Боже сень мою сбереги

Медлительная зимняя ночь, 
Манит одинокой луной,
Грустный февраль, 
Настойчиво смотрит в моё окно.

Жжёной медью,
Раскрасив крыши пустых домов,
Пульсирую в бесконечном,
Пространстве двух снов.

Всё тише наши звучат голоса,
С орбит  далёких планет,
Лечу под небом и млею,
Со вкусом солёным босой.

Над постелью моей,
Зажжётся мой радужный рассвет,
С век моих смоет сон,
Светлой преосвященной волной.

Улетаю в те края,
Где опять пахнет долгой зимой,
Дрожа не терпеньем,
На излёте зимы, на исходе снегов.

Опутанный огненной пряжей,
Омытый водой ледяной,
Не рождённый, не услышанный,
Среди столетних дубов.

Образ мой в синем тумане,
Исчезает, уплывает стороной!
Улетает душа моя туда,
Где колыбель, закутанная сном.

И ни единого просвета нет,
В сером небе надо мной,
Становлюсь я лебедой-бедой,
Ягодой-бузиной.

Жизнь моя не пойму остановилась,
Или бьёт всё ключом,
Когда вечером весело,
Мне  бурбон, ей - мартини со льдом.

Чтоб любовь нас накрыла,
Своим неземным волшебством,
Море, захлестывающее, 
Захлёстывает душу мою  комом.

Ночь её безмолвием вязала,
Меня окружала тишиной,
Знаю, что ночью приснился тебе,
А на утро, забылся тобой.

В светлый солнечный день,
Где мы были самими собой,
Знаю, что тебя не увижу,
Я больше не встречусь с тобой.

Мне любвеобильная луна,
Подмигивает золотым глазком,
Жизнь становится вновь испытаньем,
А вчера была игрой.

Воспоют поэты эту историю,
Животворной и яркой строкой,
И каждая будет прекрасней,
Отчаянней и короче другой.

Негатив абсурдных дилемм, 
Пугают меня точностью снов,
Мои дни из вишнёвой наливки,
С бродили в полынный настой.

Я часто ночами брожу,
Замираю на кладбище, среди крестов,
Боже сень мою сбереги,
Прошу, сложи во мне зерном!