Имя на поэтической поверке. Инна Кашежева

У российской, замечательной поэтессы Инны Кашежевой, есть поразительное, по- философски глубокое, стихотворение:

«Не уходите в сытость люди».

Не уходите в сытость люди,
О, сколько нас ушло уже!
Я не о чарке, не о блюде,
не о наряде – о душе.
Россия голодала много,
в ярме двужильности дыша,
но шире поля, выше Бога
была всегда её душа.
Я знаю, вы меня поймёте,
и пусть не будет мнений двух.
Мы кровь от крови, плоть от плоти
того, что есть России дух.
К излишествам не привыкайте,
не заходите за черту.
Изголодаемся давайте
по человеку, по труду.
По песне, но не электронной:
ведь есть на свете соловьи…
По, черт возьми, неразделённой,
но всё же, Боже, по любви!
Не будет музыки без лютни,
без муки в сердце мёртв поэт.
Не уходите в сытость, люди,
назад пути оттуда нет.

Знаменитая Инна Кашежева!

Когда-то в 60-е годы прошлого века, самая молодая звезда эстрадной песни. Песни на её стихи, с утра до ночи, крутили на радиостанции «Юность». Её пластинки и книги выходили немыслимым, по сегодняшним меркам тиражами.

На её стихи написано триста популярных песен, которые исполняли известные артисты: Эдуард Хиль, Майя Кристалинская, Иосиф Кобзон, Владимир Трошин, Людмила Зыкина, Клавдия Шульженко, Кола Бельды и другие.

Визитной карточкой Инны Кашежевой была несомненно песня «Лунный камень», музыка  композитора Аркадия Островского, созданная в 1966 году.
Вот ещё несколько названий песен – на текст Инны Кашежевой: «Мой Нарьян-Мар», «Дожди», «Круги на воде», «Без меня», «Нет, так не бывает», «Про тебя и про меня», «Опять плывут куда-то корабли».

Инна Кашежева была автором более двадцати поэтических сборников.
Она ворвалась в русскую поэзию подростком в школьном фартуке.

В марте 1960-го журнал «Юность», напечатал первые стихотворения Инны Кашежевой, ей тогда было только 16-ть лет. И следом сразу вечера в Политехническом институте, рядом с живыми классиками: Евгений Евтушенко, Андрей Вознесенский, Римма Казакова.

С Риммой Казаковой – Инна Кашежева часто ездила по стране и выступала на предприятиях и учебных заведениях, знакомя слушателей со своим творчеством, высокой поэзией.

Тоненькая фигурка Инны, мальчишеская стрижка, всегда в брюках  и спортивном белом свитере – и неистовый огонь в ярких чёрных отцовских глазах. Нерв времени, вибрация эпохи, свежий ветер с вершин, вписанных в гены, как о том писала она сама.

Инна выходила к микрофону так, как писал потом Высоцкий, - точно к образам или амбразуре. Инна Кашежева явилась миру той оттепелью 60-х, когда поэзия шагнула с бумажных страниц в жизнь. Когда, по словам Андрея Вознесенского, потребовал «поэта к священной жертве стадион».

Со слов её подруг, Инна Кашежева, якобы пробыла замужем всего несколько дней и зареклась на будущее, никогда больше замуж не выходить.
Инна Иналовна Кашежева (12 февраля  1944г. Москва– 14 мая 2000г, там же) – советская и российская поэтесса и переводчица кабардинских поэтов, яркий, самый молодой представитель так называемой «эстрадной поэзии» шестидесятников.

Отец – Инал Шахимович Кашежев, по национальности адыг из кабардинского села Кармахабль, полковник, лётчик-испытатель, мать-Ксения Фёдоровна Васильева, русская, юрист по образованию. Родители познакомились на войне.

Своим родителям Инна Кашежева посвятила такие образные строки:

«Отец мой суровый горец,
Глаза ледяной росы.
А мама из нежных горлиц
Взращённых на Руси».

Инна родилась в Москве, но, будучи внучатой племянницей кабардинского просветителя – Талиба Кашежева, духовно всегда была связана с Кабардой и Балкарией.
В 60-е годы, когда вся страна жила ожиданием перемен, стихи Инны Кашежевой были чрезвычайно востребованы.
Инна Кашежева с головой ушла в литературную жизнь, стала частью московской литературной богемы, завсегдатаем Центрального Дома Литераторов, у неё появились «звёздные» знакомства: Кайсын Кулиев, Татьяна Самойлова, Владимир Высоцкий, Олег Даль, Геннадий Шпаликов, Инна Гулая и поэты эстрадники.

В 1962 году в Нальчике вышла первая книга стихов «Вольный аул», на которую обратили внимание Алим Кешоков и Кайсын Кулиев, высоко оценив национальное своеобразие молодой одарённой поэтессы.

Название всех остальных сборников стихов Инны Иналовны будет рассказывать о ней самой: «На розовом коне», «Кавказ надо мною», «Незаходящее солнце», «Лицом к истоку», «Стихи от прекрасной дамы», «Время вслух».

С 1963 по 1972 год окончила Литературный институт. В 1967 году вступила в Союз писателей СССР, много ездила по стране от Всесоюзного бюро пропаганды художественной литературы при Союзе писателей СССР, вместе с Риммой Казаковой.

 Инна Иналовна остро переживала начало перестройки, совпавшей с личными трагедиями – смертью родителей, автокатастрофой, в которой сломала себе ноги пришлось ходить на костылях и потерей от рака подруги Натальи. В конце 1980-х  впала в глубокую депрессию, после 45-и лет, и сознательно отошла от литературной среды.

Когда затрещала страна, когда затрещал мир на Кавказе, пуще всего хворала у Инны Иналовны раненая душа.
Потому, что трещина, по Гейне, шла прямо через сердце.

Инна Кашежева написала по этому поводу, тревожные строки:

«Кавказ не бросай
           Россию!
Пять почти что веков
нельзя подделать, как
              «ксиву»,
дробя на силу курков…
Ты не спеши мессию
нового принимать.
Кавказ не бросай
         Россию!
… Отец любил  мою
          мать».

О смерти Инны Кашежевой, Маша, дочь умершей подруги Наташи, сообщила только спустя некоторое время. С её слов, Инна Иналовна не хотела, чтобы те, кого она любила, видели её мёртвой.

Скончалась Инна Кашежева,от сердечной недостаточности, 14 мая 2000 года.

Ей было всего 56-ть лет. В последний путь легенду советской поэзии провожали только её родная сестра Вера и близкие родственники.
Похоронили Инну Иналовну Кашежеву в Москве на Хованском кладбище, рядом с родителями.

Инна Кашежева – была лауреатом Государственной премии Кабардино-Балкарской АССР в 1973 году и журнала «Работница» -1983 год.
Осмысливая десятилетия спустя, свой и своих друзей по поэтическому цеху, общий опыт, Инна Кашежева писала:

“Мы пробивались сквозь табу,
искали чёрный ход,
чтоб превратить её, толпу
опять в родной народ.
Мы поднимались в небеса,
парили в облаках…
Остались наши голоса
навеки в Лужниках».

Из поэтического наследия Инны Кашежевой.

  «Забудьте города, где вас любили».

Забудьте города, где вас любили,
Не возвращайтесь никогда туда:
Серебряные трубы оттрубили,
В лёд превратилась вешняя вода.
Другие там кварталы и районы,
Давно зачёркнут прошлого маршрут…
И молодости вашей почтальоны
Его при всём желании не найдут.
Исчезли переулки, перекрёстки
 с их шумом, теснотой и кутерьмой,
где вешний ветер, путая причёски,
был просто ветром юности самой.
Пусть этот ветер кто-то вновь пригубит,
он парусам другим необходим.
Другие здесь – и по-другому -любят,
считая город- городом своим.
Меняйтесь, превращайтесь и прощайте
покинутые нами города…
И всё-таки вы их не забывайте
и возвращайтесь именно туда!

 «Быть возлюбленной поэта».

Быть возлюбленной поэта-
это (ах, пойми же ты)
быть хоть лучиком, но света
в темноте его беды.
Быть возлюбленной поэта-
это вдруг самой не стать:
в муках ада, в строках бреда
постепенно оживать.
Быть возлюбленной поэта-
это с грустью наблюдать…
как дымится сигарета,
чтобы пеплом рифмы стать.
Это с ночи до рассвета
слышать гулкий стук в груди.
Быть возлюбленной поэта-
это… Бог не приведи!

       ***
Жизнь – одуванчик, мы пушинки,
Дунь, и кого-то нет уже…
А если дунут по ошибке,
Куда лететь моей душе?
Не знаю мира я иного,
Любя земные рубежи…
Душа к полёту не готова.
Поосторожнее дыши.

Инна Кашежева была близорука, носила очки, которые то снимала то одевала вновь. Коллеги мужчины, поэты Евгений Храмов и Олег Дмитриев, называли это «стриптиз по кашежевски».

  В мужском кругу особенно ценили отзывчивость и шутки Инны Кашежевой.

Первая песня, в содружестве с композитором Александром Колкером, в 1964 году, была  создана во время командировки, на Карское море, на морском лесовозе:

   «Опять плывут куда-то корабли».

Кораблям не спится в порту,
Им снятся моря, им снятся ветра.
И как человек, тоскует корабль,
И гудят гудки: «Пора, пора!».

Опять стою на краешке земли,
Опять плывут куда-то корабли,
Опять несёт по свету лесовоз
Дурман тайги и белый смех берёз.

А в тайге стоит тишина,
Лишь эхо в тайге подобно ветрам.
Тайга велика и так зелена,
Как тои глаза по вечерам.

Я хочу присниться тебе
Далёкой землёй, зелёной тайгой…
И, как наяву, склониться к тебе,
Чтобы ты притронулся рукой.

       «Лунный камень».

Отыщи мне лунный камень,
Сто преград преодолев,
За горами, за веками,
В древних складах королев.

Отыщи мне лунный камень-
Талисман моей любви,
Под землёй, за облаками,
В небесах, в любой дали.

Что приносит он несчастье-
Лгут! Счастливый камень он.
Раздели луну на части
Между всеми, кто влюблён.

Отломи кусочек с краю
Самой грустной из планет,
Подари мне лунный камень,
Подари мне лунный свет.

Лунный камень, лунный свет…

   «Сутулый поручик».

Сутулый поручик
глядит на Машук из окна…
Он пулю подучит,
чтоб в сердце попала она.
Своею любовью
он зло переспорить не смог…
Великою кровью
поэзии вышит висок.
Прекрасный застенок-
рождённая мукой строка.
И красный оттенок
с тех пор у травы Машука.
И белый-пребелый
орёл над могилой парит…
И - что там ни делай!-
в груди моей пуля болит.
Так в каждом поэте
живёт, не старея, оно.
…Опять на рассвете
я вижу Машук из окна.

       ***
Как известно, молодость безбожна,
Еи не надо вечности богов.
Оттого, наверное, безбольно
И проходит первая любовь.

Первая, смущённая и лунная,
Первое свеченье юных глаз,
Первая любовь беспоцелуйная,
Ах, зачем ты покидаешь нас.

Ты, с которой под луну, под дождь ли
И под свет далёких звёзд любых.
Умоляю, мальчики, подольше
Не целуйте девочек своих!

       ***
Сперва грешу, а каюсь после,
святых моля.
Поэтому в грехах, как в оспе,
душа моя.
Она лежала в колыбели,
спала как ты,
а для неё уже котлы кипели
в аду котлы.
Мы перед Богом все ответим,
ты погоди,
Но по количеству отметин
я впереди.

        ***
Молодые отцы в постаревших семейных альбомах,
ваши снимки подолгу летели сюда…
Тесно здесь им лежать как патронам в обоймах,
ведь за вами стоит фронтовая судьба.

Молодые отцы, ваши лица глазами потрогав,
ощущаем, как памяти ветры остры,
так спасибо тебе неизвестный фотограф,
что остались навек молодыми отцы.