Орден Верных Любви

Тайна "Верных любви"



                1.

Наверно, многие знают стихотворение Набокова:

………
Твой образ легкий и блистающий
как на ладони я держу
и бабочкой неулетающей
благоговейно дорожу.
………..

Но если встретиться нежданная
судьба заставила бы нас,
меня бы, как уродство странное,
твой образ нынешний потряс.
………..

И все давным-давно просрочено,
и я молюсь, и ты молись,
чтоб на утоптанной обочине
мы в тусклый вечер не сошлись.

Оставляя  в стороне  странную смену стиля в средней строфе, зададимся вопросом: насколько оправдан страх и ужас автора перед неожиданной встречей с былым объектом поклонения. Скажем, через полвека.  И всегда ли последствия для психики столь тяжелы.
Но сначала нам придется вернуться на много веков назад.

                2.

Возникновение понятия Fedele d'amore – Верные любви связывают с кружком флорентийских поэтов 14-го века, среди которых был и Данте.  Но восходит оно к странствующим поэтам – трубадурам,  разносившим по миру культуру провансальских дворов, центром которой была куртуазная любовь, искусство и ритуал поклонения Прекрасной даме. Очень по-разному понимали и воспевали поэты  саму Любовь. Скажем, не всегда Верные Любви оказывались верными В любви.

Нас будет интересовать линия, которую сформулировал  трубадур Ук де Сен-Сир в XIII веке:

ЛЮБИТЬ – ЗНАЧИТ СТРЕМИТЬСЯ К НЕБУ ПРИ ПОМОЩИ ЖЕНЩИНЫ

Жак де Безьё утверждал: возлюбленные или те, кто одержим любовью,  не умирают.  Он интерпретировал слово любовь как НЕ-СМЕРТЬ:   Amor = a – mor.  Святой Любовью у него зовется владыка «страны любви».  Согласно Юлиусу Эволе,  это  есть сам Бог, поскольку земля любви отождествляется с незыблемой «небесной областью», противостоящей всем зыбким земным краям.

                3.

В середине 13-го века в Испании, находившейся тогда под арабским влиянием, родился Ибн ‘Араби, которого впоследствии ученики назовут Мухйи ад-Дин (Воскреситель религии).  В юности ему посчастливилось иметь совершенно необычную встречу с Ибн Рушдом (Аверроэсом),, а в середине жизни Ибн ‘Араби  отправился в путешествие на Восток исламского мира, где и остался до конца жизни.

Как пишет современный исследователь и  биограф Наср, в Мекке ему было велено свыше приступить к написанию главного труда – Мекканские откровения,  и там же в семье персидского суфия он  встретил девушку необыкновенной набожности и красоты, которая становится для него воплощением вечной Софии и играет в его жизни ту же роль, какую и Беатриче для Данте.

Исходное значение греческого слова София – мудрость, однако в очень многих религиозных традициях оно вновь и вновь появляется как Вечно-женственное в божестве, Сострадание, Милосердие. 

По словам Анри Корбена, «Ибн 'Араби приглашает мистика созерцать Бога в Женщине потому, что, будучи теофанией (божественным проявлением) красоты, она есть теофания по преимуществу.  Так происходит не по причине физической природы женщины, но по причине духовного, божественного по преимуществу качества женского Бытия в ней

ЭТО ОНА ТВОРИТ В НАС ЛЮБОВЬ, А ЗАТЕМ УВОДИТ ЗА ПРЕДЕЛЫ САМОЁ СЕБЯ, К ТОМУ, ЧТО ТОЛЬКО ОНА ОДНА МОЖЕТ ЯВИТЬ НАМ.

Это Женственность-Создательница  творит своих Верных любви по своему божественному подобию…»

Иранская  теология придает чрезвычайно важную роль женским фигурам.  Прежде всего – это небесная фигура Фатимы, дочери основателя ислама. Она возвышена на такой уровень, что в ней распознаются черты божественной Софии.

В суфийской традиции почитают и иранскую принцессу Шарбани, дочь последнего перед арабским завоеванием государя, вступившую в брак с Имамом Хусейном, внуком Мохаммада. Она стала олицетворением скрывшегося из мира зороастрийского алтаря Огня – видимого символа божественной любви.

                4.

Первого мая  1274 года  один девятилетний мальчик увидел восьмилетнюю девочку. С того момента началась Vita nova, новая жизнь для него, но – как часто считают – и для всего мира.

Правильнее, наверно, ограничиться Европой. Ведь  уже в том году исполнялось три четверти века переходу Ибн 'Араби из испанской Андалусии в сторону Ирана и началу творения его книг.  (Возможно, его путь проходил и через Флоренцию?). 

Есть предположения о знакомстве Данте с идеями Ибн 'Араби. В кружке Верных Любви есть своя София, называемая Madonna Intelligentia.   У возлюбленной есть два имени – разных уровней Бытия:

…Лучезарная Дама души моей, называвшаяся многими, не знавшими настоящего имени её, - Беатриче…

Через сорок лет после первой встречи  на земле, описанной в Новой жизни, он встретит ее, уже на небе, в Комедии:

…Я древнюю любовь мою узнал…

Реальны ли фигуры Беатриче и ее сестер, донн Верных  Любви, или аллегоричны? – ставит вопрос Анри Корбен и отвечает: ни то и ни другое, но в определенном смысле и то, и другое, если вместо «аллегория» поставить слово «символ».  В небольшой и содержательной (но не легкой) статье «Суфизм и София» [1] он пытается объяснить «тайну веры Верных Любви».   Я рискну привести лишь немногое, в меру своего разумения.

Для Верных Любви видимой была не чувственная фигура, безразлично и одинаково воспринимаемая любым глазом. Это была Фигура, чья красота становилась видимой только  в этом конкретном существе, и каждому из Верных Любви только таким образом, который присущ особенностям именно его восприятия. Эта красота становится видимой для души, преображенной таким явлением, если сама душа готова приветствовать свое преображение.

Между миром Абсолюта и нашим чувственным миром существует промежуточный мир – мир Образов , место встречи подымающихся туда наших чувств и спускающегося к нам мира божественного.  Это визионерская теофания (божественное проявление), переживаемая внутри себя одного, вне контроля чувств и разума

                5.

Юлиус Эвола полагал, что традиция Верных любви с  нераздельными двумя планами Бытия угасла после Петрарки с его Лаурой:

В год тысяча трехсот двадцать седьмой,
в апреле, в первый час шестого дня
вошел я в лабиринт, откуда нет исхода.

Но речь может идти разве лишь об исчезновении внешнего декларирования о таком состоянии.  К тому же Эвола, вероятно, не знал  произведения Владимира Соловьева «Смысл любви» (о нем см.  [2])  Не чуждый софиологии и визионерству, здесь  он пользуется минимальными и простейшими аргументами, возможно, стремясь к их приемлемости для наибольшего числа читателей.  Однако главный тезис:

Как естественная способность человека к изданию звуков может быть использована и для простого крика, и для членораздельной и даже мудрой речи, так и естественное стремление к любви может быть  возвышено до  усмотрения вечного во временном, без отрицания и значения и чувства, и самой временности

- заставляет вспомнить как Ук де Сен-Сира, так и Ибн Араби.

Соловьев не раз отмечает , что взаимность любви и достижение в ней  успеха в обычном житейском смысле  малозначащи в данной ситуации.   

Вообще, частная жизнь Верных любви  - драматическое двухголосие: на фоне вечного  бассо остинато  развертывается мелодия переменчивой жизни.   И она не всегда является образцом, как и было с Данте и Петраркой.

                6.

Но пора уже от великих спуститься к Набокову.  Допустим, что нежданная судьба заставила встретиться через полвека, и нынешний образ потряс.

Вопрос в том, что после того.  Если автор стихов не  оказался в числе Верных любви (что очень вероятно),  это потрясение  может, как думается, полностью разрушить память о прошлом.

А для Верных Любви – это лишь небольшое временное препятствие на неизменном вечном фоне.  Как корабль на подводных крыльях – при замедлении начинает трясти, а при ускорении снова летит над волнами.



--------------

1.         http://portal-credo.ru/site/?act=lib&id=1887

2.         https://www.proza.ru/2017/08/23/1561