Куплеты натовского летчика

Натовские пилоты осваивают навыки полетов в сибирском небе

В Эстонии, над  Ида-Виру, вблизи российской границы, голубой небосвод прочерчивают инверсионные следы истребителей, которым очень хочется испытать себя на морозе. Интересно, они одевают унты, валенки выдадут, если приземлятся на парашютах где-нибудь за Иван-Городом.

В 2018 году испанский летчик дежурной по эстонскому небу натовской авиагруппы пульнул ракетой воздух-воздух в белый свет, как в копеечку. Во что обошлись ее поиски, которую так и не нашли, не сообщалось, как не известно - как снаряд мог оторваться от консоли по ошибке пилота, которого слегка пожурили и отправили в очередной отпуск.

В подтверждение факта:

2 февраля 1920 года представители Эстонской Республики и Советской России Яан Поска и Адольф Иоффе подписали в Тарту договор, по которому Россия признала независимость и самостоятельность эстонского государства.


Куплеты натовского летчика

В холода я еще не летал,
Небо что-то опять голубое,
Как тот русский поэт написал,
Что живой возвернулся из боя.

Не до шуток, граница вон там,
Под крылом пятачком Кивиыли,
Причисляется же к городам,
Край забытый лишь мы посетили.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

Мне приснилось, раскрыт парашют,
От земли холодком опахало,
Ордена здесь на пасху дают,
Чтобы всем по герою хватало.

На радаре горят светлячком,
В лоб идут на таран голубые,
Иван-Города стен кулачком,
Угрожают стрижи из России.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

Я ведущий, а друг мой ведомый,
Оставляю ему след не зря,
Мы по Сирии с другом знакомы,
Без него, как без поводыря.

Курс на Запад, на аэродромы,
Развернулись стрижи на Восток,
Хоть немного, а все-таки к дому,
Где горит полосы огонек.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

Ну, скажи мне, зачем им тайга,
Не растут в Андалузии кедры,
Не растопят вовеки снега,
Не добудут все русские недры.

На хрена им все пяди Земли,
От Аляски до самого Рая,
С запасными, поди дотяни,
Необъятна для них дорогая.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

Непонятная высь и мороз,
Под ногами чужая планета,
Черт не знает, куда он понес
Божью матерь на шее надету.

Вот вернусь, сразу рапорт подам,
Не хочу воевать научиться,
Видеть вдов и заплаканных мам,
А ведь именно так все случится.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

То не сон, это нарвская дрянь,
Наградила интимным недугом,
Занесло меня в тьму-таракань,
Им плевать, есть для друга подруга.

Местным кажется, будто само
На Востоке встает солнце мира,
Вы не нюхали наше дерьмо,
Что не ждет в вираже до сортира.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

На посадку иду кое-как,
Дома бесятся с жиру жилеты,
Я отметил на карте здесь знак,
Если что, приземлюсь незаметно.

Ведь садились на чуждой земле
Асы новых моделей советов,
Почему бы не сдернуть и мне,
Я давно размышляю об этом.

Не заметят законтрить курок,
Оторвется ракета слепая,
На дежурстве закончится срок,
Прощевайте, чухна дорогая.

Срок прошел, мне в последний полет,
По руке нарвитянка гадала,
Что меня повышение ждет,
Пацана уже Ванькой назвала.

Я конечно вернусь, как в кино,
Пел поэт с хрипотцой под горою,
Нам другого пока не дано,
Без потерь виртуально из боя.

Вот зажмурюсь, нажму на курок,
Оборвется судьба, погибая,
Пусть тебя успокоит звонок,
То - не наша, наверно чужая.