Из дневника

Стоит старый дом, и не живёт в нём никто давно, и уж стены подсели, и крыльцо на сторону ушло, узенькие ступени сгнили и боятся шага человеческого. Идёшь мимо такого дома, так и тянет заглянуть в окно. Только чего-то боишься и страха этого сам себе объяснить не можешь. Чего там ждёшь высмотреть? То ли хозяина, коего давно уж нет на белом свете, то ли горькую покинутость.
Кое-как проберёшься скрипучими сенями и сразу в дверном проёме видишь русскую печь. Хоть и оббиты её глинобитные бока и присела от того, что печное вытрупело, а труба отъехала по облупившему потолку в угол, всё равно и сейчас в дому она главная. Это как старуха дожившая до поздней старости...
Полуразвалившийся стол под пустым иконостасом, оппутаный, пробившейся через рассохшие половые плахи, бедной без солнечного света, травой. И по стенам пустые окна, задёрнутые серой паутиной. Видно, всему свой век. Отжил и дом своё.
Были времена, радовались в нём и горевали. Шуршала под мастеровитой рукой береста, гремели чугунки да ухваты, звенели по широким мостовичинам ребячьи пятки. Так от отца к сыну...
И вот стоит он сейчас опустевший, покинутый, сирота-сиротой. Кто и хранит его?
А задумай человек вернуться, примет без обид и упрёков...