Первое стихотворение. Воспоминания

Исповедь. Детство и юность. Воспоминания и дневник/ Виталий Иванов. – СПб.: Серебряная Нить, 2018. –408 с.
http://russolit.ru/books/download/item/3756/

Листалка. Читать:
http://pubhtml5.com/eail/kkzu
 ________________________________________


Мне бы сейчас осень,
Лай собак за рекой
И петь у костра под шум сосен,
Ветра унылый вой!..

26 января 1970

Это реально моё самое первое стихотворение. Первая запись. 9-ый класс. 15-ть лет. 16-ть набежит через месяц.
После 8-ого класса последний раз лето провел в пионерском лагере - «Мечта». Такое название лагеря. Карельский перешеек, 5 километров от посёлка «Мичуринское». Кругом лес и озёра. Лагерь над озером, на довольно высоком холме, метров 60 или 80 над уровнем глубокого озера. Холм многоярусный, покрыт лесом. Ярусом ниже, метров на 30 – спортивный лагерь, большое футбольное поле, игровые площадки. И затем резкий уклон к озеру, к которому надо спускаться крутыми тропинками.
Озеро довольно большое, глубокое – говорили, что метров 30. И за ним, дальше – озёра, озёра… И лес. Сосновый бор на невысоких холмах.
Чудное место!

Раз в неделю ходили в кино. В Мичуринское, на «Фантомаса». Возвращались поздно, в темноте, лесными дорогами. Один раз отстали от общей группы вдвоём с другом, ещё в классе 5-ом или 6-ом, шли совсем в темноте 5 километров. Друг очень боялся каждого шороха. А мне было весело и легко. Волшебно!.. Я чувствовал себя, будто дома. Неширокая лесная дорога. Кроны деревьев над головой смыкаются в арки. И в просветы между ветвями - звёздное небо, Луна. Блики лунные под ногами, на нас и повсюду!..

На озере были лодки от лагеря. И некоторые вожатые разрешали нам кататься даже и ночью. Вплоть до устраивания ночных морских боёв. И ничего страшного не происходило!
Гуляли ночью, в последний год ходили даже в Мичуринское на танцы. Там был сельскохозяйственный техникум. Девчонки после 8-ого класса. Лазили ночью по огородам и колхозным полям! За ягодами и яблоками.
А еще наши вожатые – Виктор Александрович (ВикСаныч) и Юрий, фамилий не помню уже, прекрасно пели, аккомпанируя на гитарах. Весь тогдашний набор авторской песни – Визбор, Кукин, Высоцкий…
И главное, чего раньше никогда я не слышал (и даже после нигде!) – Москва Кабацкая Сергея Есенина, полный цикл исполнялся великолепно! Очень сильное впечатление производило на моё подростковое, развивающееся сознание.

Вернувшись домой из лагеря, первым делом нашел в домашней библиотеке избранное Есенина и проглотил одним духом.
После этого и стали возникать строчки.. мои. В большинстве подражательные.
Но! Одни из первых стихотворений – «Звёздный замок», «Волшебная ночь»... Эти стихи считаю лучшими из своих, до сих пор!
Это – пионерлагерь «Мечта»!

Звёздный замок

Звёздным замком, зеркальным залом
Ночь явилась на озеро-блюдце.
Словно звуки волшебного бала
Из-за леса сейчас раздадутся!..

На тропинке стою зачарованно…
Что ж так сердце стучит и волнуется?
Тише, ты!.. Не спугнуть бы… Как здорово!
Ветер с лунной дорожкой целуется…

Карельский перешеек, п/л «Мечта»
10 февраля 1970

Волшебная ночь

На душе восторженно и юно…
В комнатах погашены огни.
Светит месяц призрачно и чудно.
В сад ночной окошко - распахни!

Тишина насторожила уши.
За калиткою колдует мрак…
Но замри, прислушайся, послушай -
Это шелест, шорох… Или шаг?

Посмотри-ка!.. Серебристым светом
Осенён… торжественный, немой,
Бродит леший по лесным паркетам,
Выстеленным шёлковой травой.

А вон там, виднеется на крыше,
У трубы лохматый домовой…
Звёздный рой чуть небеса колышет,
Расходясь таинственной игрой.

Выходи смелее за калитку!
Ждут тебя - ты видишь? – впереди.
Месяц тропку сказочную выткал…
Только тише, взрослых не буди!

Мы пойдём с тобой навстречу Чуду,
В ночь волшебников и ночь чудес,
Чтобы юность с нами шла повсюду,
Под сиянье вечное небес!

Карельский перешеек, п/л «Мечта»
Апрель 1970

Не удивительно ли, что «Мечта» - осуществление личной Мечты каждого человека стало одной из основных идей моей философии, мировоззрения, сложившегося, конечно, значительно позже, после 33-х лет. Но! Вот откуда – Мечта!
И я благодарен всем, кто был с нами в «Мечте» - вожатым, заложившим во мне, пожалуй, первооснову для дальнейшего творчества – в литературе и философии.

В пионерском лагере (п/л) «Мечта» проводил лето, начиная с 3-его класса. В городе жили вдвоем с матерью, в однокомнатной квартире, и каждые летние каникулы она меня отправляла на две, а то и три смены. По вполне понятным причинам, бабушек, дедушек не было, и сидеть со мной было некому. «Продленный день» в школе, летом – п/л.

После 1-ого и 2-ого классов – п/л «Огонёк», от нескольких предприятий, где-то недалеко от Невы. Мало что помнится, но в целом не очень было в нем хорошо. Тем более, целых три смены! Какой-то мальчик постарше меня задирал. Но там я пристрастился играть в футбол. И, чуть ли не в первый же раз играя, каким-то непостижимым образом обвел всю чужую команду, через всё детское поле, плотно заполненное игроками, и забил гол. Это был мой первый футбольный успех, запомнившийся на всю жизнь! Потом меня выбирали капитаном футбольной команды отряда, в старших классах и лагеря.
Еще запомнилась картина, как мы жарким днем собирали головастиков в лужах какого-то большого карьера.

А еще я солил грибы в железной плоской банке из под сладких леденцов монпансье. Когда пришло время грибы пробовать, в конце смены, оказалось, банку мне не открыть. Слава богу! Возможно, это спасло мне жизнь. В очередной раз.
Точнее, такими глупыми вещами я больше не занимался, мама потом объяснила, солят грибы по-другому. И не все солят подряд.
Хотя съедобные с поганками я не путал. Различать грибы научил меня дедушка, до школы ещё. Ходили с ним по грибы где-то под городком Швенчёне;ляй в Прибалтике, где снимали дачу несколько лет.

А вот в «Мечте» произошел случай страшный реально. У берега озера было два бассейна. Один спортивного лагеря, огороженный только сверху мостками. У дальних от берега мостков глубина – 6 метров. И мы свободно там плавали и ныряли в старших отрядах, кто умел плавать. Однажды вожатый ВикСаныч, загорая на дальнем мостке, случайно уронил в воду часы. Тогда это была существенная потеря. Сильно расстраивался. Так мы, кто был рядом, ныряли на глубину до 6-ти метров и таки достали часы! Не помню уж кто.
Параллельно берегу, метров через 5-10 от бассейна спортлагеря стоял наш лягушатник для маленьких и неумеющих плавать, глубиною по пояс. На понтонах, огромных металлических коробах.
И вот однажды, ныряя на споры и просто так в 25-ти метровом бассейне от мостков до мостков, я не заметил деревянных свай, проплыл дальше и, как выяснилось вдруг, занырнул под понтоны. Когда воздуха совсем уже не было (я, наверно, собирался ставить рекорд), поднимаясь, уперся под водой головою в понтон. Мягко сказать, это оказалось для меня неожиданностью. Но я выплыл. Не знаю уж как…
И даже никто ничего не заметил… потому что я очнулся на берегу у дальнего конца этого 20-ти метрового лягушатника. В нем в это время никто не купался, и рядом никого не было. Очнулся от воды в нескольких метрах. Просто пришел в сознание, как будто ничего не было.
И не стал тогда никому об этом рассказывать…

(Потом у меня было несколько похожих случаев. Заставляющих, с годами, невольно задуматься. Кто или что, для чего хранили меня?
Об этих случаях расскажу позже.)

С пионерлагерем «Мечта» у меня связаны лучшие воспоминания. Первый раз, как я уже говорил, попал в него после 3-его класса, в год открытия. Мы там многое делали сами. Младшие, я тогда был в младшем отряде, их всего в первый год было три, расчищали территорию, старшие устанавливали палатки, а потом жили в них.
В палатках было жить вообще здорово! Двойные, теплые. В каждой по четыре пружинных кровати. Через пол часа после отбоя мы из них выбирались и могли гулять хоть всю ночь, подкрадываясь к палаткам девчонок, прячась от тех же вожатых, перебегая по территории лагеря. А иногда уходя и далеко за его территорию. Младшие отряды жили в летних деревянных домиках, по 10-12 человек. После отбоя, как принято, рассказывали страшные истории.
В первый год было ребят 70, три отряда. Потом, с каждый годом больше детей и отрядов. Но лагерь всё равно был небольшой и уютный, до 150 человек. Все знали друг друга и каждый год ждали лета и встречи.

 
Пионер лагерь «Мечта». Наши палатки.

Я был мальчишкой довольно спортивным, участвовал во всех играх – пионербол, баскетбол, волейбол, теннис. И, конечно, футбол. Играли каждый день. Проводились соревнования между отрядами, сборная лагеря играла с другими лагерями. И я частенько был капитаном футбольной команды.
Один год меня даже назначили физруком лагеря. После 6-ого класса.
Участвовал в акробатических номерах, КВН-ах, всяких праздниках. Устраивались военные игры. Надо было искать спрятанный флаг или карты, ловить диверсантов – и довольно-таки далеко, в нескольких километрах от лагеря.

 
Поддержка в акробатическом номере, после 6-го класса.

Помню, однажды, мы готовились к КВНу.
Сидят все, скучают. Одна девушка вдруг говорит: «Достало. Я сваливаю» У меня вырвалась непроизвольно: «Сваливай, сваливай! Мы отвернемся».
Это было ошибкой. Взрыв истерического хохота, и меня тут же выбрали капитаном команды.

Каждую смену ходили в поход на несколько дней. И в день проходили до 20-ти километров.
Ночевали в двухместных палатках, иногда по 5-6 детей. Еду сами готовили, вместе с вожатыми. Вечерами песни у костра…
Однажды утром, вылезши из палатки, увидели удивительное явление. Палатки стояли у озера, небольшого, почти круглого, метров 100, наверно, в диаметре. Ровно по черте воды над озером - белый столб. А вокруг светло, ясно, солнце вставало. Верхнего края столба было не видно. Всё прозрачно и тихо. Видно повсюду до горизонта, края поля и леса.
Я подошел к берегу. Сунул в столб руку, и не увидел её, настолько столб тумана был плотным! Постепенно он стал рассеиваться и исчез через час.

Конечно, в лагере возникали симпатии. Одна из них – Тамара Ишеева. Очень запомнилась! Мы почти не общались. В лагере были вместе лишь одну смену… после 6-го, наверное, класса. Но у меня оказалась её фотография. Которую я сохранил до сих пор!

 
Тамара Ишеева

Всегда хотелось её отыскать, но училась она в другой школе, я был ленив и по жизни стеснителен. Много позже, уже учась в институте, всё-таки раздобыл её адрес. Но открыла мне совершенно незнакомая женщина, полная, раскисшая, страшная. Неопределённого возраста. Спрашиваю.
- Могу ли видеть Тамару?
- Я Тамара. Что нужно?
Возможно, это была другая Тамара. Уточнять я не стал и не искал больше. Девушек симпатичных вокруг было много. Но… всё не то.. за исключением.. нескольких. В особенности, одной.
Но на девчонок, казалось, мне достаточно было смотреть…

Ещё любопытно. После 7-ого класса (или 8-ого), очередного лета в «Мечте», мне чуть ли ни целыми днями стали звонить девчонки. Какие-то, неизвестные. Откуда-то раздобыли мой телефон, и названивали, мы разговаривали часами. Обо всем. Было весело. Но я так и не понял, кто это. И не получил ни одного имени и телефона. Девочки развлекались, ну, и я тоже.. практиковался. Практика эта, правда, позже не пригодилась. Я оказался смел и находчив только на расстоянии.
Мать, снимая трубку, неприятным голосом произносила, повернувшись ко мне: «Опять твои девицы звонят!» - Мне это оччень не нравилось. Особенно слово «девицы». Однако мы жили в однокомнатной, небольшой квартирке, с «совмещенным санузлом», т.е. туалетом и ванной, маленькой кухней и коридорчиком. Уединиться было практически негде, всё почти слышно везде.

Как же писал я стихи в одной комнате с матерью и телевизором? А вот так и писал.
Когда мы переехали в квартиру на Тихорецком, на старой, у Серебки (Серебряного пруда) на Институтском проспекте пришлось оставить всю мебель. Поеденную жучком. Мама взяла кредит и купила новую. Ладно, красивую и хорошую, главное, мне - секретер! За ним я занимался, делал уроки. И написал все лучшие юношеские стихи!
До 24-х лет он был моим лучшим товарищем!
Давно нет этой мебели, по тем временам очень приличной – разобрана на щиты, на даче использована для утепления дома в пустые и голодные 90-е, когда трудно было что-то купить. Единственное что я оставил – этот вот секретер. Жена была против. Но он стоит на 2-ом этаже, храню в нем саморезы, гвозди, всякие мелкие строительные штуковины. Не забывая, чем он был мне когда-то!

Какие в школе у меня были симпатии?
Класса с 5-ого или 6-ого - Катя Сидорова. Она так загадочно и волнующе улыбалась, глядя прямо в глаза. С ослепительною улыбкой и… браслетом исправляемых неровных зубов. Это была очень уверенная в себе девочка! И я, конечно, перед нею терялся. Однако хотел себя показать.
Однажды зимой классом мы гуляли в Сосновке, бескрайнем для нас тогда лесопарке. Он недалеко от школы. Как и карьер Басейка, где мы купались, однажды даже 1-ого мая. А еще и совхоз Лесное, тоже рядом совсем, куда мы ходили по полям, огородам.
Так вот залез я на сосну довольно таки высоко, просто так. А рядом под сосной оказалась Катя.
- Хочешь, - спрашиваю её,- спрыгну?
- Не прыгнешь.
- Прыгну сейчас.
Взял и спрыгнул. Да еще сделал сальто в полете через голову. И аккуратно приземлился в сугроб.
Катя оказалась потрясена… Ненадолго. Тут же стала опять улыбаться насмешливо.
- Ну, и что,- говорит,- ты хотел доказать?
Я не нашелся ответить. Только посмотрел, откуда спрыгнул. Это было ошеломляюще высоко. И я понял, что совершил ради любви первый маленький подвиг.

В эту зиму любимым развлечением мальчишеской нашей компании были прыжки с крыш гаражей, сараев, двухэтажных домов, которых полно на окраине города, строек… некоторая практика наработалась. Но сальто было особым шиком.
С прыжками случались разные происшествия. Один мой товарищ, прыгнув с довольно высокого строения, обнаружил, приземлившись, между ног торчащий металлический штырь, толстую арматуру. Снегу в ту зиму выпало много как никогда и что под ним совершенно не видно. Страшная мысль явилась тогда всем присутствующим. Что было бы, приземлись он на несколько сантиметров дальше или же в сторону… И на его месте ведь мог быть любой из нас…
После этого случая прыгать стали поменьше. И только в надежных местах.

С Катей еще запомнился случай.
После 6-ого класса наша классная руководительница Нина Сергеевна предложила сделать пикник загородом. И вот мы куда-то приехали, недалеко прошли. Почему-то было необычайно скучно. И вот на какой-то не бог весть полянке, среди невзрачных кустов Нина Сергеевна, объявила - пришли, давайте располагаться. Доставайте кто что с собою принес. Получилась складчина, в основном бутерброды. Катя устроилась напротив меня, еще с кем-то из девочек. Все прямо на земле, по периметру импровизированного стола, клеенки-подстилки.
Ем бутерброд, и вдруг обращаю внимание, Катя на меня пристально смотрит, улыбаясь в особенности ехидно, вся точно светясь. Я туда сюда посмотрел, она глаз не отводит и просто ржет молча. Ничего не могу понять, тоже улыбаюсь в ответ. Но её взгляд трудно выдерживать. И вот, скользя взглядом вокруг, по столу, неожиданно упираюсь в интересную комбинацию. На видном месте лежит сарделька, а по сторонам её два яйца, в сумме составляющие вполне определённое нечто.
Это в 6-ом то классе!
Вот такие у нас были шутницы в 6-ом, 7-ом, а потом 8-м «А»!
Да… но всё по-тихому рассосалось. Кто-то взял яйцо, другой сардельку, и картинка распалась, как будто ничего не было.
Ребята у нас подобрались из интеллигентных семей, очень неглупые. Кто-то разрулил ситуацию. А может, случайно.

 
1966-67 гг., 6-ой класс.
Нижний ряд. 4-ый слева – Сергей Домбровский, Сергей Селезнев, Володя Гончерук.
2-ой ряд. Слева – Виталий Иванов, 3-ий – Сергей Денисов, 4-ый – Андрей Дукельский, 5-ый – Володя Майоров, 7-й – Виктор Александрович (недолго был у нас классным руководителем), Лена Бурцева, Люда Феоктистова, Лена Аржанникова, Ася Дукельская.
3-ий ряд. Катя Сидорова, Лена аржанникова, …, Таня Горбунова, …, Боря Мочалов, Ростик Чайковский, Миша Токарев, Женя Лимонов, Володя Зеленков.
4-ый ряд. Володя Седойкин, Сергей Воронцов, Сергей Лебедев, Володя Панков, Свша Яковлев, Володя Попов, Таня Ширинская, …, Галя Поликарпова, …, …, Оля Ефимова


Что сказать. В классе учились дети командного состава Академии Связи – полковников, генералов, профессуры Политехнического и Физико-технического институтов. Находившихся рядом с нашей школой.
Я, кстати, и еще один мой товарищ, Сергей Воронцов, были из обычных семей рабочих и служащих. Может, кто-то еще, но таких было немного. Ребят из интеллигентных семей специально собрали в одном классе. Но не помню, чтобы кто-то обращал внимание на происхождение или статус родителей. Не было такого и близко.
Однако мы знали, в двух других параллельных классах семьи попроще, с ними мы не пересекаясь практически, А еще рядом с нашей 103-ьей школой была 517-ая, в которой учились ребята из совхоза «Лесное» и хулиганы с Зелёной улицы, ближней к совхозу. Ходили слухи, там происходили страшные вещи. Но нас они почти не касались.

Не знаю, за какие заслуги, может, математический склад ума, считать я умел хорошо, в 6-ом классе меня выбрали или, не помню, назначили казначеем. Я собирал деньги на Огоньки, подарки, мероприятия. Составлял списки, что надо купить и организовывал закупки всякого вкусного.
Это продолжалось, пока однажды, к концу учебного года мы не решили с друзьями купить к празднику бутылку вина. Я смог выкроить три рубля и купить бутылку портвейна. Мы его выпили вшестером. И нас, конечно же, вычислили. Кто-то всё рассказал. Родителей вызывали в школу, нас к директору и чуть ли не собирались организаторов, то есть меня, отчислить из школы.
Я, понятно, утверждал, что вино купил на личные деньги, сумел привести убедительные расчеты затрат, скрыв растрату из общественных денег. В общем, кончилось это тройкой по поведению. И казначеем больше меня не назначали. Долгое время.

Был еще случай похожий.
Пару раз в год мы классом ходили в театр. И вот, классе в 8-ом почему-то тоже решили купить бутылку вина и распить перед спектаклем.
Помнится, было весело в театре. Действие сопровождалось громким смехом и несуразными вскриками. Но кого-то выворачивало в туалете. Мне такой спектакль не понравился. Тем более, смотрели мы «На дне» Горького, в БДТ. И видеть толстых дядек на бочках в трущобе было неестественно и неприятно.
В этот раз с алкоголем нас не поймали. Но больше с вином в театр мы не ходили.
_______________

Моё самое первое воспоминание сопряжено с сильнейшим ощущением боли. Помню яркий солнечный день, зелёная трава… хожу по ней босяком… и вдруг в ступне жгучая боль. Какой никогда не было.
Это укусила оса - как потом, через много лет рассказывала мне мать. Тогда я, конечно же, заорал. Ничего больше не помню. Было мне, наверное, год с небольшим. Я еще даже не разговаривал, только начал ходить…
Вот тогда, видимо, я и понял, жить – больно!

Жили мы в деревянном домике на Институтском проспекте. Дедушка арендовал две комнаты. Ещё комнату с другим входом снимала соседка, больная туберкулезом. От знакомства с ней меня ограждали. Даже подозревали и у меня туберкулез, проверяли не раз. И у хозяев домика были какие-то комнаты. До революции, рассказывали, у них было много домов, целая улица. Один вот оставили. Как ни странно…
При доме у хозяев - сад с яблонями, кустами крыжовника, смородины и малины. И даже клубника. Но у меня к ней доступа не было, только слышал о ней. А малину, смородину и крыжовник, помнится, ел. Со стороны веранды, тоже нашей с отдельным входом, была огромная клумба с цветами, огороженная лесенкой кирпичом.

Занималась со мной до 6-ти лет, можно сказать, воспитала - няня Жмакина Мария Ильинична, тётя Маша. Простая женщина из Житомира, устроилась обслугой в нашу семью после войны. На которой погибла у неё вся семья – муж и трое детей. Меня считала за сына. А мать была очень занята – на работе, в хоре, где пела в Выборгском Доме культуры, театрами, сестрами и подругами. А у меня – детский садик и няня.
Мне было ещё меньше годика, и, как рассказывали, няня держала меня на руках, стоя на крыльце у веранды, довольно высоком. И вдруг старые, прогнившие доски сломались, она со мной падала навзничь, прямо на кирпичи клумбы. Каким-то чудом перевернулась, падая, и меня сберегла. Сама же сильно разбилась.

 
Няня Жмакина Мария Ильинична и Виталик в саду у нашего дома.

Мама потом рассказывала, что няня мне не отказывала ни в чем, даже ночью кормила. И в годик я весил чуть ли не 16 килограмм. Потом, правда, столь избыточный вес рассосался, и я рос нормально.
Из-за каких-то размолвок с матерью ей пришлось от нас уйти, то ли незадолго до смерти бабушки с дедушкой, то ли сразу после их смерти.
А умерли они почти что одновременно. Мне было 7 лет. Летом умерла бабушка, вроде как неожиданно. А через 2 месяца дедушка. 1-ого сентября повел меня в школу, по дороге ему стало плохо. Отвезли на скорой в больницу, и он умер через 2 дня. Меня в похороны не посвящали, дедушка с бабушкой просто как бы ушли. Было им чуть больше 60-ти.
Дед работал начальником отдела снабжения крупного НИИ «Гириконд». Обеспечивал всю семью. Бабушка не работала. Чуть ли не всю жизнь, или почти не работала. Вышивала мулине художественные картины. Прекрасно! Одна из них до сих иор висит у меня дома.
Ни разу за всю свою жизнь бабушка с дедушкой не ругались. Женились в середине 20-х годов. Дедушка из семьи мастера Путиловского завода, рабочей аристократии. Бабушка – из дворян.
Но мне о родственниках рассказывали очень мало. Да и некому скоро стало рассказывать…

Мама работала художественным редактором в этом же «Гириконде», потом «Позитроне», оформляла выставки продукции предприятия – резисторов, конденсаторов и т.п.
Мы с нею были не очень близки. Не помню ласк, поцелуев. Может, мне это было не нужно, а может, и ей.
Отец ушел из семьи, когда было мне год и семь месяцев. Что-то у них с мамою не заладилось. Вроде как она делала аборт не слишком удачный, болезненный. А после него стала избегать близких отношений с отцом. После развода больше ни с кем не сходилась.
А у отца было 4 брака и много детей. Я его видел лишь несколько раз.
Он работал главным инженером на крупном предприятии Северного Кавказа. Приезжал в командировки в Ленинград, и несколько раз останавливался у нас в однокомнатной квартире. Мне было лет 10. Но это было не нужно ни маме, ни мне. Потому как спать у нас было негде, а с отцом ни мать, ни я не хотели. На том и расстались.
Пару раз в шахматы с ним играл, а больше нечего вспомнить.

Когда заканчивал школу, мать показала письмо от отца. Он приглашал приехать к себе на зимние каникулы. Познакомиться с братьями, сестрами, покататься на горных лыжах… он всё оплачивал, дорогу и прочее. Но мать решила, не надо. Ну, а потом… узнав, я тоже не загорелся. Надо было сдавать выпускные экзамены, готовиться к вступительным в институт. Не складывалось… И, честно, не очень хотелось. Я плохо схожусь с людьми и не выношу искусственныхситуаций.

Последний раз, лет 10 назад, случайно узнал в Интернете, вышла на меня сестра отца Нели, а ему уже было за 80. Уехал с Кавказа. Где-то под Москвой приобрел домик. Больше ничего об отце я не знаю.

 
Отец Иванов Альберт Александрович, мама Иванова Людмила Сергеевна и я.

В общем-то, вспомнить из детства особенно нечего.

Из того что относится к литературе.
У матери была прекрасная библиотека. Полные собрания сочинений практически всех русских классиков. Некоторые изданные в Германии, Лейпциге, после войны. Например, Николая Гоголя. Были и хорошие дореволюционные издания, например, Льва Толстого. (Не знаю, уж как сохранилось полное собрание сочинений. Позже я его и читал со старым алфавитом.)
Так случилось, что все 6 томов Гоголя я прочел от корки до корки, еще в 8-ом классе. Начал читать и оторваться не мог! Потом взялся за других классиков, и тоже перечитал постепенно практически всё. Это в школе ещё, старших классах.
Я всегда много читал. До Гоголя, правда, к классикам относился со скепсисом, уж больно мать меня уговаривала читать классику. Чуть ли не с детского садика: «что ты читаешь? Брось! Надо читать классику!» – постоянно говорила она, как только видела за чтением какой-нибудь книжки. И это, как обычно бывает, вызывало чувство обратное, противодействия, я отказывался наотрез. Читал Жуль Верна, Беляева, Купера – у нас были тоже полные собрания сочинений. Дюма, правда в отдельных книгах, не всё. А еще раньше – сказки, разных народов, у нас было порядочно книг. А еще раньше, в дошкольном возрасте – детские книжки, было их огромное количество, хорошо иллюстрированных.
Так что с малых лет был я читателем.

 
Виталик с книгой. 4 годика

За книги я маме весьма благодарен.
Но в каком-то литературном или художественном, интеллектуальном плане меня персонально никто не воспитывал. Учился в школе, как все. Проявлял способности к математике, решал задачи одним из лучших. Сочинения? Ничего выдающегося. Пятерки за них мне ставили редко.

Первое стихотворение написал в 3-ем классе. Просто потому, что, задавая сочинение, учительница сказала – четверостишие или страницу прозой. Об осени. Я тут же смастерил какое-то четверостишие. Оно не сохранилось. Больше до 9-го класса не написал ни одной строчки в стихах.

Я ни к чему не стремился. Просто плыл по течению реки детства.

И всё же… какие были у меня успехи и достижения? Да почти никаких.
Вот математика. Припоминаю. Мать, забирая из садика, а именно она чаще меня забирала, садик был рядом с работой, по дороге домой задавала мне решать арифметические примеры на сложение, вычитание, потом умножение. И я бойко считал, любил это занятие и сам просил мать давать мне примеры. Это, полагаю, способствовало тренировке ума. И пригодилось мне позже, не только при игре в карты.
А в карты, кстати, в частности преферансе, я был в студенческие годы, без ложной скромности скажу, одним из лучших игроков в среде студентов и аспирантов сильнейших вузов и университета нашего города Ленинграда. Но это было потом.

Еще пару лет, в классе 4-ом, 5-ом ездил в Выборгский Дом пионеров, занимался в шахматном кружке. Получил третий разряд. Потом играл на уровне второго, но кружок бросил.
Неплохо играл в шашки, чаще обыгрывая ровесников. И в домино. А также в настольные футбол и хоккей. Лото. В общем, все настольные игры.

Еще немного о матери.
Да, каждое лето она отправляла меня в лагерь на 2 или 3 месяца. Но все-таки два раза мы ездили вместе с ней в отпуск. В дом отдыха или туристскую базу, вроде, Череменецкое озеро, уже не помню. Под Лугу и, вроде бы, Гатчину. Ходили на лодках в поход на несколько дней по реке Луга. Это было неплохо.
Мне выдали значок «Юный турист».
А позже – турист СССР.
Но это уже другой случай, поход, за который я особенно матери благодарен.

После 9-гокласса она отпустила меня в серьезное путешествие. 20 дней мы сплавлялись по реке Белой на Южном Урале. Почти 300 километров!
На работе у мамы подобралась молодежная группа, человек 25, в основном до 30-ти лет. И они взяли с собой пять школьников после 9–го класса. 2-х девчонок и 3-х мальчишек!
Мы спускались по красивейшей, порожистой, быстрой реке на надувных плотах, в каждом 6-7 человек. Гребли, управляли рулем. На порогах! Берега – крутые отроги гор. Места практически дикие за всё время повстречалось лишь несколько небольших деревушек, с населением совершенно бедным, почти не говорящим по-русски.
Запомнилась картинка. Старуха татарка у развалюхи выщипывает грязную шерсть из задницы у козла, бормоча что-то типа «Засранец! Засранец!» Когда ее что-тоспросили по-русски, ответить она не смогла. Или не захотела.
Но взрослые медовуху всё же нашли и купили. Немного угостили и нас. Сладкая, как лимонад! Первый раз пробовал.
Чудесные песни у костра! Тоже великолепное исполнение!

Тихий вечер! Тёплый вечер!
Я такие вечера люблю!
В этот тихий, тёплый вечер
О тебе, любимая, пою!
Аркадия Северного

Прекрасная рыбалка!
Заглядывались на девчонок!
Однажды на одном из самых сложных порогов наш плот сел на камень. Надо было снимать. Один мужчина спрыгнул с плота и пытался столкнуть. Не получалось. Тогда спрыгнул и я.  Но неудачно, сзади плота, и меня стало затягивать под плот и камень быстрым течением. Но всё как-то сложилось. Мы смогли сдернуть плот, полегчавший, и на ходу на него быстро забраться. Иначе меня точно потащило бы течением по камням. А плавал я не так чтобы уж хорошо, тем более на опасных порогах не приходилось.
Еще запомнилось. На одной из стоянок, мы почему то рано остановились, было свободное время. И я решил забраться на холм, очень крутой берег, нависающий над рекой.
Поднимался выше и выше. И стали попадаться кусты дикой вишни, со спелыми ягодами. Крупнющими, сладкими! Висящими гроздьями, как виноград.
Объелся вишней по полной программе. Снял рубаху и собрал в нее сколько смог, принес в лагерь. Это было отлично!!!
В поезде, помнится, читал девушке одни из первых стихотворений своих.
А после похода нам всем вручили удостоверения и значки «Турист СССР».

___________________

Еще немного истории.
Я родился и первые почти 10 лет жил в деревянном одноэтажном домике у Серебки (Серебряного пруда) на Институтском проспекте. Семья арендовала 2 комнаты (24 и 18 м2), маленькую совсем кухню и небольшую веранду. Отдельный вход. Вчетвером с мамой, дедушкой, бабушкой. Мне было 7 лет, когда бабушка и дедушка умерли, почти одновременно. Я пошел в 1-ый класс.
Сразу же к нам переехала сестра матери Ольга Сергеевна с мужем и дочкой, младше меня на 3 года. Они заняли проходную большую комнату, где раньше спали бабушка с дедушкой. А мы с мамой, как раньше, занимали вторую комнату.
На Тихорецкий проспект в однокомнатную квартиру переехали с матерью в октябре 1963-его года. Старый наш дом снесли.
А сестра мамы с мужем и дочкой получили 3-х комнатную квартиру. В шикарном по тем временам новом кирпичном доме. Не знаю уж как.
Няня через много лет говорила, после смерти бабушки с дедушкой пропала коробка с фамильными драгоценностями. По причине чего сестры разругались раз навсегда.
Но в те годы это не мой был вопрос, понятно. Да и потом… но в результате с двоюродной сестрой Ольгой я не знаком. Как и с родственниками по линии отца сводными братьями, сёстрами – родными, двоюродными и всеми.

Надо сказать, после смерти матери я потерял все связи и с её родственниками. Они были у матери на поминках, несколько двоюродных и троюродных сестер с семьями. А потом лишь однажды меня пригласила тётя Таня (Татьяна Николаевна Громова) на какой-то их праздник. Это было уже давно. И всё.
Пока была жива мать, лет до 20-ти я встречался иногда с троюродной сестрой Ольгой Матвеевой. Она на пару лет меня младше. Ещё была троюродная сестра Лиза, дочка Александры Николаевны Ширяевой, тети Шуры, внучка бабы Нюры сестры моей бабушки, для нас совсем маленькая.
Но постепенно с Олей мы отдалились. Она вышла замуж и, вроде, уехала с мужем в Чехословакию. Еще в 70-ые годы. Никогда её больше не видел и ничего не слышал о ней.
Примерно моего возраста никого из родственников больше не знал. А мамин круг был намного старше меня. И так всё распалось…

___________________

В 5-ом, 6-ом классах меня не раз хотели отправить в лагерь для несовершеннолетних. На воспитание и исправление. А я, вроде, ничего плохого не делал... Один раз взяли на совхозном сеновале, мы его чуть не сожгли.. вместе с собой. Кто-то решил закурить. Не я. Я еще не курил. Местные эту компанию пытались поймать давно, отслеживали, вызвали милицию, сеновал оцепили. Кто-то успел убежать, ребята постарше. Но меня взяли, и потом персонально возили на воронке по совхозу и Тихорецкому, будто специально. Показывая. А потом привезли в отделение. Где продержали несколько часов, пока не пришла мать. Скандал был по полной программе.
Дрался еще частенько. За правду. Вступался порой за ребят крупнее меня, не смотря на противников.
В пионеры не принимали, откладывали.. И приняли самым последним, в 6-ом классе. Некоторые уже готовились в комсомол. Хотя, вроде, я был тихий мальчишка.
Кстати, в комсомол в нашем математическом классе к окончанию школы вступило лишь треть от состава. Это в 1971-ом году. Рядом военная Академия и Физико-Технический институт. Дети все - полковников, генералов да профессуры. Так сложилось. Развитые ребята.
Галочка по комсомолу уже значение стала терять.

___________________

У меня была хорошая реакция и неплохая общая физическая подготовка. Не только в пионерлагере, в школе я играл во все спортивные игры, выступал за все сборные. Несколько лет занимался в секции ручного мяча в спорткомплексе ЛПИ, там же ходил в бассейн, проныривал 30 метров – поперек бассейна 25х15 метров два раза, прыгал с вышек 5-ти метровых.

По поводу хорошей реакции.
Однажды мне передали, что в туалете-курилке, на 3-ем этаже школы меня ждут выяснить отношения. Накануне была история с девочками, я каким-то образом «перебежал дорогу товарищу». На мой взгляд, существенного ничего не было, даже не помню что было, какая-то ерунда. Но товарищ думал иначе. И его явно подначивали. Недоброжелатели у меня были.
Короче. Я зашел в туалет, грязный, прокуренный, как обычно. В коридорчике у раковины ждал Сидор (Седойкин). С бегающими глазами. Мы были примерно одного роста, сложения. Я подошел и спросил спокойно, в чем дело. Он начал что-то сбивчиво бормотать, держа за спиной правую руку. Я знал, что в ней нож, будучи предупрежден пригласившим меня товарищем, Карой, как помню. Рядом стояла группа заинтересованных лиц, ожидая кульминации и развязки.
Мне всё было понятно. И я стал специально издеваться над Сидором, будучи готовым в любой момент к действиям. Он нервно мялся минут несколько.. а потом всё же ударил. Метил в лицо. Нож, конечно, был не раскрыт, Володя использовал его, как кастет. Но всё-таки…
Я нормально успел среагировать. Убрал голову, перехватил руку, завернул за спину, отобрал нож и выкинул в форточку. Пару раз дал по бокам. Но нас уже стали растаскивать…
На этом схватка закончилась.

Курилка. Да, я тоже курил с 9–ого класса. Первый раз дали попробовать в пионерлагере, классе в 6-ом. Помнится, как только сделал пару затяжек, всё поплыло вокруг. Обхватил ближнее дерево и присел, на ногах было не устоять. И довольно долго сидел, пока голова не перестала кружиться.
Потом ничего подобного не было никогда.
В 10-ом классе, порою, играл в футбол за забором Академии связи, на спортивных площадках – с сигаретой или папиросой во рту. Мне друзья, сами курящие, говорили, не стоит. Но я тогда не прислушивался. Здоровье было железное.
Надо сказать, теперь, с годами появляется ощущение – трудно дышать, воздуха не хватает. Может быть, из-за соседки-туберкулезницы, у меня все-таки находили что-то там в лёгких. А может, много курил… Бросил только к 60-ти.

Чего не было по молодости. Вспоминается, начудили мы как-то в 9-ом классе в каникулы зимние в Кавголово на турбазе. Выпили портвейна, потом ночью бродили по поселку, накинув белые простыни. Встав кругом, завывали над озером, на самом высоком холме, махая простынями, как крыльями.
По поселку поползли неприятные слухи.
Но учительница нас вычислила. В том числе, что мы выпивали. Похоже, среди нас был предатель, проговорился.
Пришлось уехать. Сделать вид, что уехали.
С другом, Борей Мочаллвым, бродили по Кавголово, искали место, где б переспать. Ничего не нашли, кроме полуразрушенной бани. На улице мороз. Но никогда не надо отчаиваться. Взяли в магазине бутылку зубровки. Развели костер прямо внутри, в центре бани, в парилке. На улице мороз градусов 10, у нас тоже. Одежда обычная, верхняя зимняя.
Баня, понятно, сгорела, мы чудом спаслись. Потому что тогда бутылка зубровки на двоих было порядочно, и меня друг растолкал еле-еле. Мы лежали на полке. Слышу сквозь сон, кто-то кричит «Горим! Горим!» Глаза приоткрыл, действительно, все в огне, языки пламени в метре над головой, лижут потолок совсем рядом...
Снегом пробовали закидать горящую баню. Потом убежали.
Вторую ночь спал на батарее, в какой-то парадной, уже в Ленинграде. Домой, к маме возвращаться раньше срока было неловко.
А баня полностью, как рассказали, сгорела.

Было это в 10-ом классе, зимние каникулы. Кавголово. 2-ой раз мы отдыхали там на турбазе.
Первый – зимние каникулы в 9-ом классе. Именно тогда к нам приехали исключенные из школы в 7-ых, 8-ых классах товарищи хулиганы, развлечься. Некоторых из них я хорошо знал. В частности, Коля Кудрявцев (Копейкин), Саша Яковлев (Як), Воробьёв (Воробей) Кула (Кулагин) и кто-то ещё, именно тогда в шутку мне протянули маленькую. Мороз 20 градусов, водка ледяная, подумал – вода. И залпом выпил почти до дна – первый раз водки. Бутылку выхватили из рук, мол, - ты что? А я просто не понял, что происходит.
Потом мне было плохо, несколько часов выворачивало. Я где-то бродил по задворкам, полям, валялся по каким-то канавам. Не знаю, как не замерз в такой холод. Что-то спасло меня и на этот раз…
Через пару месяцев написалось стихотворение «Пьяных слёз жемчуга». Потом я его много паз переделывал, в особенности концовку. Но основа осталась. Всё чистая правда.

Да, чего не бывало. Не всё хочется вспоминать… и, наверно, не надо. Сказать по правде, самые страшные истории о себе я не рассказываю.

___________________

В нашем выпуске было три восьмых класса. Из них сделали два девятых – математический и гуманитарный. В нашем математическом каждую неделю было дополнительно к обычной программе 10 часов математики и 7 часов физики. Каждый день по 8 уроков, шесть дней в неделю. В школе по математике мы прошли программу первого курса Физико-Механического факультета (ФизМех) Ленинградского Политехнического института (ЛПИ), ныне СПбГПУ.
В гуманитарном классе тоже были дополнительные часы.
В математическом оказалось 30 мальчиков и 10 девчонок. В гуманитарном – наоборот. Народ из 3-х классов перемешался.
Все праздники, мероприятия, огоньки с танцами, дискотеки, естественно, проводили мы вместе – два класса.
Лена Митькина до 9-го класса училась не со мною, в другом. Вроде бы, «В», я ее совершенно не знал.