Ээээх! Ябегучерез

С голым задом, я бегу через площадь.
И зиваки, рукоплещут мне.
И ветра, мои чресла полощат,
Транспорантом портаки по спине.
Вон оскалы, а тут эполеты,
Черепа, пауки и кресты.
Как содрать мне с себя всё вот это?
Как сбежать, от мирской суеты?
И закрыться в сосновой избушке.
Что б на крыше, земля, да трава.
Чай горячий, да голос кукушки.
И сверчек и горели б дрова.
И свеча на столе, тёмной ночью.
Колыхалась тихонько во тьме.
Говоря: не печелься, не стоит!
Кто то думает и о тебе.

Каждый раз, думаю написать приамбулу. И всё как-то руки не доходят.

Вообщем дело было так: вечерний вокзал, площадь привокзальная, маленький городишка.
Преспичело освободившемуся зеку переодеться из зэковской робы в новокупленную гражданскую, пошёл он в сараи ,что рядом с домами у вокальной площади.
    С его слов: вижу ,детский домик, совсем для ляличек, высотой метр двадцать, разложил я у него на крыше обнову, снял ботинки, встал на пакетик, снял робу, труханы. Стою в майке. Новый красовочек возьми, да упади с крыши. Из дверки домика выглядывают, в ночи светящиеся два глаза, размером каждый с кулак. Я в шоке.Собачья будка!Резко, вместе с волкодавом начинаем движение в одном направлении. Я спиной чувствую как он пытается меня догнать. Бежал я долго, и правильно сделал, потому, что цепь волкодава была закреплена на блок и трос идущие от стены дома к столбу, метров двадцать.
Стоим на привокзальной площади, темно, холодно, октябрь месяц. И вдруг из близлежащих пампасов выбегает мужик в одной майке, босиком,и весь в наколках. Его кондратит, толи от испуга, толи от холода начал заикаться, объяснить толком не чего не может. А следом и хозяин волкодава подбежал, с черенком от лапаты, думая , что его грабят.
В ходе разбирательства, всё выяснили. Зэка одели, отпоили чаем, нашли его документы и он благополучно уехал. Но пока это происходило, он с горечью жаловался на этот жестокий мир, на то, что не о том он мечтал выйдя на волю.