Сон завоевателя

Начинающим войны посвящается...


«Я рад, что был на войне и видел сам все ужасы, неизбежно связанные с войной, и после этого я думаю, что всякий человек с сердцем не может желать войны, а всякий правитель, которому Богом вверен народ, должен принимать все меры, для того чтобы избегать ужасов войны».
Император всероссийский Александр III


Над широкой Смоленской дорогой
Злой волчицею выла пурга,
Там французы толпою убогой
Из Москвы волоклись сквозь снега.

Победители Аустерлица,
Для которых неведом был страх,
Упивались во взятых столицах
Бранной славой, добытой в боях.

Но в России их гордая слава
В прах рассыпалась – нет и следа,
И плелась оборванцев орава
По снегам неизвестно-куда…

В это время в заброшенной хате,
Что с трудом удалось разыскать,
Корсиканец-тиран Бонапарте,
Утомлённый, свалился в кровать.

Где-то волки вдали подвывали,
За окном – непроглядная тьма…
«Кто виновен, что мы проиграли?..
Партизаны? Кутузов? Зима?..»

После тяжких дневных потрясений
И под рёв неустанный пурги
Засыпал Бонапарт… Как из сеней
Вдруг послышались чьи-то шаги.

«Кто там ходит?! Он, верно, свихнулся!
Как тревожить меня он посмел?!»
Император привстал, обернулся…
И от ужаса чуть не сомлел.

Видит он: у окошка в сторонке
Перед ним русский егерь стоит…
«Как я мог испугаться ребёнка!
Ведь ему лет шестнадцать на вид!

Не пойму, как сюда он пробрался
И его не заметил конвой…»
Осмелев, Бонапарт отозвался:
«Ты откуда? И кто ты такой?»

Юный голос, серьёзный и строгий,
Он услышал в ночной тишине:
«Называться не стану. Нас много –
Тех, кто сгинул по вашей вине…

Отходили мы летом из Вильны,
Я служил знаменосцем в полку.
Отступая, скорбели мы сильно,
Одержимые злобой к врагу...

Долго шли… Ближе к стенам смоленским,
Встали лагерем мы на Днепре.
Нам объявлено было Раевским,
Что сражению быть на заре.

Сыновья его, Сашка с Николкой,
Были вместе с отцом на войне.
Коле десять исполнилось только,
Шёл семнадцатый Саше, как мне.

Я и Сашка – мы были друзьями…
Помню, как он меня умолял:
«Дай мне знамя нести пред войсками
Завтра в битве!» Но я отказал…

Наступил день Салтановской сечи.
На рассвете, в заутренний час,
Сильным градом из пуль и картечи
Беспощадно осыпало нас.

Это было лишь только начало…
В полдень, пыли подняв облака,
Во главе со своим генералом,
Мы в атаку пошли на врага…

Я – со знаменем, Сашка – за мною.
Ядра бешено выли вокруг.
Неприятельской пулей шальною
Мне ударило в голову вдруг…

Я бессильно на землю свалился,
Флаг из рук на дорогу упал,
Бледный Сашка ко мне наклонился
И упавшее знамя поднял.

Разглядел сквозь тяжёлые веки
Две слезы я у Саши в глазах…
Всё померкло… Остался навеки
Я лежать в белорусских лесах.

Затерялась моя там могила...
Мне узнать бы хотелось от вас:
Так за что же меня вы убили?!
Отвечайте немедля сейчас!»

Императора страхом обдуло.
«В чём же я пред тобой виноват?!
Разве я посылал эту пулю?
Ты погиб… Но ведь ты же солдат!»

«Не ищите себе оправданий!
Вы пошли на Россию войной.
Вы – единый виновник страданий,
Пережитых моею страной.

Да, солдат я… Но в чём виноваты,
Потрудитесь-ка мне втолковать,
Два моих еще маленьких брата
И несчастная старая мать ?

Что Вселенной вы править желали –
Ей ведь дела до этого нет!
Вы у матери сына отняли,
И держать вам за это ответ!»

«Ты грозишься мне?! Это уж слишком!
Убирайся отсюда, нахал!
Не пристало мне спорить с мальчишкой!» -
Вне себя Бонапарт закричал.

И проснулся… Виденье пропало.
Тихо в доме, кругом ни души…
За окном лишь метель не стихала,
Воя вместе с волками в глуши…