой!