Февраль. Раб любви

в  той  отделённой  рифами  лагуне
дробилась  искажённая  луна,
там  я сжигала рифмами,  колдуньей,
заворожённого  тебя  до  дна,

до  самой  сути  твоей  зыбкой,
а  ты  молчал  с трагической  улыбкой,
как  будто  понимал  свою  судьбу
  на  миг,  и  забывал  беспечно,

  как  будто бы  тебе,  рабу
любви,  приснился  этот  вечер...
но  утро неожиданно    зажглось,
сплетенье осветив седых берёз.
1.2.19.

Сад

сад  замело  весь 
         пахнет  вьюгами,
синица кроху  клянчит,
         слегка  испуганно,
мороз  обманчив,  убаюкает,
                заснёшь  на веки
в  прозрачный лёд
              преобразились  реки.

над  кровлей  крыш
              с  замёршим  дымом
 проносит  семьями 
                вьюрковых
как  будто  жизнь 
               начнётся  снова
вот-вот, и.... 
            станем  -  молодыми.
2.2.19.

Случай в больнице

По зимней больнице  неслась  я трёхлетка,
не  замечая  убожества  госпитального
на  валенках зима, та  давнишняя, таяла,
и  я  ещё  нераспустившейся  веткой,

В  предчувствии  тайном,  несказАнном,
качалась, голося,  средь  кроватей,
железа  крашенного, бинтов, капельниц,
окровавленной  ваты,
почти  не  видя  насельниц,
и  всё  было  весело  мне...

Меня  остановила Анна  Ахматова
и  сказала,-"Учись  тишине".
а  я  избалованным  инфантом
хмыкнула  на  старуху  в  третьем  инфаркте.

Мать  усмиряла меня,  читая
про девочку  с  серыми  глазками,
мелькали  валенки,  тая,
не  замечая  материнской  ласки.

...теперь ни  Ахматовой,  ни  матери,
  бреду,  сторонясь матерного
бытия, не  ведая,  где  причалить
и  всё  тишине  обучаюсь...
3.2.19.
 Певец

Ты  не  последний  и  не  первый
Кто звук гитарный сокрушал,
Идя  прямёхонько  по  нервам,
Скликая  мировой  обвал

Тебе  чужда  молитвенная  робость,
Смиренный,  нищий пастырь добрый,
Гостей  ты  созываешь  в  пропасть-
Ударом  по струне-под рёбра.

Но  я люблю  тебя  за  удаль,
За  бескорыстье  слепоты,
За  то,  что  поцелуй  Иуды
От  братского  не  отличил ты...
4.2.19.
Ремесло

Сад опустел  с  не белённым  домиком,
все  несказАнные  притчи
в  память  ворвутся разбойничьим  промельком
бывшей твоей  Беатриче.

Ночь  над  чернеющим  лесом. Полощется
в  озере месяц,  туч погонщиком,
мне  обветренной,  но  не  сломленной,
что  бы,как  требует  ремесло  моё,
долго слоняться  по  роще.
5.2.19.
Утро в лесу

В тучи  непролазные  стучит
ветвь артрозная старинных  сосен, 
будто  молча  о любви  кричит,
крик  безмолвный  на  земле  несносен.

В  феврале  взялась  искать  подснежник,
будто  до  весны  недотерпеть,
будто  сердце  начинает  петь,
а  в  объятьях колющий  валежник...

Вдруг,  под  дальние  заутренние  звоны,
явится  в  лесу седая  тень,
кажется  сошедшая  с  иконы,
освещая  предстоящий  день.
6.2.19.

Всё едино

Замолчали под  спудом льда
Подмосковные  реки,
Ты ко  мне не  придёшь  никогда
Со своею сбивчивой  речью,

То  ты  славил, а  то злословил
Неприкаянную меня,
Звал  всё это  зачем-то любовью,
И  прикуривал  от огня.

Заметает  белой  порошей
Наши  избы.  Зима - в  середине
А  плохой  ты или  хороший
Для просторов  земных  всё  едино.
7.2.19.
Бережок

ступаю разворожённой,
свободной, как  нечто  в  полёте..
и  ни  в  кого  не  влюблённой
в  хищном  орлином  клёкоте.

но всё  ж несказанное  чая,
надеясь на  звуки   рожка
волна мшистый  плотик  качает,
отталкивая  от  бережка.
8.2.19.
Манна

"Только бы жить, только бы жить,
Хоть на кирпичном заводе служить".
/Георгий ИвАнов/
"В нежную стужу недвижных век."
/М.Цветаева/

ты кричал  как мулла  с  минарета
на студенческих  сходках и  сборищах
где  услышать  пытался  прозаик  поэта
среди гвалда неистово  спорящих.

а   смотрели кино мы в  Иллюзионе,
будто  мало  нам  в  жизни  иллюзий,
 и  казался  себе  ты  по темя  влюблённым
и  меня  величал  вечной  музой.

виртуозно  в  столовке  ты  ел  макароны,
на  другое  пока  не  хватало,
но мечталось будь  наша  участь бездонной
и  бездонности станет  мало.

ты  читал  мне  ИвАнова непечатного
про  кирпичный  завод  и  службу,
я тебе  повторяла  многократно
про  недвижные  веки  и  стужу...

что  Цветаева.что  ИвАнов,
если  ты  с  душой  осиЯнной,
в  неизвестность нечаянно  канул,
и рассыпался в  почву  манной.
9.2.19.


Вымя

и  вот  наконец устав
 от людоедских  уставов,
спрячусь, по-звериному ощерясь
на дно  речное  в  дальние  пещеры.

в  безлюдье,  безвременье,
где  время  на дно ложится  каменьями,
и  разноцветные  рыбки
танцуют  в беззубой  улыбке.

а  небо  с  отяжелевшим выменем
у  речки  меня  выменяет.
в  звёздную  пыль  в  созвездье  стрельцов
в  свивальник  с  любовью отцов.

  10.2.19.

Травник

"только  верностью, любовью  лебединой
болезнь  любую  победим  мы,
не  пригвоздить лукавого сварой,
  судом  судомоек,
он-то  ложью  правый,
любого  прохожего  умоет,"-

говорил  нам  старинный  травник,
лечивший  гипертонию  и  рожу,
руками  размахивая,  что крыльмми
                кочет,
излечивший  многих  от  порчи...

и воплощение  добра
сединами   из  серебра
 как  будто  бы светилось-
толпе  на  милость.
11.2.19.

Раздор

небо  опускается  сеятелям  на  спины,
боль  людская  вливается через  стигматы
                невинному.,
сколько  боли,  позавидуешь Иову,
отяжелел  шар  земной,  налитый  кровью.

жаворонок  в  небе,  синица  в  руке
не  ответят, тени, сияя  тонут  в  реке
                времени,
 что  взойдёт  от  ядовитого  семени?
жатвы  выходят   бурями да ураганами
вламывается в дома Раздор татуированным
                уркаганом...

12.2.19.

1933

тётка  моя  не  пропускала 
                ни  вечерних,  ни обеден,
но  только последний  из  нищих
                был  так,  как  она беден.
бежали  с  матерью  и братцем
                на  товарняках  безликих
от  тридцатых  на  ставропольщине,
                переломов  великих.
от  трупов по дорогам, которые  уже
                не  хоронил  униженный  народ
мне  завещано  тёткой,  бабушкой  и  отцом-
                помнить  1933  год.
13.2.19.

Знаки

отдохни  от  всегдашних  нападок,
посмотри  на  сосну  заоконную
хорошеющую  под  снегопадом
нам  с  тобою  почти  незнакомую.

и  друг  друга  почти  не  знаем
и  не  любим  уже,  похоже,
если б раньше  верила  в  знаки
подчинилась  бы  воле  Божьей...

сами  строили,  сами  сломали
на  пути  до  печального  света,
к  неизбежному  пониманью
возвращаться  плохая  примета.

но  я  верю  в  теченье  возвратное
Истры  звонкой   Иерусалима,
где ты  горечь  российского  сплина
запивал,как  трубач,  в  позе  статной.
14.2.19.

Прохожая

во сне  я  перепрыгиваю  землю
в  пурпурном  ветхом  рубище
и звёздною  любовью любящему
в  полёте  запредельном  внемлю.

а  наяву  в  обувке  из  дешёвой  кожи
иду  пытаясь  душу  уберечь,
бреду  неузнанной  прохожей
лелея  царственную  речь.


здесь  со  времён  Ивана  Грозного
прозревших  мучает  слепец,
и  казематами  морозными
добро, железом  и  угрозами,
без  устали  казнит  подлец.
  15.2.19.

Ручьи
несъедобной,  разве  волчьей  сытью
оказалась  грешная  любовь,
пей  и бей  последний  штоф,
заметью  дожди  не  заменить.

те дожди  весеннего  посева,
когда  вся  земля  чего-то  ждёт,
когда были,  как  Адам  и  Ева,
не  вели обидам  счёт

я  к  тебе,  босой  и  белокурой,
шла  с  горы,  пока  ещё  ничья,
 звук серебряной   клавиатуры
собирало  солнце  по  ручьям...
16.2.19.

Спиноза

Ты  учил не  смеяться,  не  плакать,
когда  с  месяца  капал  мёд,
а  Спиноза дразнил  из-под  лапы
ёлки, гладящей кожу берёз.

но  не  клеилась  мудрость  сомненья
с  ночью лодочной, вёсельным  рвеньем
с  током мощи  стихотворенья,
что  читал ты в  сиянии  звёзд...

Как  припомнится Барух  Спиноза-
тут  же  явится бор  берёз.
Как  понять  что-то  в  жизни  без  слёз-
вот  вопросов  вопрос?
  17.2.19.

Краеведы

В  бывших  вотчинах  купеческих,
Населяют блочные полу бараки
Краеведы  на  краю Отечеств,
Души за  Лескова и  Аксаковых

Положившие, хранящие  анАлоги,
Отдающие налоги  из  своих  карманов,
Вечности  хранители,    без жалоб,
Словно  аналои  из  сожжённых  храмов.

Там  под  кровлею заброшенных  усадеб,
Видно,  кроется  магический  кристалл,
Ласточки  с  весною  гнёзда ладят.
Точно, как    Плещеев описал.
  18.2.19.

Адреса
Екатерина-Августа Маркова
Рассвет-  единственный  избранник,
когда  он по  верхушкам  бора,
накрыв сиянья  омофором,
грех  отпускает  ранью.

Луна бледнеет  в  небесах,
распахиваю  дверь,
и  забываю  адреса 
предательств  и  потерь.
19.2.19.

Кость
не отделить  добро  от  зла
хотя бы и  на  миг,
как  плюсневую кость  орла
гривастый  львиный  лик
и  взгляд твой беглой  самозванки
в  кунсткамере  в  спиртовой  банке
забывший  небеса...
и  рек  сияющих  излучин
прощальных в  клёкоте  созвучий
могильная  краса
ванильно-хризантемна
и  даль  от  воронья темна,
и капля терпкого  вина
упавшей  капли  крови
в почву -  с  любовью.
20.2.19.

Сретенье
когда  меняется  местами
                зима  с  весной,
и невпопад тропой  лесной
       шуршит  оттаявшей листвой,
как  миллионы  лет  подряд -.

мир  кажется  почти  не материальным,
когда  идёт  хрустальная  гроза,
которая  средь  туч,
             как  средь  развалин
сверкнёт молниеносно,
            как  краса земная,
 но   худого  не случится,

лишь  скрипнет в  доме  половица.
и  журавли  из  южного  кочевья
домой  вернутся,
             дай  Бог  долететь,
и  застоявшимся  в морозном  сне деревьям
            дай  Бог  процвесть.

 21.2.19.

Запахи
о  как  пахло  сеном
под звёздной  синевой
будто  нет  измены
вечны  мы  с  тобой
вечны  и  ромашки
и  касанье  губ...

красную  рубашку 
ладит  лесоруб
не найти мне  имени
времени, что  вымело
запах  той страны
нежной тишины
и  сосны   поваленной,
кАлины да мАлины...
22.2.19.

Когда б

Как  много пинало  тебя  владык
Шар,  что  в  сиянье голубом
Упрямо,  будто  крутолобый бык
Летишь - всечеловечий  дом.

А  на  боку  твоём  сияет  океан,
А  на  макушке  ледниковый панцирь,
В  степях  кандальных мучает  буран,
Двуногих ищет, челюстями  клацая...

Летела  бы  блудницею  расхристанной,
Под  взглядом плотоядным,  бритвенным,
Земля, когда  б  ни катакомбы  Евхаристии,
Ни  шёпот бледных губ  молитвенный!
23.2.19.

Зарисовка

мы  с  тобой  за бутылкой  под  дубом
придавались  крамольным  думам,
с  их притягательным  щекочущем  соблазном,
не  действенным,  почти  что  праздном,

ты  был  начальником  в  большом  журнале,
давал  читать  мне  авторов  запретных,
мы  вслух  под  дубом  жизнь  читали
тем  давним несказанным  летом...   
24.2.19.

Пьяный Свет

свой  свояка
из  прекрасного далека
видит  наверняка,
 что там откроется
книгу  мусолю 
спившегося  поэта
под  жестоким  муссоном
гадать надёжная  примета
он  пил  ещё  хлеще
меня,любил неверных  женщин,
и  тень огня 
на  стенке, на  стекле,
так  сгорбилась,
что  круглый  воротник Шекспира,
явственно белеет,
крахмален  тонок
под  свечкой  к  краешку  сознания
 приник,в  камланье пьяном
сижу  почти румяным,
  почти  ребёнком.
 плачу без  слёз упрямо
 в  сторонку(потустороннюю).

"Печальники, упрямцы, ...чьи мы?
кто нас хранить заставил Свет?
Когда и вечность вышла чином
и звезды - выслугою лет."
25.2.19.

Месяц
не  смотри  на  меня  в  упор  ты,
ну и что же,  что  ты  четвёртый,
ты  и  сам  калачина тёртый,

кувыркался  под абажуром,
с  навыком  почти  собачьим
без лямура  и  тужура,
будто  ничего  не значит...

был когда-то  юным  и  красивым,
окна  выходили  в  сад,
а  теперь потравленный  и  сивый,
как  маркиз де  Сад.

ах,  иди  ты  своею улицей,
нам  с  тобою не  по  пути,
месяц в небе  тревожно  сутулится,
что  в  сиянии  необратим.
 26.2.19.

Шли

шли  весело,  как  на  дворовый
                разбой,
школьники, будто  гордясь  обновой-
               на  смертный  бой.
и  нету  силищи  такой
 во  всей  вселенной,
        и  со  святыми  упокой
          неубиенных,
не убиваемых и  под свинцовым
                ударом ветра,
сияет  вечно над землёй            
       их взгляд  пресветлый.

27.2.19.


Тишина
что  горький  труд
          смиренного  раба,
что жёсткая  гордыня
              господина
всё суета, всё тленно,
              всё  едино-
всем  поровну  аптекарша
                судьба
раздаст, воздаст  стезёй
                земною
и,  что  бы  стать 
               сегодня  мною,
была я  помню нежностью
               хранима твоей,
  как колос без  зерна
я  без неё,
       а  дальше-  тишина.
28.2.19.