Брешь в броне здравого смысла

   Не собираюсь «открывать Америку» и начну с общеизвестных истин. Одним из основных критериев мастерства художника – реалиста считалось сходство  картины с натурой. Не секрет, что с появлением цветной фотографии с её практически точным воспроизведением натуры, этот критерий потерял своё значение. А, вместе с ним сократился сектор, в котором работали художники и, следовательно, сама потребность в большой армии художников-живописцев. За ними осталась книжная иллюстрация (и то, зачастую, её стали заменять фотографиями), фантастика и карикатуры. Но художников не радовала перспектива остаться безработными и они стали изобретать другие направления, другие приёмы изображения, отличные от точного, детального воспроизведения натуры. Несмотря на все усилия создателей и последователей этих новых направлений, естественно, что они отторгались массовым зрителем и пользовались успехом только в своей среде. На престижные выставки их не принимали, не покупали и не считали искусством. Как же так сучилось, что в настоящее время, они не только стали считаться великими творениями гениев, экспонируются в величайших музеях мира (многие продаются за миллионы долларов), но и приверженность к реализму стала считаться дурным тоном? (Стоя в музее Александра Шилова в Москве и наслаждаясь его изумительными по психологизму портретами, довелось увидеть и услышать, как не далеко от меня некая дама, скривив в гримасе губы, процедила: «раскрашенная фотография». Имея в виду, конечно, в переносном смысле). Для меня всегда было загадкой, как же произошла эта метаморфоза – смена практически всеобщего отвращения к авангарду, как уродству, на восхищение им, как к чему-то гениальному, причём  довольно широким кругом зрителей.
Вот тут-то я и подхожу к самому главному, из-за чего и было написано всё это вступление.
   Недавно я прослушал замечательную лекцию о жизни и творчестве Поля Сезанна, и наконец-то понял причину этой странной метаморфозы. Ежемесячного денежного пособия в 150 франков, которое отец посылал сыну, ему не хватало, престижный салон по продаже картин его картины не принимал. Поль Сезанн в ранние годы учился в одном колледже и дружил с Эмилем Золя. В отличие от Сезанна, Золя стал всемирно известным писателем и продолжал дружить с Эмилем. Он интересовался живописью  и в его богатом особняке висело множество  картин известных живописцев, но картины Сезанна, написанные в необычной манере, ему, как и всем, не нравились. На вопрос Сезанна, почему он не видит в его доме своих картин, (которые он постоянно дарил другу), тот, чтобы его не обидеть, не нашёл ничего лучше, чем ответить, что он их бережёт и хранит свёрнутыми в рулоны в шкафу. И вот, испытывая, как всегда проблемы с деньгами, Поль попросил Золя, чтобы он, (воспользовавшись своей писательской славой) предложил жюри салона принять его картины на продажу,(несмотря на их нежелание это делать). Он выполнил эту просьбу и картины были выставлены в салоне. Вот здесь то и начинается самое интересное! Как говорится, «с этого момента поподробнее». После того, как картины попали в престижный салон, кто-то из потенциальных покупателей, подумал, что если эксперты, входящие в жюри, сочли эти картины представляющими определённую художественную ценность, то почему бы и не купить? Возможно, впоследствии цена картины может вырасти… Вот он «спусковой крючок»!!!  А дальше в игру вступает известное свойство, присущее всему животному миру, включая и человека – СТАДНЫЙ ИНСТИНКТ. Картины раскупили! Поль Сезанн внезапно стал богат и знаменит! Он считается родоначальником эры авангарда в живописи! Авангардисты стали входить в моду! Эти направления размножались со скоростью кроликов -  фовизм, кубизм, футуризм, экспрессионизм, абстракционизм, сюрреализм   и т.д. И пошло-поехало!!!
Самое интересное во всём этом то, что картины не нравились ни Эмилю Золя, ни экспертам салона – просто они УСТУПИЛИ ПРОСЬБЕ знаменитого писателя. Но это было воспринято, как знак одобрения и высокой оценки. Так была пробита брешь в человеческой броне здравого смысла!
            
           Голые  короли
Рисует   картину  экспрессионист.
Стремительно  краски  он  мечет   на  лист.
Их  там  растирает  босыми  ногами –
И  вот  уж  «шедевр»  висит  перед  нами!
«Быдло--твореньям  моим  не  судья.
Величие  их – понимаю  лишь  я.
Дух  свыше  ногами  моими  водил.
А  тот, кто  не  понял,  тот  просто  дебил!»
Почтительно  слушает  критик  его.
В  картине  не  понял  он  ничего,
Но  слыть  не  желая  дебилом,   
Картиною  он  восторгается  с  пылом.
И  вот  уж  звенит  «вдохновенная  лира».
Помянет  экспрессию,  сложности  мира,
Чтоб  стало  понятно  любому,  что  он
Эстет,  эрудит,  и  учён  и  умён.
Он  эту  «духовную  пищу»  варя
Использует  минимум  полсловаря.
       Ведёт  рассказ  экскурсовод-
Большой  знаток  картин  музея.
Вокруг  него  кружком  народ
Стоит  благоговея,
И  думает  каждый  в  толпе—почему
Его  объяснений  никак  не  пойму?
На  стенах  картины  развешаны  в  ряд.
Устроен  «великих  шедевров»  парад.
Кандинский,  Филонов,  Малевич,  Шагал.
А  рядом  с  папашей  ребёнок  шагал.
Вдруг  голос  ребёнка --парнишка  был  смел.
--Да  так  намазюкать  и  я  бы  сумел!
Быть  может  он  прав?  Не  мешало  бы  нам
Прислушаться  к  этим  наивным  словам.
Хоть  речь  «знатока»  и  построена  тонко,
Возможно,  что  правда  в  устах  у  ребёнка?
Уродство  картин  и  шарады  стихов,
Гремящие  песни  с  бессмыслицей  слов…
Хоть  старая  сказка  затёрта  до  дыр,
Но  только  ничуть  не  меняется  мир:
Портняжка  всё  делает  вид,  будто  шьёт
И  видим -- по  улице  снова
Шагает  король,  восхищая  народ,
В  одежде  прохвоста портного...