Фамилия

Елена Витальевна Бианки (фото автора).


Бианки… Фамилия эта для меня с детства звучала, как музыка. С того самого дня, когда я обнаружил у себя под подушкой мамин подарок – книжку Виталия Бианки «Лесные были и небылицы». Подарок к моему дню рождения. С этой книжки и последующих за ней книг Майн Рида, Даррелла, Сетона-Томпсона начался мой интерес к живой природе, интерес на всю оставшуюся жизнь. Сколько себя помню, фамилия Бианки была со мной всегда, и когда я приходил в Детскую библиотеку за новой книгой, и когда мы с мамой приезжали на Богословское кладбище на могилу моего отца, похороненного на этом кладбище на год раньше Виталия Валентиновича Бианки. Может быть, сама судьба предопределила нашу встречу с Еленой Витальевной Бианки, дочкой знаменитого писателя-натуралиста.
Познакомил нас детский писатель Святослав Владимирович Сахарнов, один из учеников В.Бианки. Было это в 1996 году. С того времени началась наша дружба. Вместе с Еленой Витальевной мы посещали детские библиотеки, Русское географическое общество (где она вела «Бианки-клуб»), но, в основном, наши встречи проходили у нее дома, в уютном флигеле дома № по Институтскому проспекту. Сколько чудных вечеров провели мы за чашкой чая! Елена Витальевна рассказывала мне о своей жизни, о тех уже далеких временах, о своем отце. В основном о своем отце. Память об отце, сохранение его творческого наследия стали смыслом ее жизни. Запомнился один ее рассказ.
Страхи… В.Бианки сидел за столом в своем кабинете, в Ленинграде, на 3-ей линии Васильевского острова. В ночной тишине работалось легко, строчки сами ложились на чистый лист бумаги. Издалека донесся еле слышный гудок проходящего по Неве парохода. И вдруг – внезапная перемена настроения, он почувствовал сначала какое-то беспокойство, затем необъяснимый страх. Нахлынули воспоминания. Ему было 3 года и 3 месяца, когда он с матерью отправился на пароходе в Лебяжье. Корабль попал в сильное волнение, волны лизали иллюминаторы, было страшно. Казалось, волны ворвутся в двери и затопят корабль. Пароход часто гудел. Гудки его были как крики о помощи. С тех пор прошло много времени. Спустя много лет, он сидит в кабинете и чувствует страх. Гудок парохода, тревожный, молящий о помощи, навсегда вошел в его сознание. Поняв причину своего страха, писатель успокоился и продолжил работу. И другой страх, о котором рассказывала мне Е.В.Бианки, преследовал отца – страх ареста, ссылки. Он боялся любой останавливающейся у своего подъезда автомашины. Это была еще одна причина уезжать из города подальше в лес, к своим любимым птицам.
Семья Бианки была неразрывно связана с Санкт-Петербургским Зоологическим музеем. Рядом с музеем – здание Биржи, где ранее располагалась городская таможня (неподалеку и Таможенный переулок). Почему я это вспомнил? Потому что в энтомологическом отделе зоологического музея, уже в наши дни, проходила выставка, рассказывающая о жизни современной таможни. Все переплелось в этой жизни. Елена Витальевна очень любила Зоологический музей, показывала мне старые фотографии. Она и сама была прекрасным фотографом. Многие ее фотографии вошли в книги отца. Помогая ей, я делал пересъемку из богатого архива В.Бианки. Что-то было использовано Еленой Витальевной для составления книги «Повесть о молодом человеке XX века» и отдельной брошюры о переписке В.Бианки с переводчицами-китаянками. Увы, не все ее планы осуществились. До последних своих дней Елена Витальевна мечтала о создании в Санкт-Петербурге музея питерской интеллигенции, куда вошел бы и архив В.Бианки.
Нынешнюю действительность она воспринимала с трудом. Не хотела принять жизнь, где все строится на финансовом расчете. Жила прошлыми понятиями, доверяла всем людям на слово. Для своего возраста была очень энергична и легка на подъем. Много труда вложила в подготовку собрания сочинений В.Бианки. Болезненно воспринимала любые проволочки. Радовалась, что книги отца по-прежнему издаются. Огорчалась, когда видела карикатурные иллюстрации к ним. Все время повторяла слова В.Бианки: «Рисунки животных должны быть максимально достоверными!». С любовью рассматривала архивные документы и фотографии, вспоминая знакомых в прошлом людей. Взяв в руки томик Александра Блока 1929 года издания, читала мне его стихи. Томик - со множеством рукописных пометок, сделанных рукой В.Бианки. Блок был его любимым поэтом.
Елену Витальевну всегда радовало, что к кормушке за окном зимой слетаются шустрые синички. Она каждый день насыпала в кормушку корм. Как и ее отец, очень любила людей: «Я так ценю наши встречи!» - говорила она. Последние годы у нее дома собирались единомышленники – люди, любящие живую природу. Эти встречи были неформальным продолжением «Бианки-клуба» и приносили много радости от общения. Работая над архивом отца, Елена Витальевна всегда перечитывала присутствующим авторский текст. С наступлением весны ее тянуло в родные новгородские места, к той русской природе, которую так неповторимо описал В.Бианки.
Запомнилась мне наша с Еленой Витальевной поездка на Богословское кладбище, на могилу В.Бианки. Был ясный весенний день, вокруг щебетали птицы. Елена Витальевна уверенно вела меня по знакомым дорожкам. Видно было, как трепетно относится она к этому дорогому для нее месту. Она сокрушалась, что хулиганы не первый раз отламывают фигурку бурундучка, сидящего на плече беломраморной девочки, работы скульптора Меллуп, на могиле В.Бианки. Здесь же на могиле она вдруг спела мне любимый романс В.Бианки – «Сурок»: «У отца был хороший голос, он очень любил петь - сказала она, - давайте сделаем вечер романсов, где будут исполняться любимые вещи папы –«Сурок», «Рыцарский романс»…
Увы, спустя несколько лет, я вновь пришел к этой могиле. Но была уже зима. Две синички перепархивали в ветвях деревьев. Хоронили мы Елену Витальевну Бианки – художника-графика, удивительного человека, посвятившую жизнь служению делу отца, служению природе.

 Санкт-Петербург 10.03.2009 г.