Жил да был человек - Полвек

               
Жил да был Чело-век…
Человека звали «Полвека».
Веки у Полвека были опущены.
Он грустил.
И грустил сильно:
«грустью грустною».

Она была такой наигрустейшей,
что со временем
к ней подключилась
«печаль печальная»,
а затем
и «тоска тоскливая».

Вместе им было проще печалиться,
грустить и тосковать.

Да и Человеку Полвеку стало легче жить:
и он с новой силой начал
«страдать да пострадывать».

…Его печаль была по времени,
ведь со временем Чело-веку
стало полвека.

Ему стукнуло полвека!

«Тук-тук», - сказало Время.
«Кто там?» - спросил Человек.
«Время», - ответило оно…
Полвек не хотел открывать двери Времени,
но оно не спрашивало его и прошло само.

А между тем
оно видело
Человека-Полвека насквозь
и легко читало мысли его…

Полвек хотел прожить целый век!
Он знал, что век – это два полвека.

- Полвек уже прожил полвека.
- Ему осталось еще полвека...
 «Это хорошо», - подумал он.

Но жить Полвеку
возможно было еще полвека,
но в ногу с веком.
«Это плохо», - подумал он…

Полвек уже прожил
половину века,
но не хотел,
чтобы при этом
ему было полвека.
- Лучше если бы
ему было пол полвека...

К тому же
ко всему прочему
Полвек хотел
выглядеть
на четверть века
да целый век.

А на веку у Полвека
было написано
жить целый век
с лицом Века,
…с опущенным веком.

- Полвек это понимал…

Мысль о том,
что он не может жить
с челом молодого человека
беспокоила Полвека.

От этого ему становилось
все хуже и хуже день ото дня…

Тут-то тихонечко к нему
и подкралась Грусть-Печаль,
- она заела человека Полвека.

Она его не просто «заела,
а поедом поедала, да заедала» им.
Она всё ела и ела человека Полвека.

«Бедолаге от такой беды»
стало совсем тяжко.

И он занемог,
потому что жить так
больше не мог.

А потому
продолжил свои
«страдания страдальческие».

Он так долго
«переживал да пережёвывал свои переживания»,
что со временем
Грусть, Тоска и Печаль отделились от него
и стали жить отдельно,
вполне самостоятельной жизнью.

Они так хорошо жили - не тужили,
что тут же сразу задружили
и хором от всей души грустили…

Со временем к ним подключился Вой.

Ему было так тошно,
что он «завыл воем волчьим»: «У-У-у-у-у».

Он всё выл и выл…
Выл он больше на горе:    «у-у-у-У-У».


Выл он больше по ночам: «у-у-у-У-У».


Выл он больше на луну:    «У-У-у-у-у».


- А почему?

- Да потому…

- Ведь Полвеку было невмоготу: «у-у-у».

«У-у-у»…

«Угу…».

                26.05.13