Князь Ярослав Всеволодович Глава III часть 1

Потомки Чингисхана - Первое сражение

Полководец Бату-хана,
Верный спутник Субэдей
Ждал в шатре своём щамана,
А верней его друзей.

Своим нукерам он грозно
Приказал: «Их всех в шатёр!
Для меня это серьёзно!
За упрямство – на костёр».

А искали летописца,
Звать его Хаджи Рахим.
Очень мудрого провидца.
Он Аллахом был храним.

Дервишом прошёл полмира,
Знал немало языков.
И сельджукского эмира
Навещал, а тот суров …

Наконец к нему пригнали
Группу дервишей-бродяг.
А одеты, как их драли,
В балахоне, как кипчак.

Вскоре нукеры их грубо
Выстроили вполукруг.
Заорал один беззубо,
Но замолк внезапно вдруг.

Вышел Субэдей и страже:
- «Весь проверили Сыгнак?»
- «Весь!» - те хором: «Яму даже!
Место свалки для собак».
      
 Сыгнак – город на Востоке,
Рядом Сырдарья течёт.
Жил торговлей и в пороке,
Что огузский, то не в счёт.

Стал чингизская столица.
Во главе всех Бату-хан.
Подозрительные лица,
Всех в расход под ятаган.

Бату-хан пока в отъезде,
Укатил в Кара Хорум.
Субэдей со стражей вместе
Шмон устроил наобум.

Вдруг отрывисто и хрипло:
- «Вы святые! Жить без благ …
Небо с вами, как прилипло,
И Всевышний ни на шаг …

Вы всё можете, я знаю
И обязаны всё знать..»
Дервиши, что были с краю,
Стали громко причитать:

- «Нет! Не всё, увы, не знаю,
Кто накормит, например.
Я на вас не намекаю,
Вы же хан, не тех манер»

Субэдей лишь зыркнул мрачно,
Гомон тут же весь затих.
- «Нужен мне!» - сказал он смачно:
- «Умный дервиш, а не псих.

Дервищ знатный из Багдада,
А зовут Хаджи Рахим.
Свежий плов тому награда,
Кто назначит встречу с ним».

Вышел дед лохматый, грязный,
Завопил, как муэдзин:
- «О, великий, ум твой ясный,
Во Вселенной ты один.

Ты пройдёшь все степи, реки.
Покоришь один весь мир.
Полководец ты навеки,
Ты, как жизнь - зенит, надир».

И с подобием улыбки:
- «Про кого тебя спросил?
Дифирамбы твои зыбки,
Да и я их не просил.

Где Хаджи Рахим? Известно?»
- «В юрте он моей лежит.
Невменяем, если честно,
Был шайтанами избит.

Чьи-то нукеры напали.
Чем Хаджи им помешал?
Мы в канаве подобрали,
Он почти что не дышал».

Субэдей не менее грозно
Только нукерам: «Шайтан!
Принести, пока не поздно!
Он святой для мусульман».

Ну, а к дервишам спокойней,
Повернувшись, приказал:
- «В чайхане, там попристойней,
Вас накормят, … я сказал».

Через три дня оклемался
И Хаджи поднялся сам.
Все, кто с ним тут занимался,
Не поверили глазам.

Рубцы, ссадины пропали,
Никаких даже следов.
Словно и не нападали,
И не били, как волов.

И вот слёт у Субэдея.
Хан Джэбэ был приглашён.
Воин, друг с глазами змея
И отваги не лишён.

- «Бату-хан сейчас прибудет» -
Субэдей всем объявил:
- «И приказ свой не забудет
Разыскать, кто жить учил.

Был избит до полусмерти,
Хан Джэбэ найди мне их».
- «Не уйдут! Уж мне поверьте,
Отучу всех бить своих».
               
Вошли нукеры вначале
А за ними Бату-хан.
День без устали скакали,
Но пылал весь как вулкан.

- «Где учитель? Как посмели?
Кто они? Устрою суд!!!
Мои люди неужели
Влруг пустились в самосуд?

Я такое не позволю!
Субэдей! Чтоб были здесь.
Сутки дать вам соизволю.
Сутки! Ясно!!! Дайте сесть» -
               
Увидав Хаджи Рахима,
Тут же встал и подошёл:
- «Твоя помощь ощутима …
О, учитель, ты пришёл.

Будь со мной теперь отныне,
Ждёт невиданный поход.
Запад нас не знал доныне,
Так узнает наш народ.

Я пойду намного дальше,
Чем Великий Чингизхан.
Дед пленил Восток без фальши,
Я ж Вселенский буду хан.

Мой советник будешь главный,
Только правду говорить.
Не боишься? Подвиг явный
В чём-то мне взять, возразить».

- «Я араб! А ложь арабу
Омерзительный порок.
Поцелую лучше жабу,
Чем скажу не то, что мог».

Бату-хан сидел довольный,
Так понрвился ответ.
Хоть и был он своевольный,
Мудрецов ценил совет.

На ковре лежала карта.
- «Вот он мой великий путь!»  -
Показал: «Не раньше марта
Быть готовым всё свернуть.

У Хаджи своя работа,
Всё подробно описать.
Повседневная забота
Не должна ему мешать.

Субэдей поднялся с места:
- «Бату-хан! Прими совет.
Твоя жёсткость неуместна,
Ты же главный, ты, как свет.

Если что с тобой случится,
Кюльнан-хан и Гуюк-хан
Тут же смогут объявиться
И прибрать пока южан.

Хоть они тебе и братья,
Чингизхан ваш общий дед.
Они зависти собратья,
Заменить тебя – их бред.

Так что будь пока потише,
А как станешь Джихангир,
Тут уже не прыгнешь выше,
Ниже можно лишь в надир».

Бату-хан нахмурил брови:
- «Субэдей! Ты багатур?
А я хан, причём по крови,
Так что мы, как лев и тур.

Унижать тебя не смею,
Но хочу предупредить.
Своё мнение имею,
Сам решаю, как мне быть.

У тебя есть ровно сутки
Разыскать, кто Хаджи бил.
Я всё помню до минутки
И шайтанов не простил».

Утром хану доложили,
Взято десять человек.
Хан Джэбэ нашёл, где жили,
А один из них узбек.

Вызвав тут же Субэдея,
Прикзал: «Построй тумен!
Пусть все видят, что злодея
Не прощу, хоть и в обмен»

Через час тумен отборный
Десять тысяч на конях
Лидер воинства бесспорный,
Был построен второпях.

Бату-хан, конь белой масти,
Перед строем проскакал.
Рядом нукеры, для власти
Принадлежность, как вассал.

- «Ими! Все на них глядите!
Мой учитель был избит.
Чудом выжил! Что хотите
Увидать? Что дух велит?!» -

Перед строем крикнул громко
Невозможно не понять.
Тыщи глоток так же звонко:
- «Смерть шайтанам! Заломать!!!»

Тут же все одновременно
Были брощены на снег.
На живот, почти мгновенно
Были связаны навек.

По два нукера на жертву.
Первый за ноги берёт,
А второй затылком сверху
Жертве пятки достаёт.

Крик ужасный, звук противный …
Позвоночник пополам.
Вой тягучий, заунывный
Будет просьбой к небесам.

Помощь не придёт, покуда
Смерть сама их не найдёт.
Так монгольская причуда
Многим тоже подойдёт.

Сорок дней прощло в движении,
Войско крепло каждый день.
Шли отряды в отражении
Всех племён, все как кремень.

Здесь алтайцы и уйгуры,
И киргизы, … но все врозь.
Кто-то весел, кто понуры …
Жгли костры, доили коз.

Все царевичи монголы
Провели те дни в пирах.
И в молельнях за престолы,
Чтоб потворствовал Аллах.

Ждали «день луны счастливой»,
Когда Боги разрешат
Им избрать вождя не силой,
А умом и дать мандат.

Но молва уже витала:
- «Гуюк-хан наш Джихангир!»
Молодой и кровь играда,
Молодёжи всей кумир.

Старики так не считали.
Субэдей будет решать.
Мудрость, опыт не пропали,
Чингизхан в нём, как печать.

Пайцза – символ Джихангира
Чингизхана амулет.
Завещал владыке Мира,
Субэдей этим согрет.

Восток быстро разгорался,
Горизонт пылал огнём.
День как будто просыпался,
Солнце брызнуло! Живём!!!

Рёв труб хриплый и свирепый
О начале возвестил.
Крик шаманов, пусть нелепый,
Всех на землю опустил.

Субэдей в большом тюрбане
С ююрты вышел, с ним уйгур.
- «Здесь завет нам, мусульмане!» -
Крикнул громко: «Он, Мансур,

Зачитает вам послание!
Чингизхан его писал.
Десять лет назад в сознание
Мне отдал, притом сказал.

Прочитай его народу,
Когда время подойдёт.
Обязательно к восходу,
Солнце дальше поведёт».

Мансур вышел на средину,
Достал свиток, чтоб читать.
Такой голос – муэдзину
Может лишь принадлежать.

- «Я назначил Джучи-хана» -
Начал чтение Мансур:
- «На высокий пост кагана,
Не предвидя каламбур.

Старший сын мой гениальный,
Повелел продолжить путь.
Только Запад, ход реальный,
Нас монголов не свернуть.

Всю Вселенную до моря
Предложил я покорить.
Мои воины не споря
Всё смогли бы претворить.

Тайный враг, шакал безродный,
Замысел остановил.
Этот отпрыск инородный
Сам давно в канаве сгнил.

Мои чудо-богатуры
Принимайте мой наказ.
Всё! Закончились сумбуры!
Страны Запада ждут вас.

Повелителем же войска
Будет точно не профан.
За судьбу, народ, не бойся,
Будет внук мой Бату-хан.

Внуку я повелеваю,
Судэбей твой опекун.
Ум и мудрость его знаю,
Привыкай, что он молчун.

А когда дойдёшь до места,
Где лик солнца утонул.
Мир красивый, как невеста,
Возродится, всё стряхнул».
               
Вдруг на самый верх кургана
Вихрем вылетел монгол.
И с ним двое, как охрана,
Флаг с хвостом коня – щегол.

- «Бату-хан!» - толпа кричала:
- «Джихангир! Веди вперёд!!!»
Даже стража не молчала,
Каждый воин что-то ждёт.

Бату-хан не мог спокойно,
Вдруг с людьми заговорил:
- «Дед сказал вести достойно,
Чтоб и дело завершил».

Золотой шлем Джихангира
Словно молнией сверкнул.
- «Буду я Владыкой мира,
Чингизхан не обманул.

Обещаю багатуры!
Буднте ходить в шелках.
Всем по шубе с волчьей шкуры,
Чтоб не мёрзнуть! О, Аллах!

Захвачу стада, отары,
Чтобы мясом вас кормить.
Разберём все их базары,
Перед тем, как  разгромить.

Разжиревшие народы
Будут нас теперь кормить.
Трусы, жулики, уроды …
Не в чем нам себя корить».

Крик пронёсся по равнине:
- «Мы с тобой всех покорим!
И в улусе, и в общине
Мы тебя боготворим!»

И подняв кривую саблю,
Судэбей: «Подать сигнал!
Выступаем! Род наш славлю!
Нас Аллах в поход позвал».

Клубы дыма от соломы
Известили тут же степь.
У Истории изломы
Начались. Пожить успеть.
               
Начался поход Великий,
Изменивший жизни ритм.
Стал безумно многоликий,
Но не давший алгоритм.

А в поход пошли не трусы,
Цель одна – река Итиль.
Волга, как ховут урусы,
А пока ковыль и пыль.

Через месяц перехода
Бату-хан собрал совет.
Разослал гонцов из сброда,
Терпеливо ждал ответ.

Мать его предупредила,
Мудрая Ори-Фуджинь,
Что доверие не сила,
А возможность молвить: «Сгинь!»

- «Деда так вот отравили,
Не в бою отец погиб.
Не смогли, не оценили
Подлость, зависть перегиб» -

Говорила осторожно,
Чтоб никто не услыхал.
Мол, в походе всё возможно …
А шайтан не отдыхал.

Утром хан Хаджи Рахима
Пригласил к себе в шатёр.
- «Наша цель неуязвима?» -
Вдруг спросил, сев на ковёр.

- «Скоро будут здесь все ханы,
Пригласил их на совет.
Неуютно без охраны
И уверенности нет.

Может день закончить кровью?
Говорю, всё может быть.
Где рассудок? Мыслю с болью.
Вдруг начнут своих рубить?

Курултай запомнил деда,
Мне и было-то семь лет.
Для начала шла беседа,
Вроде как пролила свет.

Но затем, … удары грома,
Вспышки молний, шум лавин,
Треск внезапного погрома,
Как буран среди равнин.

Ханы только лишь кивали,
Никто слова не сказал.
А в походах воевали
Так, что только наповал.

А сейчас всё позабыли.
Ещё нечего делить,
А грызутся, как добыли …
Это надо прекратить.

И сегодня на совете
Меня будут унижать.
Жалким выставить в том свете,
Что, мол, слаб и чего ждать.

Землю поцелуют в юрте!
За отказ – на месте смерть.
Не позволю жить в абсурде,
Я Джихангир, войска твердь».

И Хаджи Рахим спокойно:
- «Вот послушай, раз позвал.
Всё меняй, меняй пристойно
Все задачи, что набрал.

На Итиль как выйдем только,
Город свой опорный ставь.
Караван-Сарай хоть сколько
Обеспечит, … всё оставь.

Делай крупные тумены,
Племенной раздел убрать.
Всех царьков без всякой смены
Только сотниками брать.

Темниками братьев делай,
Главный темник Менгу-хан
Он твой друг? Проверь, не бегай …
Ты же новый Чингизхан.

А теперь совет мой главный!
Подчини пока Кавказ.
Там аланы, в силе равный,
Просто так Кавказ не сдаст.

Оставлять в тылу алана?
Он у русичей в друзьях
И сыграет роль капкана
В тех загадочных краях.

Половецких ханов нужно
В свой тумен переманить.
Кипчаков купить не сложно,
Непокорных перебить.

В Русь пока ходить не надо,
А обжить получше степь.
Кипчаков орду, их стадо,
Превратить в простую плеть.

Вот тогда родится сила,
Вот тогда можно на Русь.
Распри там и нет светила,
Кто б собрал всех их … и пусть.

И ещё, … «Яса», напомни,
Им  никто не отменял.
Пять частей её припомни,
Делят, как «Яса» вменял.

Одну пятую добычи
Получает Джихангир.
А вторую, как бы дичи,
Всё в Кара-Хорум, наш мир.

А три пятых осталные
Темник делит в войсках.
За заслуги боевые.
Как подскажет им Аллах.

За любое отступление
Только смертный приговор.
Недовольство – преступление
И такой же разговор».

Бату-хан немного в шоке:
- «О, учитель! Ты гигант!
Я как будто на уроке …
Ты меня поверг «синдбад».

Будешь рядом ты отныне,
Основной для всех стратег.
Набродились по пус тыне,
Скоро выйдем к массе рек.

Вот где будешь ты полезный,
А не летопись писать.
Довод твой всегда железный,
Всех заставит факт признать».
               
Глухой топот лошадиный
Их заставил замолчать.
Субэдей, а взгляд орлиный,
Заглянул: «Могу начать?»

Смотрит на Хаджи Рахима:
- «Он не будет нам мешать?»
- «Эта мысль недопустима,
Он учитель, мне решать»

- «Гуюк-хан на слёт явился
И с ним тыща человек.
Брат Урду твой объявился …
Ты ж не звал его! Аль, нет?

Всех десяка два, наверно,
Не успел и разглядеть …
Но с отрядами, примерно
Сотен пять, а может шесть.

«Бешеные» наготове,
Думаю не подведут.
Что лежит у них в основе?
Скажут всё, когда зайдут».

Вечер выдался спокойный.
Ветра нет, лишь лёгкий дождь.
Ряд шатров нарядный, стройный
Говорил, внутри их вождь.

Ханы пьяненькие грубо,
Как домой, пошли в шатёр.
Тургауд вполне сугубо
Гуюк-хану нос утёр.

Всех обратно завернули,
Показав отдельный вход.
Лишь зубами скрежетнули,
Но пошли, кто как вразброд.

Бату-хан сидел на троне,
По-парадному одет.
Словно в искорках кольчуге,
Шлем, как яркий самоцвет.
               
Пайцза чисто золотая
Украшада его грудь
Золотая цепь витая
Дополняла её суть.

Тигр на ней, причём в оскале,
Чингизхан её носил.
Знак величия в кагане,
Каждый клятву приносил.

Субэдей был прямо в центре,
Так чтоб всех обозревать.
Бату-хан в каком-то метре
Должен всех подозревать.

Зычно, как на смотр-параде,
Судэбей на весь шатёр:
- «Перед вами, клятвы ради,
Джихангир, свой лар простёр.

Он посланник Чингизхана
И для нас теперь стал свят.
Имя носит Саин-хана,
Как приемник и аят.

Так клянитесь, что в походе
Он вам воин и Аллах!
Как звезда на небосводе,
Даст надежду, а не страх»

Тангнут, Шейбани и Урду
Первыми упали ниц.
Братья не вняли абсурду
Гуюк-хана и тупиц.

Вссед за братьями поклялся
Друг, соратник Менгу-хан.
Гуюк-хан лишь ухмылялся,
Вёл себя, как наглый хам.

Поклялись все полководцы,
Каждый темник пал к ногам.
Даже ханы инородцы
От уйгур и до ноган.

Вышел Гуюк-хан. Не пьяный,
Архи явно перебрал:
- «Бату-хан! Ты окаянный!
Трон мой внаглую прибрал.

Я сын хана Угэдея!
Он монголов всех каган!
 Ты для нас не панацея,
Угэдеем я вам дан.

Он живой сын Чингизхана
Я его, как видишь, внук
И не знаю Бату-хана …
Уходи! Убью без мук!»

И у княжичей мгновенно
Лишь сверкнул китайский нож.
В тот же миг одновременно
Семь тургаудов – хорош!

Боевой пёс Чингизхана,
Так тургауда зовут.
Их боится вся охрана,
Даже нукеры их чтут.

Все семь княжичей лежали,
Хмель от архи вмиг прошёл
Помощь Гуюк-хана ждали,
Но он к ним не подошёл.

Джихангир совсем без крика:
- «Завтра утром их казнить!
Ты, Гуюк, мой брат, … не клика.
Хоть двоюродный. Как быть?»

- «А чего тут разбираться?
Можешь и меня казнить».
- «Нет! Не буду унижаться,
Будешь воевать и жить.

Дам тебе тумен, но помни,
Угэдея не позорь.
Он мой дядя и запомни
Я Джихангир и не спорь».

Как совет Хаджи Рахима,
Вскоре выдал свой ярлык.
То с указами сравнима,
Как бы воля всех владык.

Укрупнил в войсках тумены,
Их оставил только шесть.
В руководстве перемены
Злу не дали бунт разжечь.
               
Сарай город заложили,
Выйдя на реку Итиль.
Степнякам всем предложили
К ним идти топтать ковыль

- «Почему Сарай назвали?» -
Как- то он Хаджи спросил.
- «Перс я. Разве вы не знали?
И язык свой сохранил.

И Сарай наш по-персицки,
Не по хамски, наконец,
И совсем не по-мужицки,
Переводится – дворец».

Бату-хан лишь улыбнулся:
- «Значит будет город-сад.
Раз к перситскому вернулся,
Будет здесь и виноград».

Вид Итиля грандиозный,
Он тумены поразил.
Впереди был шаг серьёзный,
Неизвестный мир будил

- «Всем готовит переправу!» -
Дал команду Бату-хан.
- «Правый берег наш по праву!» -
И дополнил: «Жди, алан!»

Сотни лодок уже ждали,
Связеи дутых бурдюков,
Брёвнв, доски, чтоб держали …
К штурму каждый был готов.
               
Кончакович в это время,
Мудрый половецкий хан,
Хан Котян, ему не бремя
Мчались в Киев, центр южан.

Свои люди доложили,
Монгол Волгу перешёл.
Их аланы обложили …
Полк к предгорью отошёл.

Прибыв в Киев, удивили
Для начала, всех бояр.
- «Ханы помощь запросили!» -
Крикнул кто-то: «А был яр!!!»

Встретил князь Мстислав, конечно,
И подарки их принял.
Золотишко взял беспечно
С видом вроде в долг занял.

Кроме побрякушек, тканей …
Двадцать пять наложниц в дар.
Неизвестных, правда, званий,
Но красавиц из хазар.

Вошли полуобнажёны,
Хоть на улице и март.
Всёх вещей, видать, лишёны
Лишь повязка словно фарт.

Сбились в кучку, как газели,
А в глахах обычный страх.
И бояре, … все глазели
Мысли каждого в грехах.

Почти каждый пострадавший
Среди тех, кто их встречал.
Кто в плену навек пропавший
И … никто не отвечал.

Потому смотрели жёстко,
Не любить их повод был.
Отвечали чаще хлёстко,
В основном боярин крыл.

Князь Мстислав смотрел спокойней:
- «Что заставило прибыть?
Вы всегда были достойней …
Что не можете забыть?»

Хан Котян, он помоложе,
Встал и начал говорить:
- «Вы могли бы встретить строже …
Понимаю, … надо жить.

К нам беда пришла большая
И пришла с Кавказских гор.
Там орда, для нас чужая,
Разметала всех, как сор.

А в расщелинах Ширвана
Войск царицы Русидан
Не хватило взять их хана
Полегли все. Не обман!

Так что Грузия без войска.
Ясов нет, касогов нет …
Как траву косили. … Бойся!
Вот такой привёз привет.

Лишь аланы держат марку.
Те в аулы не идут.
Вся война пойдёт насмарку,
Если в горы забредут».

- «Как зовётся гость незваннй?»
- «Мы татарами зовём».
- «Слово, звук какой-то странный».
- «Так два слова вместе в нём.

Перс на ихнем тат зовётся,
Ар у персов человек.
Он с тех мест к нам нагло прётся,
Так что он татар, не грек».

Хан Котян попил водички:
- «Держит их пока Кавказ.
Нет ещё серьёзной стычки,
Им, похоже, не до нас.

Хан Кончакович пытлся
Пощипать в донских степях.
На такой отпор нарвался ..
Вот что значит второпях
               
У них резвые лошадки,
Все в кольчуге, как и сам.
Низколослы, но повадки,
Где-то свойственны щенкам.

Не стоят они на месте.
Словно в танце всё волчком.
Воин словно на насесте,
Весь в движении таком.

Так что с ними в чистом поле
Очень сложно воевать.
Батый главный хан, дотоле
Не случилось повстречать.

Они стаями, как волки,
Рыщут всюду, здесь и там.
Их удары очень колки,
Не щедят, … придут и к вам.
Только вместе общей силой
Можно их остановить.
Мы одни с попыткой хилой
Всех погубим, нам не жить».

И Мстислав кивал согласно,
Чем боярство возмутил.
- «Грабить нас вам было классно?»
- «В кто брата зарубил?»

Возгласы по всей палате …
- «Пусть татары вас побьют!»
- «Нам нет дела в азиате,
Может сами и уйдут».

Кто-то крикнул: «Проведение!
К вам Господь татар послал.
Половецкое правление
Завершилось! Мир настал!»

Ханы слушали, … молчали.
Никто слова не сказал.
Нотки скорби не звучали,
Значит Бог их наказал.

Только князь благоразумно
Эту брань остановил:
- «Что я слышу так безумно,
Возмутиться нету сил.

Когда лес горит, то эвери,
Будь то рысь, медведь иль волк,
Не грызутся, смотрят все ли
Уцелели, вот в чём толк.

И все дружно, без команды
Где вода бегут искать.
А про шайки, стаи, банды
Не желают вспоминать.

Если помнить зло и только,
Про друзей можно забыть.
Люди станут злы настолько …
Лучше бы зверьём им быть.

Из Степи пожар незримый
Может вот-вот подступить.
Чтобы Русь накрыть лавиной,
Нельзя это допустить.

Если половцы, не братья,
Просят помощь оказать?
Значит нам татар объятья
Надо силой избежать.

Вот о чём помыслить надо,
А не сопли распускать.
Русь мы всё же, а не стадо.
Думать, как нам рать собрать».

И бояре попритихли,
Возразить никто не мог.
Даже выкрики все стихли.
- «А тогда вот мой итог» -

И Мстислав, как продолжая:
- «Мы на помощь к вам придём.
Соберу совет, желая
Всех привлечь, как соберём.

Но есть просьба и желание
Во Владимир съездить вам.
Юрий, вам скажу заранее,
Не откажет в этом нам.

У них рать сильнее нашей
И князь классный, Ярослав.
Были трения с их папашей,
Что ж … мир тесен и шершав».

Кончакович оживился,
А Котян как бы в ответ:
- «Вот как кстати очутился!
Он же зять твой! Или нет?»

И Мстислав вдруг восхищённо:
- «Он ваш зять? Блестящий ход!
Тестя выручить, … резонно …
Даже ни к чему подход!»

Кончакович растерялся:
- «Так-то так, … но сколько лет …»
- «Что? Совсем с ним не встречался?»
- «Двадцать лет, как дочки нет.

Урма до сих пор со мною,
Не могу её забыть.
Он любил её, не скрою,
Рок вмешался. Хочу выть!

Она с лошади упала,
Хоть наездница с трёх лет.
Лошадей прекрасно знала …
И какой мне дать ответ?»

- «Мдааа, … история, однако» -
И Мстислав даже вздохнул.
- «Я ведь с ним дружил когда-то
Что ж поеду! Отдохнул».

Так Котян со всей прислугой
И с охраной, он же хан,
Во Владимир за услугой.
Перспектив, … сплошеой туман.
               
Через две недели скачки
Он у Золотых ворот.
Пропустили без раскачки,
Знли кто придёт вот-вот.

Юрий ждал его в гостинной,
Ярослав был рядом с ним.
Встреча не была невинной
Стало ясно им самим.

После сдерженных приветствий,
Хан в гостях не каждый день,
- «Что? Настало время бедствий?» -
Юрий с ходу, как кистень.

Ярослав поправил брата:
- «Ты чего? Великий князь!
Как водою из ушата,
С ним никто так, отродясь».
               
Повернувшись снова к хану:
- «Ты смотрю, приятель, сдал.
Располнел. … Это по сану?
И седой частично стал.

Как мы Киев проучили …
Помнишь этот эпизод?
Ничему не научили,
Сложный там живёт народ

Как Кончакович? Встречался?
Тот, поди, совсем старик.
Двадцать лет с ним не общался,
Тоже слышал не безлик.

Я его, как видишь, помню.
Молюсь Урме каждый год.
Передай, я всё исполню,
Хоть и разный наш приход».

Юрий: «Чуть не прослезился …
Хан Котян за этим шёл?
На меня вон ополчился,
А сам что? Почтить пришёл?

Хан давайте, излагайте!
Знаю, чую есть вопрос.
Всё, как есть, и не скрывайте,
Даже если он не прост».

Рассказал опять подробно,
Как Мстиславу говорил.
Что их воинство способно
Усмирить нас, хватит сил.

Ярослав теперь серьёзно:
- «Пусть татарами назвал,
Что? Воюют виртуозно?
Хан! Тебя я не узнал.

Знаешь кто сейчс там главный?»
- «Батый! Он на Волге ждёт».
- «А Кавказ, сосед наш славный,
Кто из них верёвки вьёт?

Что? Не знаешь? Очень плохо.
А врага ты должен знать.
Ты же рядом, мыслить чохом …
С Русью мог вот так играть.

Там командует сегодня
Старый воин Субэдей.
Чингизхановец, и бойня
Высший стимул их идей.

Почему мы с братом в курсе?
Нам отец это внушил.
Знать всегда о их ресурсе …
Есть, кто это сообщил.

Говоришь Мстаслав собрался
Княжеский собрать совет?
Мне назвать, кто оказался
В претендентах выйти в свет?

Брат двоюродный из Луцка,
И из Канева племяш.
Дядя, вроде как, из Слуцка,
Из Торжка, хоть сват, торгаш.

Сыновьям он даст дорогу.
Младший в Вышгороде сел.
Старший правда, слава Богу,
Выбрал Вручий, как удел.

Я не верю в перспективу
Киевлянам рать собрать.
А создать альтрнативу …
Надо всё обмозговать».

Хан Котян не пререкался,
А задумался всерьёз.
- «Вот каким ты оказался» -
Молвил тихо: «Мудр без грёз …

И Мстислав мне при отъезде
Говорил, что ты стратег.
Надо быть тебе на съезде,
Ты у них авториттет».

Ярослав: «Не обольщайся …
Ехать надо, спору нет.
Ты пока не возвращайся,
Всё посмотришь без сует.

Вон Великий князь смеётся …»
- «Интересно слушать вас.
Впечатление создаётся,
Что угроза не для нас.

Мне бы в Киев ехать надо …
Швед, собака, ждёт, не спит.
Тот далёко, этот рядом …
Вот о чём душа болит.

Так что срочно собирайся
И с дружиной вместе в путь.
Хан покажет, не стесняйся,
Где, куда и как свернуть» -

Так вот Юрий очень умно
Всё на месте и решил.
Без истерики, не шумно …
Даже в баню разрешил.

А Котян вдруг к Яроставу:
- «Кончакович тоже был.
Мы вдвоём пришли к Мстиславу
И тебя он не забыл.

Урма для него живая,
До сих пор, как будто ждёт.
Боль доставить не желая,
Не останется на слёт».

С Ярослава сообщние
Сняло как бы его роль.
И вина, её прощение,
Много лет, как в ране соль

Юрий знал про эту драму
И Котяну подсказал.
- «Жизнь идёт, дорогу к храму
Не закрыть» - так и сказал.

- «И ещё, … ты там не в гости,
А, как новгородский князь!
Постарайся быть без злости
И с Котяном держи связь.

Новгородская дружина ,
Это стимул для бесед.
И держи её, как джина,
Хоть татарин и не швед.

В Новгороде сын остался?»
- «Да, но очень ещё мал.
Мой Егор с ним завязался,
Хоть уже и старый стал

Там прекрасный воевода,
Я сказал, чтоб опекал.
Ратимир, уже полгода
От себя не отпускал».

Через три дня, сбор не долгий,
И начался длинный путь.
Заходили кривотоски,
Но секретной была суть.

Киев сдержанно-учтиво
Встретил войско северян.
Пусть не все смотрели криво,
Но касалось киевлян.

Левый берег был равнинный,
Там он лагерем и встал.
Днепр неласковый, пустынный …
Холод мартовский достал.

Собралось, как зарубежье,
Аж двенадцать человек.
В основном правобережье,
Лишь Чернигов не из тех.

Мстислав слово дал Котяну
Обстановку доложить.
И князья все, словно спьяну,
Стали попросту блажить

Вот поднялся князь из Луцка,
Брат двоюродный Мстислав:
- «Сколько там татар к нам рвутся?
Убежал, не сосчитав?»

Дружный смех был, как издевка.
Вслед за ним другой «остряк»
Князь из Канева, как девка
Пропищал: «Ты их земляк?

Нам все половцы татары.
Били, бьём и будем бить.
Развели тут тары-бары …».
Мстислав встал, чтоб перебить:

- «Святослав! Давай скромнее.
«Тары-бары»? Не хамить!
Нам согласие нужнее,
Но не в том, как ущимить».

Михаил не согласиля:
- «Нас Чернигов не поймёт.
Этот хан чай не взбесился?
Умирать за Степь зовёт.

Дядя мой, он князь, ему же
Надо будет отвечать.
Мол сходили в Степь досуже
И нарвались. Промолчать?

Нееет! Пока сам не проверю,
Никуда мы не пойдём.
Слову ханскому не верю,
А придут, тогда прижмём».

Спор, однако, разгорался.
Каждый князь считал – он прав.
Доказать своё старался,
Всё приличие поправ.
               
И Мстислав опять вмешлся:
- «Прекратите сей базар!
Съезд на злобе помешался.
Вы не слышите пожар?

Весь Кавказ огнём пылает!
Михаил! Иди, проверь.
Без порток придёшь, … кто знает
Где оставил. Что теперь?

Ярослав! Скажи ты слово.
Хан Котян союзник ваш.
Твоё воинство готово
Поддердать  разброд весь  наш?»

- «Если честно, не готово,
Раскидают, как котят» -
Ярослав им слово в слово
Повторил слова Котян.

И добавил: «Враг опасный!
Субэдея не прижмёшь.
Чингизхана друг прекрасный,
Просто так не подойдёшь.

С ним Джэбэ, из той эпохи.
Ветераны, … тоже хан.
Их тумены, это крохи …
Всё на Волге, сила там.

К нам потомки Чингизхана
И не в гости,  так сказать.
Весь Восток в зубах каймана,
Весь Китай, надо признать.

Им взять половцев – разминка.
Цель у них, прибрать весь мир.
Так что всякая слабинка
К Сатане ведёт на пир.

Вы назвали их татары,
Слово новое,  ну что ж.
Это так же, как корсары,
Цель и стиль весьма похож.

И ещё. Их самый главный,
Джихангир – глава всех войск.
Бату-хан, запрос державный,
Он обьект для беспокойств.

Внук законный Чингизхана,
Слышал Батыем зовут.
Батый нам страшней бурана,
Странно, что его не ждут».

Стало тихо, все молчали
И вдруг снова Михаил:
- «Информацию где взяли?
Может Батый одарил?

Вишь кругом как задрожали,
Счас, сдаваться побежим».
- «Не возьмут, таких сжигали.
Дураком не одержим».

Тут Мстислав поднялся с трона
И к черниговцу: «Дурак!
Дурь твоя видать врождённа,
Раз всё сводишь в кавардак.

Ярославу ты не пара,
Чтобы что-то обсуждать.
Твоя тупость – Божья кара
И не стоит что-то ждать».

Ярослав поднялся тоже
И ко всем: «Я всё сказал.
Отнеситесь всё ж пострже,
Глупость Миша показал.

В Шарукань я убываю,
Чтоб орду сформировать.
Ханам этим доверяю,
Им без нас не сдобровать.

Будем ждать вас у порога,
Сформированную рать.
Вниз Днепра одна дорога,
Там решим, как им воздать».

И ушли, совет остался,
Продолжал митинговать.
А вопрос-то всех касался,
Кто рать будет возглвлять.

Мстислав Старый, все согласны,
Он совет решил собрать
И ему, как бы негласно,
Рать позволить возглавлять.

Но другой, Мстислав Удалый
Отказался наотрез.
Вклад Галиции не малый,
Потому свой интерес.

Три дня грубой перепалки
Отыскали компромисс.
Слишком уж большие ставки,
Чтоб поддаться на каприз.

Луцкий князь и догадался
В три колонны разделить.
Чтобы каждый добирался
Сам, присутствием не злить.

Так на том и порещили,
По уделам разошлись.
В Пасху выйти всё ж решили
И во мнении сошлись.

На другой день у Мстислава
Был серьёзный разговор.
Все три сына, что им слава,
Завели семейный спор.

Обед в трапезной кончался,
Все сидели за столом.
- «Ты с татарами связался?» -
Старший сын вдруг напролом.

- «Святослав, что за вопросы?
Так решил вчера совет.
Мне устраивать допросы
За столом, ещё в обед? …» -

Не скрывая недвольство,
Сыты на меду налил.
- «Это просто самовольство»-
Буркнул: «Так заговорил …».

Святослав будто не слыша:
- «Нам зачем эта напасть?
Степь для ханов дом и крыша,
Вот и пусть дерутся всласть.

Мы терпели их набеги?
А теперь на них аркан.
И уйдут, как печенеги.
Будет здесь татарский хан.

Не нужна им Русь с лесами,
Дом родной татарам Степь.
Мы же в драку лезем сами.
Ну, и что будем иметь?»

И Мстислав всё больше злился:
- «Вот заладили, … иметь!
Он, увы, нам не приснился,
Этот Дьявол сеет смерть.

Чтоб вы там не говорили,
Его надо упредить.
Потому-то и решили
Там в степи и разгромить».

- «А мы мыслим по-другому».
- «Мы? Ты разве не один?»
- «Ростислав наш по-иному
Понимает твой почин.

Да и Всеволод не в восторге
Быть убитым. А за что?
Так что дело тут не в торге,
В жизни собственной зато».

Святослав смотрел на брата,
Тот в ответ ему кивнул
- «Как тебе такая трата?
Сыновей взял и смахнул.

Если мы в этом вопросе
Понимание не найдём,
Потеряем Полоцк вовсе
И, похоже не вернём.

Минск и Гродно ждут ухода.
Мы в поход они к нам в дом.
Упредить, не ждать исхода,
Там же наше всё кругом.

Потому мы и решили
Нам к татарам не ходить.
Чтоб своих же не смешили,
Будем здесь дела вершить»

Мать их и жена Мстислава
Поддержала этот ход.
Здесь же за столом сказада:
- «У детей другой подход!

Ты детей своих без жали
В дали дальные зовёшь,
А их в Полоцке зажали!
 Как ты это не поймёшь».

- «В дали дальние сказала? …» -
И всердцах бокал швырнул:
- «А куда, хоть ты узнала?
На Кавказ послать дерзнул?

В кой-то веки Дон стал дали,
Это Степь, но это Русь.
Киев там столетья ждали
И сейчс не откажусь.

Не пойду на Субэдея,
Галичанин токмо рад.
Бить татар моя затея,
Сам управлюсь или в ад.

В Киев съехалось немало,
Так что не тяну силком.
Если в Минске вас достало,
Разбирйтесь кулаком».
            
Встали около Заруба,
С юга киевский форпост.
Стены мощный из дуба,
В них бойницы в полный рост.

Но со временем прижился
Здесь ещё торговый люд.
Вскоре пристанью разжился
И купцам стал очень люб.

Появились мастерские,
Где могли суда чинить.
И харчевни кой-какие,
Отдохнуть, поесть, попить.

Иноземцы, летом больше,
Шли на парусных ладьях.
Греки чаще, с ними проще,
Со стоянкой на камнях.
               
Так пороги называли,
Днепр был этим знаменит.
Люди были, те что знали
Переход, где Днепр кипит.

Шум такой, что было слышно
Вёрст за десять с двух сторон.
Но белуги, так уж выщло,
Любят этот гром и стон.

Прошлым летом поймали
Самку двадцати пудов.
Так икры ушат набрали,
Аккурат на день Петров.

На три дня на отдых встали
Подождать тех, кто отстал.
Стан огромный раскидали,
Отсыпались, кто устал.

Тысяч двадцать пеших было,
Тысяч десять на конях.
Местных это возбудило:
- «С кем война и в чьих степях?»

О татарах там не знали
И не стали объяснять.
Для того, чтоб крепче спали
И рассудок не терять.

Сам Мстислав шатёр отдельный
В стороне соорудил.
Соблюдать режим постельный,
Там и встречи проводил.

В час примерно пополудни
На другой день, вдруг в шатёр
Гриди залетел и люди …
Вид, как будто сел в костёр.

- «Там татары на причале!» -
Прокричал один из них:
- «Мы подумали вначале,
Что купцы, не знаем их.

Говорят послы от хана,
Нужен им Великий князь».
- «Приглашай и пусть охрана
Приведёт, причём не злясь».

Подошли князья соседи,
Всем хотелось увидать
Что удумали псы эти.
Захотелось в морду дать.
               
Но Мстилав их ждал спокойно,
Зная силу свою, мощь.
Понял, раз несмело больно,
То ресурс пока их тошь.

Низкорослые мужчины
А всего шесть человек.
Узкоглазы, некрасивы,
А лицо – не мылись век.

В долгополых шубах были,
Хоть и майская жара.
В шапках длинных, снять забыли,
С отворотом из бобра.

Сапоги из кожи прочной,
Кверху загнутым носком.
Пояса с расцветкой сочной,
Сверху с заткнутым хлыстом.

Их толмач стоял в сторонке
И, похоже, из славян.
Был в кафтане-распашонке
И, как девица, румян.

Князя русского впервые
Они видели сейчас.
Глазки бегали косые,
Как буравили подчас.

Гридничий почти картинно
Объявил: «Владыка наш!»
И послы, для них инстинктно,
Пали ниц. Такой кураж.
               
Наши все аж обалдели.
Ничего себе посол?
Брякнулся, как век не ели,
Как жратвы просить пришёл.

А послы поднялись с пола,
Отряхнули с шубы пыль.
Свиток взял, такая школа,
Стал читать, как сказку-быль.

- «Субэдей!» - скривились тут же,
Толмач имя исказил:
- «И Джэбэ вам щлют досуже
Свою верность до могил.

А недавно мы узнали,
Вы идёте против нас.
Это половцы сказали,
Что угроза мы для вас?

Нет поганее народа!
Мы пришли их проучить.
Не они ли год от года
Вас старались огорчить?

Мы на Русь не нападали,
Не жгли ваших городов.
И в полон людей не брали,
Обходились без оков.

А вот половцам похоже
Надо преподать урок.
На конюшню, … можно строже,
Но орда для них – зарок.

Вот поэтому давайте
Истреблять их с двух сторон.
Жён, добро их забирайте,
Табуны, весь скот в угон».

Чтец замолк, лицо, как маска,
Только щелки узких глаз
Словно впились в князя, краска
Залила лицо нараз.

Впечатления противней
Не испытывал Мстислав.
Вид чертей внушал активней
Омерзение, как сплав.

Вонь наполнила пространство.
Пот, моча, навозный дух.
Их дикарское убранство …
Речь не радовала слух.

- «Нам татары предложили
Против половцев союз!
До такого мы дожиди …» -
И Мстислав встал: «Как вам груз?»

Разом все заговорили,
Кто-то попросту кричал:
- «Мы с ума непосходили,
Чтобы он права качал!»

А лругой: «С чего решили …
Половцев всех истребить?
С этим явно поспешили,
Разберёмся, как нам жить.

Косоглазые ублюдки
Пусть проваливают прочь!
Кровь - помои, мозг от утки,
Факт, кикимора их дочь».

- «Ты! Вонючий сын собаки!» -
Подошёл злой Михаил:
- «Меч марать о вас без драки
Я не буду, меч мне мил.

Мы затопчем вас конями
И подковы сменим всем,
Чтобы вонь не шла степями.
Передай, толмач. затем».

И когда толмач законча
Делать сложный перевод,
Встал монгол, как псина гонча,
Зарычал, как сущий сброд.

Монолог был несуразный,
С пеной, рот скривило весь.
Вид какой-то стал заразный,
Прсто негде стало сесть.

- «Он сказал» - толмач смущённо;
- «Вы, князь, полный идиот!
Вас с князьями разобщённо
В стан за бороду сведёт».

- «Что-о-о?!» - Мстислав сверкнул глазами:
- «Здесь! Немедля заколоть!!!»
Копья гриди, как зубами
Разорвали тут же плоть.

Загрузив в ладью отсанки,
Толмачу князь передал:
- «Судэбей пусть ищет санки,
Лето я на это дал».

У излучины рать встала,
Там пороги, хода нет.
Отдохнуть пора настала,
Встали лагерем  без бед.

А уже через неделю
Подошёл и Ярослав.
И орда с одной лишь целью
Делать быстро и стремглав.

Кончакович был там старший,
С ним Котян и хан Кутек.
Ярослав, хоть и уставший,
К князю. Стал он имярек?

В шатре киевского князя
Шёл не пир, то рядом с ним.
То ли будни как-то скрася …
Так ли хмель необходим …

Ярославу стало ясно,
В рати южной всё не так.
Нет единства, что опасно,
Власть не делится никак.

Рассказали про посольство,
Ярслав аж обомлел:
- «Это наше хлебосольство?
Этикет где? Как посмел?

Как собрались бить их войско,
Если выдержки-то нет».
- «Да, плевать на беспокойство!
На вот выпей. Ох, букет!

Виночерпий! Налей князю.
Ты ж ромейского не пил?»
- «Я в походах этой связью
Увлекаться б запретил.

Голова должна быть трезвой,
Если вздумал воевать.
Уж тем более не резвой,
Так что шёл бы ты князь спать».

На другой день Ярослав же
Настоял собрать совет.
Там решить, кто будет всё же
Возглавлять весь этот цвет.

И опять пошли дебаты,
Даже шкурный интерес.
Но князь киевский без платы
Получил свой перевес.

Неожиданно монголы
Вновь с посольствм. В этот раз
Было трое, без крамолы,
Вид отменный, первый класс.

Верх - бухарские халаты,
Чудо-шапки от уйгур.
Под халатом скрыты латы ..
Научил их прошлый тур.

Эти трое были старше,
Было видно – из вояк.
То ли было всё демаршем?
Или к миру, как маяк?

Опустились на колени,
До земли коснувшись лбом.
Встали шустро и без лени,
Причём всё это молчком.

Все князья собрались вместе,
Ханы половцев все тут.
Что таится в этом жесте?
Все молчат, чего-то ждут.

- «Судэбей и Джэбэ вместе
Нас решили к вам послать.
Попытаться здесь на месте
Компромисс вновь поискать.

Те послы были не правы,
Нам толмач всё расскзал.
Не добавила вам славы
И расправа, я б сказал.

Все мы там, с военной точки,
Тысяцкие. Так у вас?
Ни к чему нам заморочки,
Русь не главное для нас.

Если русские дальше
Будут этих защищать,
Ваше право, но, как раньше,
Мы не станем вас прощать

Что-то бысто вы забыли
Их набеги и грабёж.
Как жён ваших уводили …
Ведь не скажешь мне, что лжёшь?»

Так давайте же совместно
Вопрос с ними и решим.
Нам сотрудничать уместно,
Мы же дружбой дорожим».

Не успев закончить фразу,
Слышит вдруг: «Заткни ты пасть!
Уберите вы заразу
Или здесь ублюдков власть?!»

Подбежали к ним два хана.
Хан Тувэ и хан Кутек.
Оба злые от айрана,
Нож сверкнул в руках коллег.

Хан Тувэ приставил к горлу
Нож к тому, кто говорил:
- «Князь дозволь, изрежу морду,
Чтобы зла нам не творил».

- «Пусть расскажет, где их войско» -
Князь им властно приказал.
- «И людей в том войске сколько?» -
Хан Кутек, как подсказал.

- «Наши здесь везде и всюду!» -
Тут же рявкнул им посол:
- «Комары! Они повсюду …
Перебить? Попей рассол.

После пьянки станет легче
И начнёшь соображать -
Нет мечей монгольских крепче,
Никому нас ни сдержать!»

- «Уводите и кончайте …» -
И Мстислав рукой махнул.
- «Стойте! Шибко не дичайте!
Ты что? Лишнего хлебнул?» -

Ярослав кричит Мстиславу
И подходит: «Ты забыл?
Что не этим строят славу,
Ты хоронишь что добыл.

Превращаешься в злодея!
На тебя же смотрит рать.
Под командой лиходея
Кто же станет умирать.

Отпусти послов немедля!
Убивать их сущий грех.
Обесчестишься, как петля,
Опозлришь и нас всех».

Посмотрел вокруг недобро,
Гыркнул громко: «Отпустить!»
А послы затем подробно
Доложили, как им мстить.

Через пару дней дозоры
Доложили про татар,
Что идут к нам. Разговоры
О их слабости – базар.

За Днепром вся степь вдруг стала,
Как татарский ипподром.
Вся их конница блистала,
Всё сверкало серебром.
               
Длинногривые лошадки,
Как играли с седоком.
Вёртки, к скачкам просто падки,
Нет усталости притом.

Быстро сделав переправу,
Стали Днепр переходить.
Левый берег степь по праву,
Дальше Дон есть, где ловить.

И Мстислав повёл навстречу,
Преимущество за ним.
- «Я победу обеспечу!» -
Крикнул громко: «Победим!!!»

Бой татары не приняли,
Стали дружно отступать.
С луков, как один, стреляли.
Стали часто попадать.
               
Всё же взяли часть их в клещи,
Завязался ближний бой.
В любых схватках эти вещи
Превращают мордобой.

Разметали их по полю,
Перебив почти что всех.
Покуражились все вволю,
Это был уже успех.
               
Хан Кутек взял в плен батыра,
Не простого, крупный чин.
Тридцать нукеров кумира,
Все погибли, как один.

Да и он бы сам не сдался,
Получил в бедро копьём.
И когда вдруг оклемался,
Был в плену, но всё при нём.

Даниил с Кутеком вместе,
Добивали их отряд.
- «Относиться, как к невесте,
Нужен он и его взгляд» -

Даниил отдал команду
И подъехал: «Как зовут?»
Тот по-русски, дань таланту:
- «Гемябик, от Джэбы тут».

- «Фи-и-ить, друзья, вот это птица» -
Даниил присвистнул аж.
- «Первый бой … такие лица …
У меня уже мандраж

Так! И чем ты занимался?»
- «Я охрану возглавлял.
Главным мой отряд считался
И Джэбэ мне доверял».

Ярослав подъехал тоже:
- «О, какой трофей у вас,
Ты повязку сделай туже,
Заберу его на час».

И спросил вдруг по-монгольски:
- «С Джэбэ ты давно знаком?
Обращаешься по-свойски?
Или только о земном?»

И монгол чуть растерялся,
Вот такого он не ждал,
Чтобы русский так общался …
Дикарями их считал.

Но ответил по-монгольски:
- «Хан Джэбэ, он мой свояк.
Жёны сёстры. Очень скользкий,
Даже фразы не пустяк».

- «Вон Кутек тебя заждался,
Хочет князь вопрос задать.
Жив остался, день удался,
Остальное только ждать» -

А затем опять по-русски:
- «Даниил, Кутек он ваш.
У меня вопрос есть узкий,
Как закончишь, мне отдашь».

- «Князь, вы знаете монгольский?»
Как такое не спросить.
Даниил знал только польский,
Жизнь заставила учить.

- «Двадцать пять вполне возможно
Знаю, как и свой язык.
Языки учить не сложно,
Как-то к этому привык».

Отошёл. Те к Гемябику:
- «Где сейчас Джэбэ сидит?»
- «Где-то там!» -подобно тику
Дёрнул веко: «Он сердит …»

- «Какова твоя задача?»
- «Должен был проверить вас,
Вашу силу, … неудача
Словно рок, постигла нас».

- «Рок-то здесь причём, скажи мне?
Мы и Джэбу нос утрём
При одной всего дружине
Я же взял тебя живьём.

Когда рать займётся вами,
Лучший выход – убегать.
Не поймёте если сами,
Мы не будем помогать».

Из татар, кто жив остался,
Ускакали дальше в степь.
Хан догнать их порывался,
Даниил сказал: «Не сметь!

Ну, а если там засада?
Всех в капусту порешат.
В рать вернуться снова надо,
Доложим, а там решат».

И к Кутеку: «К Ярославу
Отведи наш экземпляр.
Новгородцы любят славу,
Пусть считают, князь их яр»

Гемябик был очень бледный,
Много крови потерял.
Вид был явно не победный,
Суры молча, повторял.

А везли его в повозке,
Ехать он верхом не мог.
Для калек, их перевозке
Предназначен был возок.

Ярослав поехал сбоку.
Гемябик сидел один.
От возницы мало проку,
Он вообще был нелюдим.

Говорили на монгольском:
- «Извини, что так спросил.
На пути стоишь ты скользком,
Где ты русский изучил?»

Улыбнувшись как-то грустно:
- «Бабка с Волги. Ярославль!
С детства плавала искусстно,
Через Волгу могла вплавь.

Ну, а дед – купец Бухарский.
Очень часто в Русь ходил.
Боевой и пыл бунтарский,
Вот в орду и угодил.

И отец узбек по крови,
Мать откуда-то от вас.
Русский стал, как мясо в плове,
Неотъемлемым для нас»

- «Одобряешь Чингисхана?»
- «Он же нас поработил.
Джучи дал и Бату-хана …
Я их не боготворил».

- «Как попал тогда ты к Джэбэ?
Должность важную занял?»
- «Жёны сёстры … и весь жребий.
Он предложил, я принял.

Мой дед, кстати, Чингисхану
Личным нукером служил.
Так что я всему их  клану
Тоже что-то сослужил»

- «Если Русь тебе так близка,
Мне не хочешь послужить?»
- «А ты кто? Здесь много риска …
Можно голову сложить …».

- «Ярославом я крещёный,
Новгородский князь сейчас.
И Мстиславом приглашённый,
Если что, помочь, крестясь.

Мне не нужно их падение
От руки убийцы пусть.
Мне нужно их намерение
О походе к нам, на Русь.

И маршруты их движения,
Это важно всё для нас.
Что пойдут, и нет сомнения.
А оплата? Хоть сейчас».

Гемябик подумав, тут же:
- «В этом я готов помочь.
Русь мне стала вдруг дороже,
Там где я, сплошная ночь.

Никакой не надо платы,
Ведь любовь нельзя купить.
Мы, пойми, не виноваты,
Что должны весь мир губить.
 
Эта пайцза золотая,
Басма русские зовут,
Символ власти, это зная
С ней везде меня найдут».

Ярослав с ордой остался
И дружина вся при нём.
А Мстислав к Днепру собрался,
Мол, итоги подведём.

Ничего не предвещало …
До Днепра рукой подать.
В животе у всех журчало,
От костров шла благодать.
               
Вдруг, а то была засада,
Выскочил отряд татар.
Сотен пять, им как награда,
С луков бить в упор, как дар.

Причём очень хитроумно,
В дикой скачке мощный залп.
И за холм, вполне разумно,
А в дружине крик и гвалт.

Но летит другая группа
Вдоль рядов и залп в упор.
Правый берег смотрит тупо,
Так не дрались до сих пор.

В этой дикой круговерти
Причинён больной урон.
И оправившись от смерти,
Прозвучал к атаке горн.

Даже Галицкого князя
Стиль атаки поразил.
Видел всё, с коня не слазя,
И повёл, что было сил.

Волыняне, строй ломая,
Кинулись татар давить.
Врассыпную все, как стая,
Не просить же пощадить.

В то же время к русским с тыла
Подлетел другой отряд.
Как дружина матом крыла! …
И рубила всех подряд.
               
Это было избиение,
Нападавшие бежать.
Хоть и было намерение
Русских у Днепра держать.

И вот в этой потасовке
Гемябик, таки, ушёл.
Хоть в плену, не в мышеловке,
Выход всё-таки нашёл.

Пусть победу одержали,
Но полно было потерь
Двух князей недосчитали,
Для смертей открыли дверь.

Ближе к вечеру привычно
Всех князей Мстислав собрал.
Воевод не звал обычно,
А сейчас и их позвал.

И не только, кто вернулся,
Но и тех, кто отдыхал,
Чтобы знать, чем обернулся
Не триумф и не провал.

Мстислав начал без вступлений:
- «Как всё это понимать?
Пару, тройку нападений –
Можно лапки поднимать?

Даже ихнего вельможу
Не сумели сохранить.
Показал нам козью рожу …
И кого благодарить?
               

Встал из Луцка воевода.
- «Что, Фома?» - спросил Мстислав:
- «Не похож на сумасброда
Или скажешь я не прав?»

- «О себе судить не буду,
Но татарин – это враг.
Их атаки не забуду,
Поучиться делать б так.

И стреляют они классно.
Бьют, не целясь, точно в цель.
На скаку азартно, страстно …
А какая карусель? …

Ближний бой не их стихия,
Здесь они слабее нас.
Так что вся перипетия,
Кто сильней, глупа подчас.
               
Тут Роман Ходкевич, он же
Воевода киевлян:
- «Так судить врага негоже,
Даже если есть изъян.

Мы татар совсем другими
Представляли, Кто как мог.
Нехристи? Но вдруг забыли –
Весь Восток у этих ног.

Как кочевники из Гоби
Покорили Самарканд?
Бухара в бессильной злобе
Признаёт народ-гигант.

И теперь нам показали,
Что умеют воевать.
Мы пока их не узнали.
Ближний бой? Не буду лгать,

Но им половцы разминка,
Мы их сдерживаем тут.
А поэтому заминка,
Опыт скоро извлекут».

- «В сече больше их погибло» -
Воевода с Луцка гнул:
- «Я ж был там, чуть с ног не сшибло,
Но троих я всё ж «обул».

- «Ты забыл?» - Роман опять же:
- «У Днепра сколько легло?
Как гусей, мне стыдно даже,
Вдвое больше быть могло.

Я там был и точно знаю,
Силу надо уважать.
И нахрапом, я считаю,
Их в Придонье не зажать».

Обернувшись к Ярославу,
Вдруг Мстислав: «А твой прогноз?
Мы найдём на них управу?
Чую зреет в нас психоз».
               

Ждал князь этого вопроса.
И ответил: «Не психоз.
Люди поняли, что спроса
Будет больше, чем угроз.

Враг действительно серьёзный.
Прав Роман, что говорил –
Он Восток подмял весь звёздный.
Не считаться? Зря здесь жил.

Они половцев сильнее,
Здесь сомнений даже нет.
Надо действовать умнее
И послушайте совет.

Создать юркие отряды,
Даже половцев привлечь.
Не один, не два … плеяды
И искать Джэбэ на сечь.

Правый берег, несомненно,
Должен быть освобождён.
Левый берег непременно
Будет Богом освещён.

И нельзя разъяденяться,
Рать должна быть, как кулак.
Вот тогда и потягаться,
Разобраться, кто слабак.

У Джэбэ тумен, всего-то.
Есть ещё и Субэдей!
А в засаде будет? То-то …
Здесь уж силу не жалей!»

- «Новгородцы нам помогут?» -
Из угла кто-то спросил.
- «Мы резерв, Татары могут
И не знать реальных сил.

Здесь стратегия иная,
Кто кого перехитрит.
Субэдея я не знаю,
Но меня он ощутит».

На другой день, спозаранку
Правый берег, как ожил.
Не вступая в перебранку,
Каждый к берегу спешил.

Переправа шла нормально,
Мост уверенно держал.
И когда вся рать буквально
Перебралась, … прибежал

Сотник воинства Мстислава,
Сообщив дурную весть.
Полк с Галиции без права
Ускакал, куда невесть.

- «Что? Как это ускакали?
Кто такое разрешил?!»
Раньше князя не видали,
Галичан как он пушил …

Михаил подъехал: «Знаю!
Он татар рванул искать.
Удалой и где-то с краю?...
Может мне его догнать?»

Но князь всем велел собраться
И ещё раз объявил;
- «Режим должен соблюдаться!»
- «За такое я б казнил!» -

Это мнение Даниила
Почти каждый поддержал.
Замечание Михаила,
Как комарик прожужжал.

Наконец пропели трубы,
Войско двинулось вперёд.
И по шляху пыли клубы,
И жара была не с счёт.

Ближе к вечеру рать встала,
Тут же лагерь был разбит.
Все обозы в круг сначала,
От татар, как первый щит.

Снова Галицкого князя
Мстислав вспомнил: «Где же он?
На орду нарвётя, лазя
В буераках, жди облом».

Даниил же, князь Волынский
Был смелей на этот счёт:
- «Я считаю случай свинский
И у них тут свой расчёт.

Удалой вполне серьёзно
Вдруг решил, что он один
Субэдей, Джэбэ возможно,
Одолеет словно джин.

Он поставил под угрозу
И своих, и даже рать.
Надо вытащит занозу,
Самого его убрать».

Самому же Даниилу
Гемябик, как комом встал.
Личный срам терпел насилу,
С нетерпением встречу ждал.

Через пару дней волынцы
Всё ж догнали галичан.
Половецкие ордынцы
Были здесь же у южан.

Ярослав распорядился,
Ханов чувствуя азарт,
Чтоб в Галицию он влился,
Раз уж стал тот авангард.

А татары продолжали
Как бы русичей дразнить.
Всё ж дистанцию держали
Выстрел с лука и грозить.

План засады не удался,
Был Мстиславом разрешён.
Удалым не зря он звался
И контрмерой завершён.

Он послал Тувэ, Котяна
С их ордой в глубокий тыл.
Им же степь – коту сметана,
Разыгрался вволю пыл.

И вот русичи настырно
Всё ж пошли в прямой контакт.
Но татары инстиктивно
Отходили, тоже факт.

Волыняне увидали,
Что там главный Гемябик.
Даниилу показали …
Тот в атаку напрямик.
               
- «Погоди гад косоглазый!
Уж сейчас ты не уйдёшь!» -
Даниил, как чёрт чумазый:
- «Врёшь, собака! Не убьёшь!»

И вот конница лавиной
Навалилась на татар.
Силой слаженной, единой
Нанесла прямой удар.

И татары ощутили,
Что такое русский меч.
Много головы сложили …
Многие слетели с плеч.

Бегство было их спасение.
Половецкая орда, вмиг
Прервала отступление.
Час расплаты их настиг.

Лишь не многие бежали,
В том числе и Гемябик.
Но на сей раз задержали,
Стал опять, как пленник, пшик.

Даниил, увидев это,
К Гемябику подошёл:
- «Что, собака? Песня спета?
Кол осиновый пришёл …»

Но показ не состоялся,
Подошла, найдя их, рать.
Гемябик так и остался
Наставления давать.

Ярослав и свою лепту
Безусловно, тоже внёс.
По монгольскому рецепту
Князь Мстислав удар занёс.

Гемябик, как мог, подробно
Всё Мстиславу рассказал.
Субэдей с Джэбэ удобно
Стан сам лично создавал.

Он находится в лощине
Между двух известных рек.
Дон, как спутник чертовщине,
Калку знает только грек.

Восемь дней рать догоняла
Отступающих татар.
Рать тогда ещё не знала,
Где их ждёт разгром, кошмар.
               
Войско вышло к речке Калке
С узким руслом словно ров.
Кое-где подобно балке,
Ручеёк, … и будь здоров.

Калка извивалась змейкой
Средь холмов и даже скал.
Изумрудом, чародейкой,
Образ мая глаз ласкал.

Дальше Сурожское море,
До него рукой подать.
Лёгкий бриз напомнил вскоре,
Где земная благодать.

Полк Мстислава Удалого
У реки разбил свой стан.
Правда, зарослей немного,
Но зато был выпас там.

На холмах пологих всюду
Рос прекрасный, свежий корм.
Лошадям к такому блюду
Нет привычных доз и норм.

Рядом с ним расположился
Луцкий князь и с ним племяш.
Так он с ним и не ужился
За бессмысленный кураж.

Удалой желал победы,
Но чтоб только он один.
Мстислав луцкий видел беды,
От таких шальных доктрин.

Мстислав киевский за речкой
Для стоянки выбрал холм.
И обзор был, как с крылечка,
Балка ниже в виде волн.

Для надёжной обороны
Лучше места просто нет.
Для воды вот есть препоны …
Но хитрее был сосед.

Князь Черниговский в низине
Со своей дружиной встал.
Ничего, что на равнине …
Зато жаждой не страдал.
               
Через день, как только встали,
Мстислав всех к себе созвал.
Начал жёстко: «Не устали?
Бегать злобно, как шакал.

Эти скачки Удалого
Принесут нам только крах.
За нос водят, как дурного,
А успех лишь на словах.

Где орда татар? Узнали?
А до Дона все сто вёрст.
Где-то между рек сказали …
Ну и где? Ответ нам чёрств».

- «Ты на холм, поди, со страху» -
Мстислав Галицкий в ответ:
- «Мы, похоже, дали маху
Рать доверив, вот отсвет.

По нужде и то боишься,
Без охраны никуда.
А признаться в том стыдишься,
Старый стал, не те года».

Но вступился Мстислав Луцкий:
- «Тёзка! Лезешь на рожон?
Перед сечей метод гнусный
Сеять смуту, подлый он.

Посекли татар, кичишься,
Аж семь тысяч! Кто считал?
Поглядим, как отличишься,
Когда встретишь их оскал.

Ты что в лидеры стремишься?
А что в Киеве терпел?
А сейчас вдруг гоношишься,
Как ты нам осточертел».

Встал Владимир, князь с Поресья:
- «Нельзя нашим войскам
Возвращаться. От бесчестья
Не уйти не нам, не вам.

Разыскать улус татарский
И, как змей, всех раздавить.
Как Великий князь боярский,
Должен власть употребить»

И Мстислав с ним согласился:
- «Тогда слушай мой указ!
Вид колонны изменился,
Это к действию наказ.

Князь Черниговский с дружиной,
С ним Котян, Тувэ, Кутек.
Будут в рати, как вершиной,
Авангард её навек.

Я, Великий князь, за ними
И со мной, кого назвал.
А заслугами былыми
Не кичиться, я сказал.

В арьергарде галичане
Прикрывать будут обоз.
И Волынь, хотя б вначале,
Ну, а дальше, как запрос».

- «Ты в своём уме, Великий?» -
Удалой вмиг подбежал:
- «Пока шли, ты был безликий,
Я же бил их, побеждал.

А сейчас, когда осталось
Поднажать и враг разбит,
Я в обоз? Остынь хоть малость!
Месть? Враг это ощутит».

Мстислав выслушал тираду
И спокойно произнёс:
- «Мы здесь все не за награду,
Русь прикрыть от горя, слёз.

Потрудился в авангарде,
А теперь прикрой и тыл.
Рать и честь сейчас на карте …»
- «Почему же я в распыл?» -

Продолжал он горячиться:
- «Больше некого занять,
Чтоб до князя дослужиться,
Шмотки рати охранять!

Князь Черниговский, поди, ты,
Стал вдруг опытнее всех
Вся его дружина биты,
Ставишь явно не на тех»

- «Ох, Мстислав! Хоть и Удалый,
Всё ж ты подлый человек.
Вспомнил плен, но ты ж был малый
И не знаешь всех припек.

А сейчас устроил свару.
Может хан Джэбэ купил?
Проклянут, найдут вам кару …
Ты же сам себя убил».

Обозвав, как только можно,
Из шатра Мстислав стрелой.
На коня и прочь, возможно
Не был лучшим путь иной.

Вскоре половцы узнали,
Про случившийся скандал,
Что их князя отозвали …
И в обоз, что, мол, устал.

Хан Котян, как поручение,
Прибыл в княжеский шатёр.
Чтобы выяснить значение
Этой сваре. Князь матёр!

И пока шла их беседа,
В мыле весь, влетел гонец.
Простонал: «В руках победа …
Мы нашли их, всем конец»,

Галич встал: «Давай подробней».
Подошёл Котян: «Ашим!
Говори правдоподобней,
Вдруг ошибку совершим».

Он был сотник половецкий
С русской кровью пополам.
От кого-то, … по-соседски,
На лице остался шрам.

На боку висела сабля,
А за поясом кинжал.
С длинной шеей, словно цапля,
Он как с выселок сбежал.

- «Три дня шли тайком по следу» -
Сказал, губы облизав:
- «И на третий день к обеду
Мы застыли, увидав

Юрты, юрты сплошь, … кибитки …
Это был центральный стан.
Лошадей табун в избытке
И верблюдов караван.

И татары, … очень много,
Тысяч сорок, … сорок пять.
Нас пусть меньше ненамного,
Но внезапность же опять …»

Удалой Мстислав довольный
Тронул локоть: «Молодцы!
А теперь дуй в стан свой вольный,
Возьми лошадь под уздцы.

Лично передай Кутеку,
Всю орду в поход поднять,
Но без шума, … шаг к успеху
Ждать, что дальше предпринять»

Облачаясь торопливо,
Слугам всем отдал приказ:
- «Воевод без шума живо
Всех ко мне! Без лишних фраз!»

Про себя Мстислав подумал:
- «Бог в обиду не даёт.
Что Великий князь задумал …
Этот номер не пройдёт.

Князь Галиции по праву
Должен нечисть разгромить.
Киевлянам не по нраву?
Могу только не дразнить»

И вот вскоре воеводы,
Как приказ был, собрались.
Узнав цель, её исходы,
Мнения тут же разошлись.

Многие считали глупо
Выступать в поход одним.
Пусть волынцы с нами, тупо
Сознавать, что победим.

Для разрядки поворчали,
Супротив никто не встал.
На удачу помолчали
И серьёзный час настал.

Сквозь обрывки сна, как в детстве,
Князь Владимир услыхал
Голоса бояр в соседстве
С тем шатром, где отдыхал.

- «Что? И здесь уже татары?» -
Срочно выскочив, спросил.
- «Да князь жди, похоже, свары» -
Воевода пробасил.

Прямислав был осторожный.
Слов на ветер не бросал.
- «Марш Галиции возможный,
Князь их это показал.

Стяг Мстислава Удалого,
Аза ним и князь верхом.
Даниил отстал немного …
Бить татар пошли тайком?»

- «Почему я труб не слышу!» -
Закричал Владимир вдруг:
- «Я Великого увижу!?…
Что твориться здесь вокруг.

Гонца быстро посылайте!
Пусть хоть что-то объяснят.
Раз молчат, так весть подайте.
Держат нас здесь за ягнят»

Он вошёл в шатёр обратно
Ото сна встряхнуться чуть.
Всё одел по форме штатно,
Съесть хотел ну хоть чуть-чуть.

Появился князь Каневский
Франтоватый Святослав.
Облик просто королевский,
Меч булатный величав.

Шлем шикарный с позолотой,
Бармица почти до плеч.
А кольчуга свита с льготой,
Чтоб пробить – не сделан меч.

Он племянник Удалого
И с Владимиром дружил.
С чувства только лишь благого
Заскочил и … свет пролил.

Что татары рядом где-то,
Дядя их решил разбить.
Самолюбие задето,
Вот и вздумал отомстить

- «А князь Киевский не в курсе?»
- «Без него всё заберём!»
- «Святослав! При всём ресурсе,
Вы играете с огнём».

Видя эти колебания,
Святослав ушёл назло …
Чувство недопонимания
Пустотой к нему вошло.

Внёс разрядку воевода,
Предложив их поддержать.
- «Мы не можем ждать исхода» -
Возразил: «Сидеть и ждать

Мстислав Галицкий упрямый,
Если взялся, то возьмёт.
Весь трофей, желанный самый,
Мимо нас тогда уйдёт».

А Владимир снова робко:
- «Ну, а как Великий князь?»
- «Мы поделимся. Не тропка.
Шляхт останется, как связь».

- «Пусть по вашему, бояре!»
И Владимир подал знак
Сбор трубить, как на пожаре,
Всё ж дружина как-никак».

День как будто просыпался,
На холмах ещё туман.
Но рассвет уже начался,
Как предвестник скорых драм.

Мстислав вышел чуть размяться,
Свежий воздух ободрил.
Знал, похоже, чем заняться.
День прошедший убедил.

Вдруг увидел за рекою,
На холмах, на склонах их,
Массу всадников, по строю
Явно наших, не чужих.

- «Это что за чертовщина!» -
В мыслях выругался он:
- «Чья там поднята дружина?
Это что за закидон?»

Вдруг гонец к нему примчался,
Всю картину обсказал.
Стан татарский отыскался,
Даже место где сказал.

Всё стоящее за Калкой
Взял Мстислав под свой контроль.
С его воинской закалкой
Взять татар, как шлёпнуть моль.

И ещё сказал, мол, ждите
Субэдей будет пленён.
А что вас не взял, простите,
Не хотел будить. Смещён!

Стал багровым князь от злости:
- «Вон нахал!!! Велю казнить!
Говорить о том прохвосте,
Не хочу себя бесить».

После паузы, однако:
- «Где черниговцы?!» - спросил.
Воевода рядом: «Всяко…
Рвутся, … князь не отпустил».

Обратился к воеводе:
- «Ты, Роман, езжай в их стан.
Объяви там всем о сходе,
Чтоб развеять весь туман»

В это время словно пела,
От копыт гудела степь.
Орда половцев летела
В стан татар, чтобы успеть.

Взять в кольцо эту заразу,
Так Мстислав им приказал,
Чтоб отсечь от Дона сразу
И не дать подать сигнал.

Следом конница Волыни,
Даниил их возглавлял.
Дальше Галич, князь их ныне
Роль вождя осуществлял.

Полк же Каневского князя
Замыкал весь конный ряд.
Дальше пеший строй, не сглазя,
Был внушительный отряд.

Половецкая армада
С трёх сторон неслась с холмов.
Юрты, … вот она услада
Убивать всех слабаков.

Но когда в стан залетели,
Оказалось, что он пуст.
Всё имущество, постели …
Под ногами только хруст.

И ордынцы ошалели …
Всё добро бери, … лежит.
И не важно, кто владели
И кому принадлежит

Стали всё грузить и вьючить
Кто ковры, а кто что мог …
Кто-то стал уже канючить,
Что от груза занемог.

Хан Котан, как самый мудрый,
Понял сразу – им конец.
Неспроста план хитроумный
Мог задумать лишь мудрец
               
И уже через минуту
Смех сменил вдруг страшный крик.
Как лавина на паскуду
Злость всю выложила вмиг.

Даниил неторопливо,
Молча, вглядывался вдаль.
Солнце будто бы лениво
Поднималось, как вуаль.

Под уклон пошла равнина,
Впереди был снова холм.
Шум услышал. Что? Вражина?
Так орут всегда верхом.

Вдруг на гребне засияли
Сотни, тыщи кипчаков
Лошадьми не управляли
Те несли, как седоков.

Дикой паникой объята,
Вся орда летела вниз.
Словно звери и зверята
От пожара, там, где бриз.

И поток лавины дикой
Захлестнул дружину враз.
Куча тел в толпе безликой
Нападавшим самый раз.

Всех, кто выжил в этой свалке ,
Даниил собрал в кулак.
У кого вся жизнь в закалке,
Держит меч не кое-как.

Ещё плохо понимая,
В рог отдал приказ трубить.
И дружина слыша, зная,
Стала к стягу подходить.

Сзади тоже в рог трубили.
Там в дружине галичан,
Как здесь, к сбору приступили,
Кто имел меч, лук, колчан.

Сотни три собрал, не больше
Даниил под свой штандарт.
Уходить для князя проще,
Но проснулся в нём азарт.

Жажда мести была выше,
Чем о шкуре рассуждать.
Шум копыт татарских ближе,
Оставалось только ждать.
         
И уже с холмов, как лава,
На гривастых лошадях
Мчались те, кому ни слава …
Жизнь нужна в этих степях.

Плотный строй образовали,
В обороне только в круг.
Что дружиной раньше звали,
Горсткой стали и не вдруг.

Тут же всех их окружили,
Полетели сотни стрел.
- «Умереть никак решили?
Нет! Не наш это удел!!!» -

Крикнул Даниил, так звонко,
Что кто сник и тот воспрял.
Вынул меч: «Умрём так громко!»
И второй меч тут же взял.
               
Первым бросился в атаку,
Разрубив ордынца вдоль.
Поддержали гридни драку,
Несмотря на раны, боль.

Превратившись вдруг в добычу,
Он и сам рассвирепел.
- «Не дождётесь, что захнычу!» -
Повторял, а меч свистел.

Сатану валил снопами,
Сам удары получал.
На кольчуге кровь местами,
Даниил не замечал.

Волыняне бились дружно,
Кто-то, падая, затих.
Понимали биться нужно,
Помощь только в их самих.

Звон мечей, проклятья, ржанье
Превратилось в мощный гул.
Где-то стон, а где стенанье
В общем грохоте тонул.

В ход пошли даже арканы,
Так хотелось взять живьём.
Он их рвал, как нитки драны,
Словно были все гнильём.

Обладая мощной силой,
До седла порой рубил.
Сотни кончили могилой,
Кто убить его грозил.

И никто теперь не брался
С ним рубиться на мечах,
Но копьём достать старался,
Появилась кровь в плечах.

Вдруг услышал воеводу:
- «Нам одним не устоять!
Пробиваться к Калке, к броду.
Оборону там занять!»

Даниил лишь разозлился:
- «К бегству всех решил склонить!?
Зарублю!!! Если решился.
Бегать от татар??? Громить!»
         
Дёрнул повод, конь взъершился,
На дыбы встал и заржал.
Словно демон, как взбесился,
Прямо в гущу, словно ждал.

Гридни сзади прикрывали,
Не давая подходить.
Сабли лихо выбивали,
Не щадя затем рубить.

Даниил неудержимо
Среди вражеских рядов
Сеял смерть. Непостижимо!
Ужас нёс в среду врагов.

То и дело окружали,
Но волынцы вновь и вновь
Драться также продолжали,
Прорываясь через кровь.
               
Удалой Мстислав со склона
Видел всё, помочь не мог.
Галичанам оборона
Тоже стала, как итог.

Их дружина, как волынцы,
Разлетелась в драбадан.
Половецкие ордынцы
В страхе смяли их в тюрбан.

Сотен пять из их дружины
Полегли от стрел татар.
От таких потерь, кто живы
Понимали сей кошмар.

Дрались в полном окружении,
У татар был перевес.
И всё делали в движении,
Ближний бой не их процесс.

Уповая на подмогу
Пеших, шедших вслед полков,
Пробивали всё ж дорогу
Не без мощных кулаков.

Брань висела над холмами,
Чаще был предсмертный рык.
Май не радовал цветами,
Только пыль из-под копыт.

Луцкий князь Мстислав увидя,
Как волынцы из всех сил,
Окруженье ненавидя,
Бьют татар, чтоб всё вкусил.

Как тараном, строй татарский
Расколол, приняв удар.
Даниил, хоть вид бунтарский,
Крикнул: «Дядя! Ты нектар!»

И почувствовав удачу,
Татар начали теснить.
Те в своей манере сечу
Не приняли, стали злить.

То вдруг разом врассыпную
Явно часть их заманить.
Даниил лишь ни в какую
Не давал себя купить.

А вот Каневский купился
И помчался догонять.
Даниил, как не стремился,
Но не смог его унять.

Там ждала его засада.
И за то, что дал увлечь,
Кому крах, кому награда …
Голова слетела с плеч.

Так погиб дурацкой смертью
Князь-красавец Святослав.
- «Отомщу! И месть не плетью!» -
Произнёс, всем клятву дав.

У Мстислава Удалого
Это был ужасный день.
А племянника малого,
Смерть его легла, как тень,

Опыт весь его огромный
Оказался не у дел.
Темп татар был неуёмный,
Он не этого хотел.
 
Он не смог собрать дружины,
Все попытки враг отверг.
Он терзал их, как лучины,
Этим всё в хаос и вверг.

И все нити управления
Безвозвратно растерял.
От умения, везения
Выход каждого влиял.

Сам участвовал в сражении
И врага не узнавал.
Был отчасти и в смятении,
Перед ним был маргинал.

И совсем не тот татарин,
Кто их попросту дразнил.
А в какой-то мере барин,
Никого других не чтил.

Дрался целеустремлённо.
Цель всегда одна – убить.
Знал князей всех поимённо
И как лишних, сократить.

И Мстислав пускай и поздно
Наконец-то осознал.
Одолеть, как раньше, сложно.
Ну, а как пока не знал.
            
И сейчас в пылу сраженья
Его меч не отдыхал.
Он искал пути спасенья
Из беды, куда попал.

И вдруг боль, как от удара,
Поразила тело, мозг.
Крюк татарский, словно кара,
Впился в тело словно гвоздь.

Дело в том, к копью татары
Прикрепляли этот крюк.
Наносили не удары,
Вон с лошадки и … каюк.

И его татарин сзади
Этим крюком зацепил.
И плечо при первом взгляде
Стало, словно кто облил.

Всё в крови, но князь упёрся,
Не даёт с коня стащить.
Воевода, как утёрся,
Смог татарина сразить.

- «Как на бойню угодили,
Княже, надо отходить.
Здесь они нас победили
И добьют тут всех, как пить» -

Эти мысли воевода
Говорил, снимая крюк:
- «Всего сутки перехода,
Там решим без этих мук».

Мысль настолько очевидна,
Что Мстислав не возражал.
Хоть идея и обидна,
Отступать команду дал.

Всё же теплилась надежда
С пешей ратью взять реванш.
Ждёт на Калке. Лишь невежда
Мог считать, что это шанс.

На холмах в версте отсюда
Новгородцы весть трагизм
Наблюдали, как оттуда
Шёл на Русь позор, цинизм.
         
Поле услано телами,
Кто-то просто сдался в плен.
Всё, что было войсками,
Превратилось просто в тлен.

Ярослав скрипел зубами,
Но не мог ничем помочь.
Быть на миг цепными псами
И здесь сгинуть? Это прочь!

Сделав крюк, он вышел к морю,
Там с дружиной вместе встал.
Не готов к такому горю,
Только там это понял.

В это время галичане
Вовсю начали отход.
Не забыли об охране,
Князя взяли в обиход.

Всё плечо было разбито,
Стал сознание терять.
С двух сторон оно пробито,
Лекарь боль пытался снять.

Даниил об отступлении
Даже слушать не хотел.
В ранах весь, но тем не менее
Он в седле ещё сидел.

Воевода дал команду:
- «Гридням князя охранять!
Вслед за Галичем на Калку,
Там решим, на что пенять.

Всем построить клин собачий,
Стяги, князя только в центр.
Он нам нужен не лежачий,
А живой, … не надо сцен.

А кусок стрелы татарской
Из груди не вынимать.
Лекарь сам рукой знахарской
Постарается убрать».
               
Князь Черниговский остался,
Зная прав Великий князь.
Удалого бунт сказался,
Кто смотрел, на всё косясь.

И Мстислав не исключение,
Он Чернигов свой любил.
Так вот сын придал значение,
Что отец так поступил.

Два племянника его же
Тоже стали возражать.
Мол, черниговцам, похоже,
Проще взять и убежать.

Как Мстислав орал на сына,
Племяшей увещевал.
Что не шла сюда дружина,
Чтоб поддерживать скандал.

Молодёжь одно и то же,
Мол, добыча уплывёт.
Как князь, мог Мстислав построже,
Но считал, что пронесёт.

Вдруг с холмистой, степной дали
Прямо к Калским берегам
Толпы половцев, едва ли
Это нужно было там.

Это было отступление
Напролом, ломая стан.
И черниговцев стремление
Разузнать, в ответ: «Обман!!!»

Увидал Мстислав Котяна,
Хан был попросту убит.
И Мстислав: «Вы от шайтана?
Кто вас так? Земля дрожит!»

- «Эх, князь, князь …» - вздохнул хан горько:
- «Если б мог я, чем помочь …
Ужас всех сковал настолько,
Словно разум вышел прочь.

Это к нам беда большая
Вдруг пришла в лице татар.
Все каноны нарушая,
Мы все здесь для них товар».

Хан поехал за своими,
А Мстислав дал рог – встречать.
И манерами былыми,
Стал места определять.

Вся пехота встала в центре,
Кавалерия на фланг.
Друг от друга где-то в метре,
Вышли в степь, таков был ранг

Не дойдя чуть-чуть до гребня,
Им навстречу Луцкий полк.
Волю шибко поколебля,
Убегал, забыв про долг.

Следом галицко-волынский,
Всё черниговцам смешал.
Для войны поступок свинский!
Как Мстиславу помешал …

Он носился в дикой скачке
Вдоль рассеянных шеренг.
Весь был взвинчен, как в горячке,
Не врубаясь в этот бред.

Так черниговское войско
Развалилось на глазах.
Тут татары … и геройство
Как-то сникло в войсках.

Речь пошла о выживании,
А не то, чтоб победить.
И вины в размежевании
Здесь могло бы и не быть
            
Развернулась битва сразу,
Как противники сошлись.
Не один из них ни разу
И не вспомнил, что есть жизнь.

Злость черниговцев трёхкратно
Возросла за весь позор.
Уходила безвозвратно …
Чем гордились до сих пор.

Но росли потери наши,
У татар был перевес.
Всё смешалось в этой «каше»,
Пыль столбом аж до небес.

Вот князь Сновский в окружении,
Был копьём насквозь пробит.
Вот другой, хоть и в движении,
Под конём погиб, был сбит.
               
Рядом с ним, перед газами,
От стрелы племяш погиб.
Кто твердил: «Мы можем сами
Победить!» Теперь пробит.

И татар в речной долине
Удалось-таки сдержать.
Но накал борьбы в низине
Продолжал всё возрастать.

Свисты стрел и звон металла,
Ржанье, ругань, просто крик …
Смерть над всем в степи витала,
Создавая страшный лик.

И Мстислав в разгар сраженья
Вдруг почувствовал удар.
Две стрелы в одно мгновенье
Превратили всё в кошмар.

Горло было перебито.
Что случилось, он не знал.
Взгляд померк и всё забыто,
Бездыханным и упал.

Эта смерть внесла смятение,
Князь в Чернигове любим.
Сын взял в руки управление,
Был подавлен, стал другим.

Всеволод сумел собраться,
Даже стал татар теснить.
Не учёл, что опасаться
Надо всех и колотить.

И другой отряд, пусть с фланга,
Незаметно в тыл зашёл.
И … явилась лихоманка,
Кувырком весь бой пошёл.

Всеволод, где хан, врубился
И мгновенно был убит.
Нукер своего добился,
Хан был цел, а князь лежит.

И черниговцы без князя
К Калке стали отступать.
Брод нашли, кругом облазя,
С боем перешли, чтоб встать.

А тогда татарам с тыла
Галицко-волынский полк зашёл.
Князь Мстислав собрал их с пыла
И в прорыв. Их час пришёл.

Татар просто истребляли,
Вымещая весь свой гнев.
По кустам потом шныряли,
Выявляли, поумнев.

Но Мстислав хоть и Удалый
Всё ж совет решил собрать.
Что врагу урон немалый
Нанесён, решил сказать.

Мало кто в живых остался
Из притихших воевод.
Ждали, что ещё собрался
Предпринять князь, что за ход.

Все сошлись в тени под ивой.
Все стояли, Даниил
Сел в траве с улыбкой лживой,
Сам кипел, но не спешил.

Луцкий князь – сплошная рана.
Сам дивился, как он жив.
Даниила вся охрана
Полегла, его актив.

- «Все тумены Субэдея
Очень скоро будут здесь» -
Произнёс Мстислав, наглея:
- «Вот собьют они с вас спесь!»

- «С нас?!» - и возглас Даниила
Как искра толпу зажёг.
Словно в вече превратила …
- «Это кто в раздор увлёк?» -

Вышел воевода луцкий:
- «Ты сгубил всю нашу рать!
За свой план тщеславный, узкий,
Ты заставил умирать.

Шесть князей уже погибло
И под сотню воевод.
Это цвет Руси – не быдло!
Кто ответит за исход?

Субэдею в виде дара
Надо б нам тебя отдать.
Вон бежит твоя вся свара,
Догоняй, чем здесь взывать».

- «Молодец, Фома! Всё верно!
Назакович во всём прав» -
Даниилу было скверно,
Но сказал: «Мстислав кровав!

Русь подвёл он к разорению.
Войско где? Клочки дружин …
Ты привёл нас к поражению,
Хоть и не было причин.

И князь Киевский остался
По твоей вине один.
Ты такого добивался?
Вбить в единство наше клин?

Ты хоть знаешь, как с тобою
Мы должны здесь поступить?
Плата только головою,
Подлость, ложь не искупить.

Я, как русский князь, считаю,
Что не стоит рук марать.
Пусть идёт за Днепр, я знаю
Юг не будет ликовать».

Удалой ушёл бесславно
А за ним, кто с ним и был.
Кавалерия подавно
Только с князем, прикрыв тыл.
               
Потянулась и пехота,
Всё же Галич город их.
И кому из них охота
Хоронить вот так своих.

Даниил же в это время
План спасения предложил:
- «Раз Великий князь, то бремя
Он от Бога заслужил.

Пусть он держит оборону
Гонец должен передать.
Сбережёт свою корону,
Если будет случай ждать.

Калка в Сурожское море,
Попадает, там ждёт рать.
Ярослав, их князь, в раздоре
Отказал даже влиять.

Он же Киевскому князю
Обещал, что он резерв.
Но с предательством и грязью
Не пошёл, его презрев.

Субэдей ещё не скоро
С войском основным придёт.
Если будем делать споро,
Выход Ярослав найдёт.

Так что нам необходимо
Вниз по Калке, всех собрав.
Спор, делёж … недопустимо.
Говорите, где не прав».

Разношёрстная дружина
Вся почти, что из калек.
Как сгоревшая лучина,
Отработала свой век.

Шла теперь искать спасенье
У соседей Северян.
Ярослав ждал появленье …
И увидел весь изъян.

Вот гонец от Даниила
Прибыл к Киевский шатёр.
Обстановка чуть смутила,
Что князь руки не простёр.

А спросил довольно жёстко:
- «Удалой тебя послал?
Если помощь, есть загвоздка,
Сам виновен, что создал.

До вас половцы здесь были,
Я им тоже отказал.
Про священный долг забыли,
Вот Господь и наказал».

Воевода из Поросья
Прямислов, он был гонец.
- «Неприятия колосья
Перезрели, им конец» -

Говорил непринуждённо:
- «Это я пришёл помочь!
Тёзка ваш Мстислав законно
Нами проклят, выгнан прочь

Эта часть татар разбиты,
Но и мы не без потерь
Большинство князей убиты,
Воевод нет, верь не верь.

Верховодит князь Волынский,
Всем известный Даниил.
После битвы стал нам близкий,
Всех убитых заменил.

И Мстислав Немой князь Луцкий,
Тоже жив, но очень плох.
Хорохорится, дух русский
Не пропал и не засох.

После первого сраженья
Субэдей остался там.
Стан прибрать. Он без сомненья
Посчитал, что крах всем нам.

Вот Джэбэ  и попытался
Нас догнать и здесь добить.
На черниговцев нарвался,
Пришлось ноги уносить.

Это он убил Мстислава,
От его стрел князь погиб.
Но черниговская слава
Это мощь, не просто тип

Все тумены Субэдея
Очень скоро будут здесь.
Безусловно, озверея,
Всю злость выложит он в месть.

В схватку лезть настолько глупо,
Что не стоит говорить.
Может, я скажу и скупо,
Ваш союзник даст вам жить.

Ярослав, его дружина
Верен слову – он резерв.
В курсе бед и кто вражина,
Кто вина всех страшных жертв.

Новгородцы в устье Калки,
Ярослав сюда спешит,
Чтоб решить не в перепалке,
Как и кто всё разрешит».

И Великий князь в восторге:
- «Значит новгородцы здесь!!!
Речи не пойдёт о торге,
Я ж не конченый балбес.

Всё прекрасно понимаю,
Ярославом я горжусь.
Сыном, правда, не считаю,
Но в отцы ему гожусь».

На пороге вырос гридня:
- «Прибыл Новгородский князь!»
- «Ждём его весь вечер сидня,
Пусть заходит не стыдясь»

Князь зашёл, Мстислав навстречу:
- «Я так счастлив, что ты тут.
На любой вопрос отвечу …
Кто мог знать, что нас сдадут.

Генерального сраженья
Не случилось, это факт.
Били нас без возраженья
По частям. Какой тут такт?

Для меня ты свежесть мая!
Извини, что я вот так.
Кто беды такой, не зная,
Не поймёт весь наш бардак».

Ярослав слегка смутился:
- «Очень рад, что сознаёшь.
У меня вопрос крутился,
Когда ехал. В толк возьмёшь?»

- «Говори! Что за вопросы?»
- «Тот дархан татарский жив?
Он монгол, глаза раскосы …
Гемябик зовут, … ретив.

Если жив, прошу быстрее
Привести к тебе в шатёр.
Он нам всем сейчас нужнее,
Чем защита. Враг хитёр».

Вот судьба, момент счастливый,
Оказалось, что он жив.
Хоть побитый, но учтивый.
Как зашёл,  так понял миф.

- «Я прошу вас, не встревайте.
Всё потом вам расскажу.
Разговор наш тайный, знайте.
Выйдет кто, не осужу» -

Ярослав вполне открыто
Свою просьбу изложил.
Гемябику, пусть закрыто,
По-монгольски доложил:

- «Никому здесь неизвестный,
Я имел в виду язык,
Диалог с тобой уместный?
Пайцза здесь, я к ней привык».

Гемябик стал по-монгольски
Очень быстро говорить:
- «Помню всё, как ты по-свойски
Вёл себя, чтоб убедить.

Обещания я помню …
Чем могу сейчас помочь?
Вижу глупость вашу с кровью,
Но, как воин, чувства прочь.

Положение ваше вижу.
Субэдей сейчас силён.
Их обоих ненавижу,
Но он властью наделён».

- «Будут у тебя проблемы,
Если к ним придёшь опять?»
- «Я Чингисовской системы,
Неподсуден, то есть знать.

Я примерно представляю,
Что ты хочешь предложить.
Разойтись? Я уверяю,
Если да, готов служить!»
               
- «Гемябик! Ты молодчина!
Русских предков кровь журчит?»
- «У меня своя причина
И она пока молчит.

Чем я буду заниматься?
Что я должен предпринять?»
- «Надо дарханом остаться,
Чтоб смогли там доверять.

В основном тебе придётся
Быть посланником от нас.
Объяснить, кто отмахнётся,
Русь пленить не пробил час.

Они половцев решили,
По их просьбе защитить.
Те предательством сразили
Всю возможность победить.

Передашь, что Русь отныне
Половецким ханам враг.
Забирайте Степь и ныне
Мы соседи, важный шаг.

А сейчас без осложнений
Вы уйти даёте нам.
За Днепром наших владений
Не коснётся горечь драм»

- «Ярослав! Очень разумно.
Общий мы найдём язык.
По другому? Всё безумно!
Нужен разум, а не клык».

Содержание подробно
Всем на русском рассказал
И Мстислав совсем не злобно
Руку «пленнику» пожал.

Субэдей на предложение
Дал практический ответ.
Сняться, но вооружение
Здесь оставить, чтоб без бед

И Мстислав с ним согласился.
Чтоб дружину сохранить,
Он оставил, чем гордился.
Пришлось просто уходить.

Новгородская дружина
Прикрывала весь отход.
Неприглядная картина …
Тыщи жизней спас исход.

Их татары провожали
Аж до самых переправ.
Хоть к Днепру, считай, прижали,
Поприжали дикий нрав.

Субэдей знал Ярослава,
Хоть заочно, но ценил.
Помешала переправа
Лично видеть. Упустил.

Так закончился бесславно
Знаменитейший поход.
Русь запомнила, что главно,
Майский день тот и тот год.