Призрак, не узнавший призрака

Мне 93.
Я бреду по трамвайным путям
к остановке «Больница».
Коль ты всё читаешь
эти вялые тексты на стенах, не бойся - сотри.
Ведь по стёртому ты много больше узнаешь,
не поддавшись заранее старым вестям.
Здесь - не ад, и не рай...
Здесь - необычная впадина
в центре брошенной, серой, безлюдной равнины,
над которой хоть крылья, хоть руки свои простирай -
все равно не споткнёшься о ноги и спины
тех, чья жизнь изначально украдена.
И пускай не солгать,
если выдохнуть летом весну
ради мелких движений по тающей коже,
что натянута кем-то на эту большую страну,
где рождённые прежде безумно похожи
на готовых в себя без команды стрелять.
Эй, спасённые мглой!
Предъявите мне право на миг,
от которого после зачнётся свобода
беззаботно кричать, припирая строптивых хулой
и возможностью славой напиться у входа,
ужаснувшись, что в зеркало смотрит старик.
Промахнуться нельзя.
В этом море бездушной толпы
есть реальная цель для весёлой шрапнели.
Аккуратные пешки собой прикрывают ферзя,
что гуляет по снам от постели к постели,
понимая, сколь все бесконечно слепы.
Поругаемый свет
разлагается тьмою на тьму
безобразных по сути, но лёгких оттенков.
В них любовь испытавшие ищут достойный ответ
на полжизни и смерть в идеальных застенках,
не похожих на сердца пустую тюрьму.
Что психушка, что храм -
этим встречным уже всё равно
где склонять захрустевшие ночью колени.
Мне 93.
Я бреду по трамвайным путям
с остывающей кровью, бегущей по вене,
к остановке «Больница».
Там лечат вином.