Snatch

        У меня есть друг один - такой душевный, аж до слёз! Он - тёмный, коренастый и поджарый, зовут его - Стёпа, и он - кочевой цыган. Проходят они через Львов раз в несколько лет, обычно - летом. И тогда, каким-нибудь солнечным днём, может так совпасть, что мы встретимся в центре: я, к примеру - сижу на бордюре и пою под гитару, а он - выгуливает своих жён. Он корректно знакомит нас, столь же корректно шлёт их в нужную, и непременно - семейной важности, сторону, и спустя пять минут мы со Стёпой отправляемся за вином.

     Однажды сижу я - лето, долгая засуха, по центральным улицам Львова ветром пыль метёт (месяц не помню, была суббота - летом во Львове свадьбы в субботу). Стёпа ко мне - я ему говорю, извиняясь, мол, только сел, ничего ещё "напеть" не успел. Стёпа себя по карманам - не густо, как у меня, а тут - эта парочка дефилирует по улице всем напоказ! Со свидетелями, разумеется, и свитой гостей. Стёпа, с зажатой в зубах сигаретой, спокойно идёт к ним навстречу. А внешнего плану он такого, как цыган Бреда Питта в фильме "Snatch" - такой же невысокий и жилистый, только цыган, и улыбчивей (потому, вероятно, у него много жён и они порою меняются).

     И, оставив со мной всех своих жён, Стёпа идёт навстречу свадебной паре. И вот, окликнув жениха, и, перекинувшись с ним парой словечек, он, "не меняя ноги", на ходу "крутит" безупречное сальто-мортале в аккуратнейше безопасном расстоянии от брачующихся. Жених - заурядный обыватель, таков почти каждый во всех этих летних субботних свадьбах, гуляющих по историческому центру Львова. Вероятно поэтому Стёпино сальто-мортале его не впечатлило.

     Я не расслышал, что именно Стёпа говорил жениху сначала, но здесь он действовал уже без слов. Жестом остановив процессию, не торопясь, с прищуром Клинта Иствуда глядя прямо в глаза жениху, он затянулся, убрал сигарету из губ, аккуратно её положил себе под ноги на брусчатую пыльную мостовую и повторил своё сальто-мортале с такой скоростью, что тело его слилось в туманном клубке. И встал прямо перед невестой - с заигрывающей, нахальной улыбкой и сигаретой в зубах, которую он губами в полёте подхватил с земли настолько точно, насколько вообще это было возможно. И с тем же прищуром, повернувшись к жениху, он выпустил дым. Всё это заняло от силы несколько секунд.

     Тут уже жених отказаться дать денег не мог - он оказался подавлен общественным мнением, потому что при многих свидетелях был, и не мог отрицать того, что то, что произошло - в любом случае, было сделано мастерски. Это было незабываемое шоу в смысле свадебных воспоминаний, да, к тому ж (в наш-то век!), заснятое множеством камер, в том числе и чужими - самое главное! Поэтому, в этот знаменательный для него день, жених, справляя тризну по утраченной свободе, был вынужден полезть в карман и отсчитать купюры, да не скупиться, и, при всём этом - не торопиться, чтобы не утратить остатки собственного, стремительно исчезающего, достоинства. За его щедростью смотрели все вокруг, не скупиться - негласная традиция всех львовских летних субботних свадебных гуляний. А ещё, все очевидцы происходившего смотрели фильм "Snatch" (возможно даже в разных переводах, возможно даже без него) - это красноречиво читалось в робости свидетелей, изо всех своих сил стремившихся помочь жениху в этот его праздничный день принять верное решение и совершить правильный, разумный и безусловно красивый поступок. ...И спустя пять минут мы со Стёпой уже пили вино.

     (И, как всегда - за кабацким столом ли, или под сенью чистого неба, под ту же гитару, ночь напролёт, до рассвета, мы делились друг с другом последними за годы разлуки печалями и радостями наших странствий, и тем, как многому, без лени и капли жалости к себе, приходится учиться, неся этот нелёгкий удел бродяги).


     ***
 
     ...Я очень давно с ним не виделся. Думаю, может в мировой политике случилось вдруг что-то такое, что изменило маршрут кочёвки Стёпиного табора, заставив его обходить Львов стороной в своих переходах. А может быть это оттого, что я уже слишком долго не выхожу на центральную площадь с гитарой, чтоб летним днём наиграть себе на опохмел. А может, во Львове давно уже не было летней засухи.