В этом городе старом

Чешуя  отлетела  от  взмыленной  пены,
Не  ставшая  шлягером  чуть -ли  едва,
На  крепкие  с  вышкой  белые  стены,
Опустилась  холодная  мрачная  мгла.

Вор  улыбнулся  улыбкой  жиганской,
На  пьяную  шутку  в  карауле  бойца,
Вольному, - воля, судьбы  уркаганской,
Станет попутчиком на  пути беглеца.


Сумерки  стали  ятоганом  турецким,
Сдирая  щетину, с  проказой  с  лица,
Вор  улыбнулся  улыбкой  мертвецкой,
На  пьяную  шутку  в  карауле  бойца.

Улыбка  вора  прикрыла  морщины,
Он  улыбался  усыпляя  караульного  страх,
Двое  на  льдине  по  масти  едины,
В  краю  заповедном, в  запредельных  мирах.

Небыло дела вору до  забвенья,
Не  мог  он  смирится  с  такой  пустотой,
Было тело его  в заключении,
А душа на свободе за далёкой чертой.

На  старый  город  опускается мгла,
С  холодной  луной, от  уходящего  века,
И  стала  свободой  ему  однажды тюрьма,
Разбудившая  в  нём  с  душой  человека.

В  этом  городе  старом  целыми  сутками,
Искали  вора , что  покинул  свой  дом,
Он  брал  чешую  всего  на  минутку,
Чтобы  взойти  на  другой  небосклон.