Полакью, Полакью это есть моё айкью

- Полакью, полакъю, это есть моё акью, - Япиндрик  выдохнул сокровенное, что накопилось в его душе за последнее время.  Его собеседник  Фрин Фирк Варыжников застыл в ожидании продолжения праздника, который ему так любезно преподнёс Япиндрик Ярулькин. Он поднял свои брови, и тихонько зашлёпал губами, наслаждаясь шедеврами близкого товарища, который так другом ему и не стал, просто близкий знакомый товарищ, не больше, но близкий товарищ молчал как сыч, не желая продолжать великолепие, которое он выдал  на гора  своему собеседнику.
- ампапусик,  Япиндрик Арханежский, товариш мой Ярулькин, а почему ты молчишь, почему не продолжаешь удивлять меня  своим гениальным творением? Почему я не слышу  эти удивительные  звуки  твоих сонетов. Я так обожаю сонеты, кувырла мавырла антипити пети.
- исчезло вдохновение,  дражайший патрон, нет антуражу патранажу.
- тогда исчезни с глаз моих, что б я не видел тебя три года, три месяца и три дня.
- это жёстко по отношению ко мне, три года в разлуке, я не выдержу Ярулькин- Арханежский, я не выдержу  и двину коня.
- продолжи  услаждение моих ушей своими виршами, и я понесусь галопом, стремительным аллюром в грядущее будущее.
- с гандикапом в шахматишки всех  я побеждал,
но недолго  продолжал.
 пуп  свой надорвал,
много  партий  шахматных я проиграл.
- какие гениальные стихи, ты Япиндрик превзошёл самого себя. Такое мне  выдаёшь, что я  впервые в жизни слышу подобное. А чем я тебе могу ответить?
 Фрин Фирк задумался,  он опёрся головой на  свою ладонь  правой руки. Он думал, склонив головку на бок. Ей- богу, просто ангел настоящий, так задуматься, дорогого стоит. И вот Варыжников выдал в ответ свои стихи.
- смолил  как кочегар я папиросой,
 стрельнул  её родную  у  матроса.
О смысле жизни долго думал,
И голову свою я  в пекло сунул.

Зачем такую глупость сделал?
Съедят ведь просто не за грош.
Как много вижу я свирепых рож,
Как много типов  наглых, очумелых.