Битва при Каннах, Battle of Cannae все главы

Посвящаю свой труд римскому легионеру по имени Квинт Цецина (Quintus Caecina), изрубленному в 36 лет в битве при Каннах, 2 августа 216 года до н. э. (2235 лет назад.)

Глава 1  "ПРОЛОГ"
Глава 2  "ЭКСПОЗИЦИЯ Квинт Цецина (Quintus Caecina)"
Глава 3  "Объяснение терминов в стихотворной форме и не только..."
Глава 4  "Ганнибал"
Глава 5  "ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ВОЙНЕ С КЕЛЬТАМИ"
Глава 6  "SOMNUS FRATER! (спи брат)"
Глава 7  "ВТОРЖЕНИЕ РИМЛЯН В КЕЛЬТИКУ"
**************************************
Глава 12 "НОЧЬ ПЕРЕД БОЕМ"

"…Каковы бы ни были удачи в настоящем, никто из людей здравомыслящих не может ручаться с уверенностью за будущее. По этой причине, утверждаю я, ознакомление с прошлым не только приятно, но еще более необходимо. В наше время людям необходимо иметь более ясные и правдивые понятия о вещах, раньше неведомых. Со своей стороны, мы и попытаемся сделать это в соответствующем месте нашей истории, ибо внимание людей любознательных мы желаем остановить подольше на этих предметах."
"…Ганнибал отдал своим войскам приказ убивать всякого встречного взрослого человека. Поступал он так в силу прирожденной ненависти к римлянам."

Для эпиграфа выбраны цитаты Полибия, древнегреческого историка, участника осады и взятия Карфагена в третью пуническую войну 149 по 146 гг.до н.э   «Всеобщая история. Книга третья».

       ПРОЛОГ
часть первая

По скалам Апеннинских гор
Свой путь –извилистый узор -
Плетет в Апую, не спешит,
Река с названьем Ауфид.

Река скромнее, чем Москва,
Но не всегда была тоска,
В ее изгибах бой был дан
Недалеко от древних Канн.

Сейчас спокойней нет долины.
Материал посажен винный
Но в центре поля в землю врос,
Из камня серого колосс,

Округлый и местами битый
От скуки праздным дураком,
Гранитный столб не всем знаком.
Давно стоит судьбой забытый.

И только дикие цветы
Как будто крик до хрипоты-
«Тут в поле тысячи лежат
За Рим вступившихся солдат!»

Став виноградною лозой,
Кормясь то кровью, то слезой
Могила этот подвиг помнит.
А тем, кто голову преклонит,

Откроет будто в вечность лаз.
Всплывает образ без прикрас:
Две тыщи двести лет назад
Идут войска не на парад

В одном единственном желанье,
С одной лишь жизнью на закланье,
Но с верой в правду, с верой в Рим.
Надежды дух неистребим…

Совсем безусые юнцы,
В завидном возрасте отцы.
У воинов лица как у нас,
Их мысли те же что сейчас,

Один страдает всю дорогу
Что повредил на марше ногу,
Другой коня не подковал,
А третий в ночь почти не спал.

Их разговоры о пустом:
Им победить бы, а потом
Опять вернуться к саду, к плугу,
Обнять за талию подругу,

Вина за новую победу
Налить сварливому соседу,
А в кузне - старенький отец...               
Домой скорее наконец!

Никто не хочет умирать,
Всех дома ждёт жена и мать,
У всех любимый кот, собака,
Но жизнь суровая, однако,

Сказала им, что тут и здесь
Оставить нужно все, что есть.
И парни ничего не взяли,
Все своей Родине отдали.
Оставили себе
            лишь честь.
          ***
Ауфид- река вблизи которой в 216 году до н.э. произошла битва. Современное название Офанто (итал. Ofanto) — река на юго-востоке Италии. Длина 145 км, площадь бассейна 2760 км. Течёт по территории областей Кампания, Базиликата и Апулия.
          ***
часть вторая

Те легионы с детства снятся:
В пыли колонны солнца блик…
Давно хотел за дело взяться
Но опыт мал - в три тонны книг.

Чтоб мы друг друга отыскали,
Века им доблесть не снискали.
Друзей увидел, с сердца грусть,
Повеселей чуть будет пусть

Рассказ о том, где жил герой,   
О чем мечтал, каков собой,
Чего желал, к чему стремился.
Он мне не раз во сне приснился.

Спокойно жизнь хотел прожить,
И мне не следует спешить
Он будет жив наверняка
Пока не высохла строка.

Слеза приблизит к горлу слово,
Ведь все в конце уже готово:
Слоны перешагнули горы,
И конский топот, пунов говор,

Сагунта пала, был Тразим.
Всё ближе слышен смерти голос.
Рим отделяет один волос
От мирных лет до страшных зим.

Что быть могло, уже случилось
Я начинаю, наконец.
Что прочитал, а что приснилось
Внизу - истории венец...   
           ***
      

Глава вторая
ЭКСПОЗИЦИЯ
Квинт Цецина (Quintus Caecina)

В латинском "Quintus"- значит пятый,
"Пятак" (по-русски) парень статный,
В семье хорошей мальчик рос.
Начитан. Был в общенье прост.

Воспитан правильно отцом,       
Но в детстве бегал сорванцом-
Седлал баранов на прогулке,
Тайком лизал зимой сосульки, 

Спускаясь каждый день в поток-
Он не боялся мокрых ног-
И не болел, и не страдал,
Квинт босиком всегда гулял,   

Пугая миленьких девиц
Не наготой- длиной ресниц.
И волосы струились ниц

Водой любимого ключа.
Этрусского луча свеча   
Его согрела. Он подрос.
Всем Бог красавца преподнес:

И нос прямой, а не дугой,
И кожей бронзовый зимой.   
Был мальчик от природы ловок...
И хочется мне в заголовок

Вписать без пафосных речей,
Что нет черней его очей
Ни в том, ни даже в нашем мире...   
Друзья, прошу, поверьте лире,

Мне сон о Квинтусе не врал.            
Я помню вовсе не Урал
Тянулся мимо его дома.
Там в скалах древнего разлома

Шла Апеннинская гряда.
Квинт в тех горах не знал вреда
И сам серьёзно-не шаля,
Из лужи мог спасти шмеля,

Дыханьем высушив для взмаха
Два хрупких, маленьких крыла.
И каждый день не зная страха
Своей рукой кормил орла

И тот едва завидев друга
Летел к нему как будто вьюга,
Восторгом душу парню нежил,
Наш Квинт гостинцем птицу тешил
Хоть в снег, хоть в жаркую погоду.
Он с детства каждую невзгоду
Подобно вОину принимал,
Сраженья ждут его он знал.
И в драках жизнью рисковал
Готовясь к первому походу.

            ***
   
Глава третья
Объяснение терминов в стихотворной форме и не только...
(необязательно для прочтения)

Эпиграф
«От центурионов римляне требуют не столько смелости и отваги, сколько умения командовать, а также стойкости и душевной твердости, дабы они не кидались без нужды на врага и не начинали сражения, но умели бы выдерживать натиск одолевающего противника и оставаться на месте до последнего издыхания».
Полибий «Всеобщая история. Книга третья»

Не скрою, Квинт в конце убит.
Он словно нить вплетённый в повесть-
Он суть её,
            он её совесть!...
Но бег событий смысл таит,

И чтоб понятней стало нам
Латинским следует словам
Немного уделить вниманья,
Ведь любопытство-суть познанья.

Признанья жаждет древний мир,
Вкусим забытых слов зефир
И вспомним: «Прежде было Logos*».
Ну, что вперед?  Читаем в голос…
            ***
*В начале было Слово— первая строка Евангелия от Иоанна (Новый Завет)            
          
часть первая

Республиканский римский строй
Во все года был непростой:
Знакомьтесь, вот бегут «велиты»,
Из шкур зверей их шапки сшиты,

Одежды очень скромный крой.
Идут вперёд, почти толпой.
И вклад их в схватку-лёгкий штрих.
Вам странно? Но в руках у них
 
Лишь только дротики, праща.
Чтоб бегать быстро-сообща
Мечей не брали, копий, лат,
Ведь в скорость их вносило лад

Здоровье- молодости сила.
Задача? Шквал из стрел, камней,
Домой чтоб враг хотел скорей,
Ряды чтоб паника разбила.

Еще был «парма» -легкий щит.
А смелость их вперед летит.
«Velox» у римлян значит «быстрый»
И умысел у них «корыстный»

Бросок вперед -откат назад,
За пикинеров ровный ряд.   
Мне совесть рассказать велит
Как презирает смерть велит.

Ну а, за россыпью гороха
Вступали в бой не скоморохи,
А легендарные «гастаты» -
Солдаты длинного копья.
Щетина копий их семья!

И нужно знать, что римский строй
Не был банальною стеной:
Манипулярная система,
В боях проверенная верно,

Была практичнее фаланги.
Конечно нужно бы на фланги
Поставить больше скакунов,
Но Рим тогда был не готов 

Понять, что конница решит,
Кто в этой битве победит.
Так вот, за гастами стояли,
Как будто клавиши в рояле,   

"Принципов" ровные коробки-
А в том строю солдат не робкий.
И "гладий"- меч их только рад
Узнать- ждёт битва не парад.

Мне трудно всё вместить в строке,
Но я скажу-принцИп в руке
Держал, (возьми себе на ум)
Не дротик, а копье – "пилУм".

И при сближении с врагом
Огнем в то время не кидали -
Пилумы осами взлетали,
Врага разили, лишь потом             

ПрицИпы острые клинки
Пускали в ход. Им не с руки
Меч-гладий слева вынимать,
Ведь щит-"скутум" плечу под стать.

Мешали ножны и клинок,
И «съехал» меч на правый бок.
Кольчуга-«лорика хамата»
Не заменима для солдата,

Кинжал-«пугио»-мини меч,
(Легко колоть, но трудно сеч)
К ремню крепился на живот.
Так, что ещё? Пожалуй вот-
            
Отважным был принцип в бою
И он задачу знал свою
А если справиться ни как,
Строй ветеранов делал шаг.

Среди "триариев" народ
Имел к войне такой подход-
Пока все бьются в жутких нервах
Триарий ждёт приказ в резервах,

Но получив команду-«В бой»
Атаковал сплошной стеной
И с гастами на перевес,
Врага сносил как будто лес.
Все знали- смелый ветеран
Не побежит-умрёт от ран.

Еще "калиги"- не сандалии.
Пусть не твердит дурак упрямый,
Что, если ветерок по коже,
То значит всё одно и тоже.

Подошва мощная с набойкой-
Холодный пот во снах врага.
Подъем с высокой щиколоткой.
Калига крепче сапога.

Ну да, забыл, "центурион" -
Во всех делах красавец он!
Его задача не орать,
Сплотить солдат и строй держать,

Скутум поменьше, слева меч.
И не искать с ним лучше встреч -
Всегда в руке большая палка,
(Порой солдата было жалко).

А поперечный гребень в шлеме,
Чтоб каждый мог его без лени
Найти на поле и понять:
Ну, офицер, ни дать ни взять.

И грудь его одни медали-
Знак уважения страны,
Отличный вид со стороны,
Но за «фалеры» умирали...

Скажи читатель, мог бы ты
Подняв в бою упавший- «сигнум»*
Сказать себе: «Пускай погибну
Мне флаг пусть будет как цветы!?

А он вот мог. Он легион 
Увлёк на вражескую стену
И не найти ему замену
Ведь командир-цетурион!

Так вот, вернусь опять к мечу.
Не длинный был, сказать хочу,
И вес не целый килограмм.
Вот вам от Рима меч – кинжал,

Он в середине был притален.
Боец мечом не фехтовал:      
Он жало лишь вонзить желал.               
Итог для жертвы был фатален -

Мечу тому не было равных:
От ран, чудовищных и рваных,
Не сразу наступала смерть,
И боли было не стерпеть.

Представить гладий даже страшно
Не то что ринуться отважно,
Но искушали эту силу,            
И приходилось лечь в могилу    

Тому, кто не хотел молчать,   
Хотел кричать. Хотел грозить.
Тому, кто с Римом говорить
Желал не римским языком.

Карфагенянам был знаком
Вкус поражения большого.
Их чувство давнего позора
В тоску вгоняет двадцать лет.

И выхода простого нет.
Страну свою в поход готовят.
Все помнят первую войну.
Но месть не свет. Их похоронят.

В конце концов, их смоет море,
Ведь горе ждёт того героя
Кто Рим на твердость испытал.
Их горн зовет, куют металл.

Острят мечи, готовят сбрую,
Слонов седлают боевых.
Не ветер-сразу сеют бурю,   
Ну словно разум бросил их:

«Сперва у римских матерей
Сыны погибнут. В бой скорей!
Умоем кровью Рим проклятый!
Сгорит дотла огнём объятый!»

И, Гамилькар задумал злое.
Весь мир для пуна - не чета.
Ну, наваждение такое
Угробить Рим - его мечта.

Он Ганнибала с юных лет
Готовил как бы в жертву Богу.
Для сына созданный завет
Втянул парнишку понемногу

В лихие замыслы отца,
Из сына сделали слепца.
Ребенок клялся на крови.
На алтаре словам любви

Нет больше места, было слово
О том, что все уже готово
Для умерщвления людей.
И Гамилькар хотел скорей

Начать компанию большую,
Но он погиб. Идти вслепую
Решил послушный Ганнибал.
И он солдатам слово дал.   

Он разорвал в руках ягненка
Но чувств людских не испытал,
Лишь громко в голос прокричал:
«Клянусь, вам золота дам столько,

Что Карфаген и не мечтал!
А не исполню если воли,
Готов растерзанным быть в поле,
Как агнец этот жизнь отдал.

Я присягаю. Видят боги!
Рабов вам дам и тучный скарб.
Со мной ступайте без тревоги
Ждут Альпы нас! Я слова раб!»
            ***
Авантюриста не унять,
На Апеннинах будет жарко.
Коллега-занавес поднять.
Встречайте, Ганнибала Барка!
   
Глава четвёртая
ГАННИБАЛ
fine guistifica i mezzi (цель оправдывает средства)


Эпиграф

"Насколько он был смел, бросаясь в опасность, настолько же был он осмотрителен в самой опасности. Не было такого труда, при котором он уставал бы телом или падал духом. И зной и холод он переносил с равным терпением; ел и пил столько, сколько требовала природа, а не для удовольствия; распределяя время для бодрствования и сна, не обращая внимания на день и ночь, — он уделял покою те часы, которые у него оставались свободными от работы; притом он не пользовался мягкой постелью и не требовал тишины, чтобы легче заснуть; часто видели его, как он, завернувшись в военный плащ, спал среди воинов, стоявших на карауле или в пикете. Одеждой он ничуть не отличался от ровесников; только по вооружению да по коню его можно было узнать. Как в коннице, так и в пехоте он далеко оставил за собой всех прочих: первым устремлялся в бой, последним после сражения оставлял поле. Но в одинаковой мере с этими высокими достоинствами обладал он и ужасными пороками. Его жестокость доходила до бесчеловечности, его вероломство превосходило даже пресловутое „пуническое“ вероломство. Он не знал ни правды, ни добродетели, не боялся богов, не соблюдал клятвы, не уважал святыни»
   Тит Ливий

О Ганнибале много споров.
(Тут каждый суслик – агроном)
Я много слышал разговоров
О ком угодно, не о нем -

Все эти дрязги, сплетни, сказки.
Теперь послушайте меня.
В суровой жизни без огласки
Он рос в семье почти царя.

Не зная ласки жил ребёнок
Он в детстве был как дикий львенок,
Но умный стал не по годам.
«Учителей эллинских дам»,-

Сказал его суровый папа,
Ведь простиралась его лапа
До иберийских берегов
И там, всерьез, без дураков

На Рим напасть решил в душе.
Так вот, воспитан сын в походах.
Спал на земле и в шалаше,
С солдатами в любых невзгодах,

В любых тревогах и заботах
Все поровну делил, страдал
И лишь оружием блистал,
А в остальном – такой, как все.
Как все, подобен был лисе.

Всё очень просто, всё не ново.
Мог Бога вспомнив дать всем слово,
Чтоб получить взамен своё-
На жадность он имел чутьё.
 
Огонь несбыточных мечтаний
Он не напрасно разжигал,
И в топку вовремя кидал
Поленья лживых обещаний.

А что бы должником не быть
Он мог предать, он мог убить.
Но мне твердят, что наш стратег
Был необычный человек.

Ведь цель оправдывает средства.
На Рим, вперед! Забыто детство!
На что историкам скажу-
Ребята я с умом дружу.

Не взять меня большим числом,
Я жил всегда своим челом.
И вам меня не убедить!
Что,
     Ганнибал умел любить?

Засады, разные ловушки,
В горшках отравленных лягушки,
Огонь на бычьих головах,
Слоны, и страх, и страх, и страх…

Он изверг был! Двенадцать лет
Всех убивал хоть млад, хоть сед,   
В том гений этого героя?
Он был помешан от разбоя! 
               
Да, побеждал во многих схватках.
И хитростью своей и хваткой
Как будто Дьявол- Сатана
Собрал под флаги племена         

О двунадесять* языках.
Его носили на руках:
Латин продажный, пун, лигур,
Отважный кельт, скупой бигур.

Он первый был из бесноватых
Теорией ГоспОд, объятых,
Нашедших у Москвы могилу.
И пун на Рим всю бросил силу.

Найдет коса его на камень.
У римлян воля это пламень,
Кремень их клятва. Пало слово.
Страна к войне на смерть готова.
            ***
На этом всё о Ганнибале.
Сказал я много. Вы устали.
О кельтах ждет вас разговор,
Готовит им Сенат отпор.
            ***
двунадесять языков (старин. числит.)- тоже что двенадцать. "Благословенной памяти
Александра I, воздвигшаго из пепла...град сей во время нашествия галлов и с ними двунадесяти языков, лета 1812"- Надпись на триумфальной арке в Москве. Аналогия автора многонациональной армии Ганнибала и многонациональной армией Наполеона.
          *******
Глава пятая
ПРИГОТОВЛЕНИЕ К ВОЙНЕ С КЕЛЬТАМИ
    (223 год до н.э.)
часть первая
      
Прошла пунийская война
По счёту первая из трёх.
Рим кровью заплатил сполна,
За мир для будущих эпох.

Но с севера уже волна:               
Кельт снова вышел на разбой,         
Наскучил дикарям покой
И галла тащат за собой,

Неугомонного соседа.    
В Сенате долгая беседа
Закончилась командой «сбор».
Из рекрутов идет набор

По всей Италии, как прежде.
В солдате сила - не в надежде.
И на призыв со всех сторон,
Со всех окраин и племён

В свой легион идут бойцы.
На Поле Марсовом приказы,
Отцы дают сынам наказы,
Смех ветеранов, плачь матрон,

Папирус мнёт центурион
В строй вызывая поимённо,
Несут сигниферы знамена,
Знаменья ищет жрец в крови,

Хитро глядит из под бровИ...
И вот он рад богов ответу:
«В поход! Судьба благоволит!»
Назначен день. Приказ звучит:
«Всем в легионах быть
                к рассвету».

            ***
 часть вторая

Мужчины в Риме не скучали
Спасая собственный народ,
Они под стрелами стояли
И к службе был простой подход-

В семнадцать лет уже в поход.
И если есть мужская честь
Любой триарий в сорок шесть
Раз двадцать в легион являлся, 

Солдат, на счастье, возвращался,
Но было и смертей не счесть -
Неслась домой плохая весть
Через поля и через чащи.

А гордость была скорби слаще       
И в оттиске, с лица отлитом,
Хранили память об убитом.
На праздник памяти несли

Доспех врага, кольчугу, меч.
Успех забыт, о смерти мысли.
О подвигах звучала речь,
Слышны слова о римской чести,

Как много соли съели вместе
Друзья, товарищи, семья…
Награды нёс высокий чин,
Кольчугу робко гладил сын.

Ему вручали острый гладий,
Трепали волосы юнца:
«Отца достойная замена!»
И под знамена Рима смена

Идет, как будто под венец.
А значит, Риму не конец,
На вечность он взирает смело,
Когда войска вступают в дело.   
         ***

Глава шестая
SOMNUS FRATER!*
часть первая

А что же Квинт? И он в строю.
Оставил Родину свою,
Деревню Таннет близ Мутин*,
Рассенов* солнечный рубин.

Роса в лугах, дрожь паутин,
Ручей звенит задорным смехом.
Собачий лай среди теснин
Смешался с детским эхом…
                ***
Друзья, вам о природе позже
Расскажет Квинт, ему негоже
О малой Родине молчать
А я рассказ хочу начать

С того, что он служил гастатом,
Считался неплохим солдатом,
Надежды не давал врагу.
Бодрил друзей.
                В песках, в снегу

Не было равного ему.
На марше он один из лучших,
А худших на себе тащил.
Центурион его ценил.

Ведь Квинтус знал основы боя.
Порой от холода и зноя,
Когда от стрел, меча, огня
У смелых угасала воля,

Он брал команду на себя.
Не дожидаясь от другого
Примера, подвига мужского...
Он мог стать другом для тебя,

И для меня, и для любого.
Но в те далёкие года
Дела ценились, а не слово.
И в выборе друзей подхода

Другого стоило искать.
Нам трудно тех людей понять,
Но крепче братства боевого
Нет в Риме ничего иного.

Чтоб цену Родины узнать,
Без колебаний умирать
Солдат был должен за солдат:
В центурии был каждый брат…
                ***
        часть вторая

В наш век желаю заскочить
С повествованьем и пока
От темы отойду слегка.
Пришел момент вам сообщить,

Что я, устав, совсем недавно
Под телек засыпал забавно.
Политик в микрофон кричал…
Вдруг на экране всплыл причал

Адриатического моря.
Я, до того не зная горя,
Увидел близкие черты
В изломах скал, в пнях у  воды...

И диктор что-то там бубнит:
«Канузий*», «речка Ауфид…»
Какая речка?
                Мне не лень
добавить громкость. Что-за-хрень?!

(Ком в горле. В скулах напряженье)
Впадают в море рукава
Реки знакомой, их здесь два,
Знакомой…Вот так наважденье...

Нашли чего-то моряки…
Я своей воле вопреки
Жду археологов решенья.
И вот слова "живой" строки:

«Принципа склеп был обнаружен.
Период времени был сужен
До прошлой эры, третий век.
Ещё не старый человек…»

Прилив подмыл героя кости.
И меч его, зеваки-гости,
Вертят в руках и мнут доспех.
Учёный муж вдруг просит всех

И те надгробье тащат в катер.
«Quintus Caecina somnus frater»-
На камне я увидел текст
И сел.
         Пульт выпал.
                Ставлю крест.
             ***

Квинтус Цецина сомнус фратер-somnus frater (лат.)-"спи брат"
Город Мутина, (теперь Модена), упомянут впервые во время войн римлян с цизальпинскими галлами. Находится в Италии, район Эмилия-Романья
Канузий - населёный пункт рядом с Каннами. Был захвачен Ганнибалом
рассены- самоназвание этрусков
поножи- часть доспехов, которая защищает переднюю часть ноги
зюйд-вест(гол.) zuid-west, юго-запад
на снимке римский шлем "монтефартино" периода пунических войн, третий век до н.э.    
             ***
часть третья
        СПИ БРАТ!               
 
Вся правда в этой фразе есть
Брат ранен? Истекает кровью?
Закрой собой, добром, любовью.
Погиб он?
           В бой - и только месть!

Вам невозможно и представить,
Что значила для римлян честь.
Стать трусом вам их не заставить,
Все смерть желали предпочесть,

В тисках традиций Рим рождался,
Характер твердый закалялся.
Вплетался в римский хоровод
Хоть добрый, хоть плохой народ.

В пример вам братские латины:
Они, как будто бы кретины,
Искали повод для войны,
Права качали без вины,

Надеясь, что без всяких мук
Сената волю свяжут спесью,
За наглость не заплатят местью.
Считали - всё сойдет им с рук.

Но дисциплина всё решила-
Этрусков древняя машина
С ума свела античный мир,
Ей преклонился даже Пирр!

В ней неизбежность наказанья,
И нравственность, дитя преданья.
Богобоязнь добавим к ним.
Вот три кита, держащих Рим!
                ***
В четвёртой части дам пример
Из той войны родных народов
И подчеркну: полков размер
Не дал победных эпизодов.
                ***
часть четвёртая

Однажды консул Титус Манлий
Без лишних слов и совещаний
Казнил отважного солдата.
Как он рыдал потом, ребята!

Сказать, что парень натворил?
В разведке тайной, для показа,
И в нарушение приказа
Врага в duello победил,

Доспехи снял с него неспешно,
Привез их в лагерь и небрежно
К шатру, где консул спал, подкинул,
Ведь бился он и чуть не сгинул.

И ожидал за то похвал
Наивный молодой нахал.
Считал, закон ему не писан:
«Отвагой если я пронизан,

Мне можно всё», - себе сказал.
К несчастью консул был отец.
В раздумьях горьких, наконец,
Родителя ломая волю,

Судьи Тит Манлий выбрал долю.
«Мне сына привязать к столбу?
И с головой срубить судьбу?
Но если жить ему позволю,

То легионам не указ
Мой следующий в бою приказ.
А значит, в завтрашнем сраженье
Возможно будет пораженье.

Затем на Рим пойдёт латин,
Сожгут священный Палатин,
В бараний рог страну согнут.
Ждёт кнут нас, смерть и униженье!

Я взвесил. Вот моё решенье:
Мне Рим важней, чем даже сын.
Прошу подать с водой кувшин.
Я - Власть, и руки умываю,

Но как отец душой страдаю.
Ты мой родной, тебя люблю,
За мать и за себя рыдаю,
Ведь я тебя не оживлю!

Не будет сердцу утешенья.
Ну за какие прегрешенья
Мне брошены такие кости?!
Я сам себя убью от злости»!

Солдаты молча наблюдают
Картину страшную судьбы.
В коленях дрожь не от ходьбы,
Друг друга тихо вопрошают:

«Нас консул хочет напугать?»
И рвутся парня отстоять:
«…прости ведь он вины не скрыл!»
Но Манлий непреклонен был:

«Иди, с друзьями попрощайся,
Сам вверил ликтору судьбу.
Затем шагни и стань к столбу,
Ты был мужчиной, им останься.
Пройдут года, а может век,
Оценит Рим моё решенье…»

Подставил шею человек.
Боль острая поёт забвенье…
                ***
часть пятая

Дисциплинарные решенья
Не обсуждались, это факт.
Наутро бьют калиги в такт
На поле боя построенье.

Вот римляне, а вот латины.
И те, и те почти кузины.
Свои проклятья понимают,
Ведь по-латински оскорбляют

Друг друга братья близнецы.
Стоят похожие бойцы:
Похожий строй, похожий шаг,
Один в один похожий флаг

И равноценный легион,
И там, и там центурион.
Принцип, триарий и гастат
И тут, и там, как будто брат.

Сказать, чем кончилось сраженье
В таком зеркальным отраженье?
Латины битву проиграли,
Романизированы стали.

В народе римском растворились,
Не выдержав напор «друзей»,
Как будто рыба без костей,
Все в римском уксусе сварились.

Похожесть внешняя - цветочки.
Над «i» расставила все точки
Из стали римской дисциплина,
Она для всех побед пружина.

Пусть Манлий будет не судим,
Оценку выставило время.
Его, когда вернулся в Рим,
Из горожан младое племя

Не вышло с триумфом встречать.
До смерти консул не был пОнят.
Да и сейчас глупцы трезвонят,
А мне так хочется кричать:

«Да, сын казнён. Но Рим спасён!
Сейчас до этого есть дело?
Ведь подвиг собственного деда
Уже затоптан, запрещён».
            ***
Тит Манлий Империоз Торкват (лат. Titus Manlius Imperiosus Torquatus) — древнеримский полководец, трижды был консулом.
ликтор- госслужащий, в том числе и палач
duello-(лат.)поединок, дуэль
Палатин-центральный, главный холм в Риме, на Палатине были вскормлены волчицей и воспитаны Фаустулом Ромул и Рем, здесь Ромул заложил город. Название Palatium связано с именем богини Pales
            ***

Глава седьмая
ВТОРЖЕНИЕ РИМЛЯН В КЕЛЬТИКУ

Эпиграф
"...число трубачей и свирельщиков было у них (галлов) невообразимо велико, а когда все войско разом исполняло боевую песню,  поднимался необыкновенный шум. Ужасны были также вид и движения нагих людей, стоявших в первом ряду, блиставших цветущим здоровьем и высоким ростом. В первых рядах не было ни одного воина, который бы не имел на себе золотого ожерелья или браслетов."
Греческий историк Полибий.

Гай Фламиний,
             Публий Фурий,
Словно боги -
            Марс, Меркурий.
Оба консулы. К их чести
Им теперь сражаться вместе.

Вместе горе, вместе счастье,
Вместе солнце и ненастье,
На двоих бокал до дна,
На двоих судьба одна.

На самых лучших жребий пал,
Пока о том не знает галл.
Торопит Рим своих солдат.
"В поход"-приказ даёт сенат.

И в двести двадцать третий год
До рождества Христова
Две армии пошли в поход,
Их путь на север снова…

«Но почему о кельтах речь?»-
Читатель спросит справедливо,
Наклонит голову пытливо-
Нельзя вопросом пренебречь.

Ну да, далёко Ганнибал,
Семь лет ещё до битвы в Каннах,
Но не один он воевал,
Он въехать в рай решил на галлах,

Таврисках, боях и гесатах,
Инсомбров лютых пригласил,
И те из всех старались сил,
Чтоб не нуждался он в солдатах.

У кельтов множество племён
Рим был сожжён уже однажды
И тот пожар запомнил каждый,
Ведь месть без давности времён.

Так вот, идут войска на север,
Уже врага сминают клевер,
Чужое солнце и луна,
И ночью даже не до сна.

На пятый день в долине Пад*
Разведка с ходу, невпопад
Трибунам строгим доложила:
«Там за рекой большая сила!

Колонны кельтов римлян ждут,
Навстречу вынесли знамёна
К богам взывают поимённо
Вдаль смотрят и кострищи жгут»...

Фламиний не питал иллюзий:
Кто враг его, он знал всегда.
Команду дал, и в речке Клузий
Наводят мост-кипит вода.

Наутро римские порядки
Построились спиной к реке.
Туман, роса, а вдалеке
Из леса в яростном припадке

Бегут галаты в беспорядке.
Визжат, танцуя голосят,
Ну тысяч где-то пятьдесят
А римлян, если осторожно,

В два раза меньше. Им тревожно.
И тут приказ: «Разрушить мост!»
Смешки солдат: «Как всё несложно,
К победе путь для римлян прост»

Звереет стадо диких галлов,
От тишины пропал и след,
Свирелей вой, гул барабанов,
Им левый край вторит в ответ.

Фланг правый резко замолкает,
Стих левый, снова начинает…
Поют, орут, качаясь в такт.
Шеренги первые ватаг.

Одежды рвут, смеясь счастливо,
И в наготе своей кичливо
На шее золотом трясут.
А римляне спокойно ждут.

Им отблеск желтого металла
Добавил радостный азарт:
Охота началась на галла.
Трофеям дома каждый рад.

Но не парад трубит буцина*
Тут вспомнил Квинт жену и сына.
Ремень на шлеме подтянул,
Коленом в шутку друга пнул,

Размял себя чуток плечами,
Блеснув бесстыжими очами,
О галлах плохо пошутил;
Да так что смех солдат сразил.

И долго не могли уняться,
Пришлось за них приору взяться
Ведь этот строгий командир
Конечно знал кто здесь сатир:

«Опять Цецина воду мутит?!
В строю валяешь дурака!
Я знаю, ликтор нас рассудит
Он высечет тебя слегка»!

Наш Квинтус дерзкий отвечает:
«О розгах если галл узнает
Всё золото сбежит в стога.
Приор, смотри, спугнёшь врага»!
И хохот снова заполняет
Ещё не римские луга
                ***
часть вторая

Звучит сигнал-"Все по местам!"
Все ближе, ближе кельтов банды.
Легионеры ждут команды
С коня Фламиний к небесам

Взметнул ладонь. И тут, и там
Велиты выбегают дружно,
Кидают дротики, и тут же
Легли врагу навстречу копья -

И шум теперь уже от вопля.
Щит кельтов мал, чтоб их закрыть,
От боли начинают выть,
Но успокоились едва ли

И нерешительно стояли
Всего каких-то пять минут.
И вдруг бегут, как будто лава.
Для кельта смерть в бою как слава:

На копья римлян не взирают,
На гастах телом повисают
И рубят пики, меч свой гнут,
Стараются к щитам прорваться…

Но и принцИпы тут как тут:
«Привет, гастаты, наши братцы!
Держаться! Мы спиной к реке»…
И вот, уже с копьём в руке

Пошли триарии в атаку
И мечут с ходу свой пилУм,
Вступают в бой без всяких дум,
И меч пускают сразу в драку,

Слились три линии в фалангу.
И эхо мчит от фланга к флангу:
"Стоять!...", "Ни шагу!...", " Держим фронт!..."-
И вот команда:
                "Рим!
                Вперё-ё-ё-д!"

В ответ качнулся строй небрежно.
Пошла волна вперёд неспешно.
Как будто пробуждённый зверь,
В мир галлов выбивает дверь.

И шаг за шагом, раз, три, пять
Смертельно съёжилась пружина,
Всех давит римская машина,
А кельты пробуют стоять

Из бронзы слабые мечи
В бессилье правят. Хоть кричи,
Нет дисциплины, нет порядка.
Отвага их как богу взятка.

Но вот пришло и галлов время,
Нести им побежденных бремя,
Ведь Vae victis* знает каждый
И побеждает не отважный:

Всех одолеет тот народ,
Что наперед читает мысли,
Когда то римляне не скисли,
Хотя сожжен был галлом Рим.

И долг отдать желая им,
Летит на гривах смерти тень.
У конницы начался день -
На флангах ветер ног мохнатых,

Плюмаж* на шлеме как огонь.
Декурион* взял меч в ладонь:
«Романи*, в бой! Дожмём косматых!
Всех рубим, пленных не берем!».

И конница разит по флангам,
А в центре пеший строй идёт,
Как будто прессом давит, жмёт…
Беда вернулась бумерангом.

Кто ветер сеет - бурю жнёт,
И меч тупой не помогает,
И вой врага не впечатляет.
Бессильно галл кончины ждёт,

Подняться пробует в атаку.
В последний штурм друзья идут,
Их маг и случай не спасут-
-На смерть пошли, бегут на плаху.

Ведь кто пощады не просил,
Тот мощь меча познал и силу,
И чаще гладиусом в спину
Легионер врага разил.
                ***
часть третья

Закончен бой. Еще движенья.
Спокойно, без сопротивленья
Заслуженный в бою доспех
Снимают с мёртвых без помех.

У римлян был во всём порядок
И с поля всё собрав, как с грядок,
В шатёр несли для описи.
Ведь детям даже в прописи

Вменялось: «Воровать нельзя:
Без головы остаться можно».
Присягой, Богом ли грозя,
Природной честностью, возможно,

Рим приучил людей к закону.
Платился вовремя налог,
Хватало средств на оборону
И на строительство дорог.

И взятка стала преступленьем,
И очень редкостным явленьем
Ведь "Dura lex" — "Закон суров",
Не обходилось без оков…

Собрав всё золото, доспехи,
Пленив спесивых дикарей,
Солдаты рвутся поскорей
Увидеть вдоль дороги вехи.

Ждёт чад своих любимый Рим!
И мы, читатель, посвятим
Триумфу-
следующую встречу.
Я, как всегда, тебе замечу:

Квириты* любят пировать.
Ведь бесконечно воевать
Нет радости, желанья, сил.,
И я тот праздник посетил.

Какой там мёд! Какие вина!
Как арфа сладостно поёт…
Прошу простить, друзья, зовёт
Меня за стол мой друг Цецина.         
          ***

река Пад- являлась до второй пунической войны условной границей между землями кельтов и Римской республикой. Современное название реки- По
Буцина — медный духовой инструмент в древнеримской армии
Vae victis (лат)- горе побеждённым
Плюмаж (фр. plumage «оперение» от plume «перо») — украшение на головном уборе из перьев типа веера.
Декурион (лат. decuri)-офицер кавалерии
"Dura lex, sed lex!"(лат.) — Закон суров, но это закон! Знаменитое изречение.
Романи (лат. romani) самоназвание — романи
Квириты (лат. Quirites) — в Древнем Риме эпохи республики название римских граждан (cives), употреблявшееся обычно в официальных обращениях (Populus Romanus Quiritium).
           ***
Главы 8-11 ещё не дописаны. приношу свои извинения.
           ***
Глава двенадцатая
НОЧЬ ПЕРЕД БОЕМ
часть первая

Всю ночь упрямая строка
Строптиво путь себе торила,
Перо, скрипя, ей вслед вторило:
«Пойми, поэт, твоя рука

Мне не указ, в чернилах сила.
Я допишу всё как-нибудь,
А ты сюжет, прошу, забудь…»
Поэта парочка бесила,

Но рифме следуя незримо,
Помимо воли в тишине
Я понял вдруг, казалось мне,
Что все давно неотвратимо.

Доверится пора судьбе,
Событий странных череде,
Гурьбе поступков прошлых лет 
Уже давно готов ответ,

Ведь так сложилось, не иначе,
Что делать дОлжно, то тем паче
Покорно следует творить,
Что будет - так тому и быть.   
         ***
Два друга схоже рассуждали
О злых превратностях судьбы.
В тиши ночной грозой звучали
И треск костра, и звук мольбы.

Река задумчиво шумела,
Один дружок почти что спал,
Второй, напротив, предлагал            
До боя поболтать и смело             

Все точки выставить над «i».
Наш Квинт, уже кивая носом,
Врасплох застигнутый вопросом,
Зевнув сказал:
      - Максим прости.

Что рассказать тебе, товарищ?
О чем с тобой поговорить?
В душе твоей ночных пожарищ
Водой обычной не залить…

- Цецина, выживем ли завтра?
И что с того, что если да?
Как будто кукол из театра,
Судьба нас дёргает всегда.

Я вижу в снах домой дорогу.
Мы чудом выжили в боях.
Редеет "сотня" по понемногу
И вот сегодня на ногах

Из "старых" - ты, Север и я.
Ты прав, центурия - семья,
Но сам же видишь: остальные,
Как дети словно озорные,

Ни разу в драке не бывали,
Врага не видели в лицо…
 - Макс, брось полено, мы едва ли          
Сегодня жёнам письмецо

Успеем написать в рассудке.
Идём пешком вторые сутки,
Сон валит, я усну, Максим…
 - Да ладно, сколько лет и зим

Я это слышу. Бог ты мой,
Смотри на небо. Над тобой
Как будто звёзды из кувшина
Рассыпал кто-то. Есть вершина,

Наверно, как считаешь, Квинт,
А может, даже лабиринт,
Чтоб до таких красот добраться?
 - Приляг уже чтоб сил набраться,

Ведь завтра бой- уснуть пора…
 - Я что то брат переживаю,
Ещё есть время до утра.
Спи Квинт, я больше не мешаю…
          ***
Прохладный воздух у реки-
Вольтурн* дыханья жар умерил.
Кто в что хотел тот в то и верил.
Не важно- воли вопреки

Или по зову сердца-крови,
Но все собрались в этом поле
И ждали в сне и на яву
Руки с командою к рывку…
          ***
Вдруг стон раздался близ шатра.
Север выходит. У костра
Два друга перешли на шёпот
И тут же слышат громкий хохот:
      
- Когда устанет ваше горло?
Кольчуга шею мне натёрла.
Не знал такого отродясь,
Не помогает даже мазь.

Из котелка налил воды;
Присел, к теплу подставил ноги.
Но не укрыть друзьям тревоги.
На лицах отблески-следы,             

Как будто завтрашней беды
Видны кровавые намёки.               
И лагерь пунов недалёкий
В тиши железом голосит,

И сердце жалобно скулит,   
Пугаясь вражеских огней,
С умом пытается тягаться:
«Быть может к лесу поскорей?
Ещё есть время.       
            Нужно ль драться?»

          ***
 - Да что вы только о плохом?-
Продолжил новый собеседник.-
Я вижу, нужен вам посредник.
А ну-ка, вас толкну плечом.

Ребята, помните, как прежде
Пахали землю мы в надежде               
На знаменитый урожай?
Не жизнь была, а просто рай.

А как удачу отмечали?!
Как пили, ели, танцевали?!
Пять дней тянулся этот бал…
Тут Квинтус резко оборвал:

- Послушай, Макс, и ты, СевЕр,
Надеюсь, говорю понятно.
Нам нет уже пути обратно.
Ведь ты и ты-легионер,

Ты прав, Северус, мы пахали.
Я и сейчас готов за плуг,
Но Рим сюда позвал не слуг,
Не пАхарей сюда собрали.

Забудь то время золотое,
Брось, парень, это всё пустое.
Мы рождены не просто так -
Мы здесь для яростных атак!

Не рвусь, друзья, огнём объятый,               
Сгореть живьём в любом бою
Но я клянусь, что жизнь свою,
Отдам чтоб сдохнул пун проклятый.
 
Отбросьте думы о судьбе,
Хотят Рим вырубить под корень.
С призывом, утром, на трубе
Пусть каждый делает что волен,

Но мы должны их победить!
Довольно на луну скулить...
Максим Северу улыбнулся:
- Смотри-ка, друг наш встрепенулся.

Спасибо, Квинтус, успокоил,
Умеешь ты добро сказать.
Каким вниманьем удостоил!
Тебе пора стихи писать.

Итак на сердце было тошно,
Так ты еще, смотрю, нарочно
Решил нам сон совсем убить.
Как без тебя мы будем жить?
        ***
Друзья привычно обнялись.
Один письмо писать собрался,
Другой, зевнув, в шатёр подался,
А третий снова смотрит ввысь,

Закинув руки на затылок.
В любви Максимус очень пылок
И видит в звёздах силуэт.
Ну вот, теперь и он поэт.

         ***
Еще не утро, лагерь спит,
Река задумчиво шумит,
Луной блестит в полях роса…
Трёх обречённых голоса               
Вода холодная хранит,
Всё помнит
        древний Ауфид*

         ***
*Ауфид- река вблизи которой в 216 году до н.э. произошла битва. Современное название Офанто (итал. Ofanto) — река на юго-востоке Италии. Длина 145 км, площадь бассейна 2760 км. Течёт по территории областей Кампания, Базиликата и Апулия.
*Вольтурн (лат. volturnus)—юго-восточный ветер в Риме, дующий со стороны горы Вультуре         
         ***
Весь текст с иллюстрациями и комментариями тут: http://cannae.ru