13 глава

Страх обуревал иногда. После уколов, от побочных действий препаратов и безысходности. Все пациенты прекрасно знали, что если просить уменьшить дозу - её увеличат, если просить увеличить дозу - то оставят ту же, если жаловаться - сделают укол. Ни в чём не было логики, как в Стране чудес, но на этот раз кошмарной и жуткой. Испытания одно за другим, и не всегда посильные. От лекарств пульс поднимался до неимоверных высот, а давление падало, до, практически несовместимого с жизнью. Ночью я задыхалась, и попросила вызвать дежурного врача. Пришедшая женщина полчаса жаловалась на свою тяжёлую жизнь, как ей "бедной, приходится бегать по "больным" ночью, что у всех то понос - то золотуха. Во время её повествования я начала задыхаться и не могла глотать.
- "Паническая атака", - был вынесен знакомый и единственный вердикт, и снова, укол за уколом. Кто-то мечтал о яхте, большом количестве денег, работе, семье, или просто любви, я же понимала - что большей радости, чем трезвость рассудка без препаратов - для меня не существует. Но именно об этом даже мечтать было невозможно, потому что препараты убивали мечты. Кипячёной воды не давали, только на завтрак, обед и ужин - жалкое подобие чая. Хотелось пить, потому что "сушило" от лекарств, и приходилось пить из под крана. Так я подхватила кишечную палочку. Температура сорок. Головные боли и разрывающееся ощущение по всему телу. Так и быть, мне вызвали врача, ЛОРа, подозрение на грипп, но харизматичный мужчина заявил - "Горло - Чистоган", посмотрев меня прибором. И методом исключения болезнь вывели на чистую воду. А в отделении, тем временем, началась эпидемия. Три женщины с конъюнктивитом, ещё две с гриппом, и я. Всех нас "сослали" в "чумовую" палату, чтобы мы не перезаражали остальных, но мы могли перезаразить друг друга. Сознание полностью отключилось, были только какие-то образы, капельницы, белые халаты. Я рядом с Богом.
- "Я приду излечить тебя болью, тогда, когда это нужно", - говорил он. До сорока одного градуса поднялась температура однажды, я слушала и смотрела, как капельница непрерывно мерила моё дыхание. Я видела Всевышнего так близко, как никогда. Тёплая, нежная любовь изливалась от него. Живу ли я, или нет, умру, или снова рожусь  какая разница, когда он со мной? Тяжело воспринимать всё это, будучи обычным человеком, но когда переключается точка сборки, ты наделяешься силой перенести всё. Наутро я слышала, как главврач орал на Анну матом, за то что она собрала в одной палате всех инфекционно-больных, поскольку заражения были разного типа. Мне удалось рассказать главному, что нам не дают кипячёной воды, он был в бешенстве. А после этого случая меня возненавидели все санитарки, за то, что я сдала их, но, тем не менее, кружку жидкости наливали. К нам поступила новая пациентка Галина, которая на свободе работала неврологом, и знала всю подноготную психиатрии. Поступила по дури, впала в запой, и, в кризисном состоянии вызвала скорую. Ей не посчастливилось обронить фразу, что хочет умереть, хотя всё это было сказано на нервах и без мыслей, вот и привезли её к нам, в психушку. Галя рассказала, почему всех держат так долго. Дело в том, что за москвичей идёт квота. Койка-место и "лечение"больного в один день обходится, допустим, в тысячу рублей, и за вредность работы врачам и главврачам капает ещё по тысяче в карман каждые сутки. Дееспособности же выгодно лишать интернату, поскольку львиная часть пенсии идёт госучреждению за содержание больного, а остаток денег либо зажиматеся, либо в самом лучшем случае, тратиться на сигареты для пациентка клиника. Полное бесправие и беззаконие в области психиатрических клиник заставляло ужаснуться, потому что здесь действительно калечат жизни людей. Я не знаю с какими существами можно сравнить пациентов, по мере того, как к ним относится медицинский персонал. К бездомным собакам, по сравнению с нами, слишком хорошо - их хотя бы убивают, а не заставляют мучаться ради галочки, что человек "лечится", Всё это долгое время, которая я и мои товарищи по беде, пребывали в больнице - мы ждали комиссии, типо по "выписке", а на деле, по лишению дееспособности, или отправке в интернат. Шли дни, но комиссии не было ни у кого, может раз или два в месяц, у каких-нибудь бабулек, для которых интернат и правда счастье. Я лежала долго, и потому прошла массу врачей, о решении экспертизы мне сказано не было ни разу (местная форма ответа не в счёт). Один раз на обходе я обратила внимание на диалог Анны Леонидовны с бабулькой - шизофреничкой, которая гоняла духов по ночам.
- "У меня был психоз, были видения".
На слова больной врач отреагировала иначе, нежели на "нормально" или "хорошо". И я сказала, при встрече с Анной Леонидовной, что был психоз, галлюцинации, руки из стен, демоны, сатана, ад, а сейчас вроде всё успокоилось.
- "Здорова!", - заключила она, и через месяц меня выписали. Этот кошмарный сон наконец кончился. Всё было не так уж просто. Сознаться, как в ЧК, во всём былом и не былом - не помогло бы сразу. Надо отлежать положенный минимум времени, чтобы врачи поимели с тебя деньги. А там уже и новое поступление, новый золотой слиток, если москвич. Если же, иностранный гражданин - департировали через три недели даже в самом остром состоянии. Вот она - война, между жизнью и смертью, каждый день, русская рулетка. И я была на этой войне, а, значит - я воин. Все сведения обо мне передали в психоневрологический диспансер, куда я была обязана ходить два раза в месяц, на протяжении пяти лет, если без "срывов". Такие законы... Ты всё равно связан по рукам и ногам, если хоть раз был в психушке. Чтобы где бы не случилось - тебя заберут снова, как драгоценный камень, поскольку, при повторном попадании срок начинается заново, и на тебе снова можно наживиться. Я стояла у проходной, дыша осенним воздухом. Вот сейчас, ни шага вправо, ни шага влево, пока я ещё точно свободна, ещё пару мгновений. А потом игра с судьбой начнётся заново. Но сейчас, я понимаю, как это ни странно, всегда всё зависит только от тебя. Ни сетуй на непогоду, кризис, нежданное горе - это всё только уроки, которые ведут тебя к духовному росту. А выбор - выстоять или сдаться - за тобой. Решай. Сейчас.