8 книг по менеджменту 13

Это продолжение репортажа о завершении большой серии книг.
7 книг издано.
8 книга про принятие решений и управление изменениями.

Функция контроля пронизывает принятие решений

И наконец, рассмотрим, как функция контроля взаимодействует с функцией принятия решений.

Любозн. гендир. — Разреши, я еще раз попробую справиться с заданием сам?
Автор — Я не против.

Любозн. гендир. — Итак, рассмотрим, каким образом функция контроля пронизывает принятие решений.

Критерии и ограничения, которые используются для выбора лучшего решения и отброса негодных решений — являются стандартами.

И можно сказать, что благодаря им, работает такой виртуальный отдел контроля качества.

Если прогенерированное решение не подходит под ограничения, его можно назвать браком и отправить в корзину.

А при выборе лучшего решения, мы смотрим какие варианты лучше удовлетворяют критериям. Те, что хуже,  — тоже в корзину, лучшее решение оставляем.
Автор — А что, если в процессе реализации решения окажется, что выполнить его по каким-то причинам оказалось невозможным?

Например, генеральный директор для повышения своей управленческой грамотности решил использовать наши практикумы по менеджменту. Но оказалось, что времени для их освоения у него не хватает,  все съедает текучка.

Любозн. гендир. — Ну, тогда нужно будет проанализировать эти причины, уточнить ограничения и критерии, попробовать прогенерировать новые варианты решений. Например, использовать метод "Пять почему".

Автор — Я не возражаю, но как в моем примере с текучкой, может ничего не получиться. Для такого сложного случая я предлагаю использовать АРИЗ — алгоритм решения изобретательских задач.
Любозн. гендир. — А почему его тогда сразу же нам не использовать?

Автор — АРИЗ - инструмент достаточно трудоемкий И если можно найти решение более простым путем, опираясь просто на здравый смысл, — не стоит тратить драгоценное время. А вот если мы будем методом проб и ошибок искать решение далее, и при этом толку от такого поиска не увидим,  — то это может оказаться дороже, чем использовать АРИЗ.

В следующей главе мы познакомимся с этим мощным инструментом решения проблем.

Практика против теории

От «ледового побоища», которое устроили вчера вечером друзья, на утро остались приличная по размеру краюшка черного и еще довольно мягкого хлеба, нетронутая пачка сливочного масла местной фабрики (так как никому в голову не пришло залезть в морозилку) и полселедки. Ну ничего, и не такое бывало.

Он решил провести эксперимент, чтобы подтвердить закон убывающей предельной полезности (он работал преподавателем педагогического института, где читал «экономическую теорию»; экономические исследования были его маленькой слабостью).
Полселедки были тщательно подготовлены для эксперимента. От полселедки были отрезаны три одинаковых куска, а четвертый – хвост – отошел голоднющей кошке Мурке: все равно не дала бы спокойно поесть. Да, еще был обжигающий черный чай и неограниченное количество сахара – он был сладкоежка.

Первый бутерброд (хлеб с маслом и кусок селедки) был проглочен. Собственно, настоящий эксперимент начинался со второго куска: по теории он должен был принести уже меньшее удовлетворение, чем первый.

Однако. Если первый кусок не оставил никаких ощущений, то именно во время неспешного поедания второго выяснилось: селедка очень даже вкусная, не пересоленная и замечательной жирности. Пожалуй, от второго куска удовольствие оказалось даже большим, чем от первого. Вся надежда была на третий кусок (иначе вся современная теория спроса, выведенная из закона убывающей предельной полезности, будет ужасным образом опорочена).

И вот, когда третий кусок должен был безоговорочно подтвердить теорию, в гостиную вбежала Мурка: она уже расправилась с хвостом и очень выразительно посмотрела на своего хозяина. Он был не из слабаков, но… не смог выдержать этого взгляда. Мурка на лету поймала третий кусок и утащила его на кухню.

От третьего куска селедки он почувствовал еще большую полезность, чем он первых двух вместе взятых: он помог совершенно бескорыстно Мурке – яркому представителю наших братьев меньших.

Он чувствовал себя почти героем: «Слабо западной микроэкономике против нашенской полселедки?..»