Любовь до гроба

Мне бы выкликать его
голосом.
Мне бы гнуться под него   
колосом. 
Только водится с другой
{гадина,
У неё же он чужой,
краденый}.
Проращу из соли слёз 
семечко,
Заклюёт её беда
в темечко,
{У меня её волос
дюжина}.
Назову его тогда 
суженым.

Покрещу издалека
именем.
Будет он моим пока 
глиняным.
Раскалённою иглой   
меченый,
Приворотною свечой
венчанный. 
Чтобы чудилась кругом 
ликами,
Протыкала до нутра
пиками,
Да свербила под ребром
язвою 
От заката до утра,
сказано!

Каково ему сейчас
мается?
Загорелся волчий глаз,
пялится.
Чую, я в его мечтах
лакома,
Раскраснелась на щеках 
маками.
А когда открыла дверь,
гордая,
Искусал мне губы в кровь,
подрана…
Сколько может этот зверь
тешиться?
Это даже не любовь, –
бешенство.

Затуманился в кольце
камушек,
Вянет роза на венце,
{замужем}.
Черти пляшут на рогах
рьяные,
Гости ломятся в ногах,
пьяные.
По щеке его вожу 
пальчиком,
У него теперь глаза –
мальчика.
Если дёрнется, свяжу,
спутаю.
А за окнами гроза
лютая...

Не хрипите мертвяки
глотками,
На могилах пятаки 
откупом.
Кровь, мука, малины сок
плавятся,
Испеку ему пирог…
нравится?
Меня поедом пожрал,
выморил,
Белый саван простыней
вымарал. 
Снова тропами бежал
левыми,
Заморочен до костей
девами. 

Мне бы гнать его метлой
драною,
Только я люблю душой –
раною.   
Упырём глядит луна 
полная.
Стану милому одна –
полая.
Червячок внутри скрипуч,
в яблочке,
Не порхать ему в саду 
бабочкой.
Рот – замок, а слово-ключ –
выброшен.
Всех соперниц изведу,
высушу.

Уж под сердцем тяжела 
крохою,
Не найду себе угла,
охаю.
Снится ящик на столе
струганный,
Тонут рученьки в земле
кукольны.
Обернулось наяву 
муками,
И осталось только выть   
сукою.
Да никак не назову
дитятко,
{И четвёртому не жить –
вытекло}.

Хладным духом дышит дом,
сумрачно.
Пристрастился муж тайком
к рюмочке.
Если встану на пути –
битая.
Только яма-то почти 
взрытая,
Только шея-то узлом
сдавлена,
Волчьей ягодкой вино
травлено.
Припаду к нему челом
истово,
Уложу его на дно,
чистого.

Так и вынесли вперёд
пятками, 
До погостовых ворот...
сладко ли?
Каково ему теперь,   
стылому? 
Навалилась крышка-дверь
глыбою. 
Уж четвёртый раз вдова,
{проклята},
А из горла вороньё –
о;хрипом.
Значит доля такова,
вредная,
Что досталось, всё моё –
ведьмино.