Мне не понятен был диктаторский приём

Мне не понятен был диктаторский приём,
В котором мать родная нас уверенно растила,
Мы, спотыкаясь, бегали за матерью вдвоём
В приказах по уши: она нас не просила...

Мы как солдаты выполняли выданный приказ,
В младые годы для нас не было разбора,
Зато со знанием и правом ходили в каждый класс,
Но всё равно в свободный час — висели на заборах.

Я был шалун с высоким уровнем отчаянья в глазах,
Меня несло куда-то вырваться и сделать всё не так,
Хотя последствия всегда вели к раскаянью в слезах,
Я рад был повторить проступок просто, просто так.

И поумнев немного в поздние тяжелые года,
Душа моя задумалась, ведя меня сама,
Я шёл во след проверенной природной простоте,
Смущаясь в обнаруженной душевной высоте.

Мне шаг за шагом виделись проблемы всей страны,
Я понял душу Сталина, царя со стороны,
Я удивлялся ленинским большим больным мечтам,
И бедам, предназначенным совсем, совсем не нам.

В Россию дьявол ринулся, круша любовь и стыд,
Смертями власть продвинулась, поправ закон планид,
Перед разгулом бешенства упала связь времён,
И потеряли в страхе мы значения имён.

Народ в коленях содранных хвалил закон вождя,
Жестокость верноподданных кричала за себя,
А пуля-дура бешено долбила лбы крестьян,
И превратилось общество в загон для обезьян.

Высоких душ стремления стрелялись на ходу,
Закон повиновения жил сам собой в бреду,
Где параноик с упырем вершили власть времён,
И до сих пор никто из них ещё не запрещён.

Остались в поколениях и рабство, и позор,
Вселенское сиротство идёт вершить надзор,
Мы вечно обворованы и лёжа ждём удач,
Паразитизм, расслабленность, холодность — хоть ты плачь!

Распоряжаться судьбами — гордыне подавай,
Большую власть над ближними крепить не забывай!..
О, Боже! Где кончается бред сущих упырей?
Где выход намечается для совести моей?

И как смиренномудрое отечество моё,
Предостеречь обязан я как Царствие Твое?
Как людям дать уверенность в душе великих сил?
Как почитать Родителя, как прежде Ты учил?

Прости меня за слабости и за грехи мои!
Прости за бесполезные часы и даже дни!
Прости за гордость Глупости, врождённой в кровь мою!
Но научи по-совести вести с Бедой борьбу.

Беда у нас вселенская — оборванность корней,
Я не могу советы дать для дочери своей!
Она — такой же мученик: со внучкой не в ладах...
Учи нас, Боже праведный, Христос ты иль Аллах!

Мне чуждым был диктаторский, родительский приём...
Теперь мы осирочены, без матери живём,
Но нет в душе спокойствия и ясности в мозгу...
Мой Бог! Ты не поможешь мне. Тебе я помогу!

Антон Сибиряк
25 апреля 2009 года.