Аксак-кулан

Где много мудрости, там множество печали...
Легенду кюя расскажу я вам:
Её события, как топот прозвучали
Из древних эпосов, бегущих по степям.
Известный Хан, владевший полумиром,
Своих сынов любил до "слепоты",
Но больше всех любил он сына Джучи,
Его всегда спасал он от беды.
Завидуя такому потаканью,
Задумали два брата отомстить:
Поссорить их и Джучи, в наказанье
Проклятья "злого плена" - проучить.

Плененная в меркитский плен Бортэ,
Красавица и первая жена,
В сомнениях для Хана по дороге,
По возвращеньи к дому, родила.
Назвали первенца "нежданный гость"
И имя Джучи сыну нарекли.
Он рос в любви - не так, как все другие
И этим зависть вызвал у родни.
Хан так любил его, умеренность теряя,
Что Чагатай поссорить их решил.
И вот однажды, бдительность теряя,
Под страхом гнева Хана всё открыл.

Сказал в лицо, что думали другие,
Но побоялись вслух произнести.
Никто не опроверг таких сомнений,
Ведь надо было сделку провести.
"Как можем мы потомку "злого плена"
Доверить трон и власть ему отдать?
Не станем подчинятся брату Джучи,
Пусть он попробует её у нас отнять! "
И вот, легенду дальше продолжая,
И пропуская времени сюжет,
Я тайну смерти Джучи открываю,
Поведав вам загадочный ответ.

Рассорился наш хан с любимым сыном,
Отправил его земли добывать.
Степной ковыль качается невинно,
Но зло и зависть в дом стучат опять.
"Тебя не хочет видеть сын любимый",
Доносит Хану клеветник-гонец
И, задыхаясь в ярости глубокой:
"Послать за ним быстрей"- кричит отец.
"Пусть явится ко мне он снова,
Его я должен видеть в тот же миг".
Но время-грусть доносит эту новость:
В степи бескрайней сын его убит.

О, горе ! Что же делать Чингисхану?
Его беда не ведает границ,
Но кто же весть ему такую скажет?
За это вырвет каждому язык.
Но тут Кетбуга - выходец найманов
Из рода баганалы - поспешил.
Придумал он, как рта не открывая,
Поведать весть плохую и решил:
Возьму берёзу я и сделаю "горнило",
Оно расскажет Хану без меня,
Своими звуками страданья и мотивом.
И Хан услышал, как поет домбра.

Заплакал Чингисхан, завыл от боли
И плач его трагической судьбы,
Вдруг отозвался в сердце болью
В слезах поющей от тоски домбры.
О, горе мне, любимый сын убитый,
Но не в бою степным героем пал,
Куланом диким до смерти забитый
Бессмысленною жертвой стаи стал.
Ударом "молота" безжизненное тело
Лежит растерзанное на сырой земле.
"Что делать мне, кого казнить за дело,
Содеянное с сыном на коне? "

Взбесился Хан, бесславная погибель
Лежит на тех, кто сына не сберёг !
И Хан спросил у мудрого акына,
Кого казнить, коль произнёс зарок?
Кому залить свинец горячий в горло,
Чтоб навсегда он в жизни замолчал.
Но Кет-Буга промолвил свое слово
И неожиданно для Хана так сказал:
"Причем здесь я, Великий повелитель?
Ведь я сейчас и рта не открывал,
Домбра пропела песню, Дум властитель,
А я стоял и молча ей внимал.

И задыхаясь в гневе от досады,
Великий Хан сказал зловещие слова:
"Раз домбра эту песню мне пропела
Залить в неё горячего свинца !!!"
И погубил свинцовый ужас домбру
И покалечив её, струны оборвал,
Лишь две осталось из пяти поющих.
Такого наказанья мир не знал!
До сей поры струны поющей тайну,
Все жители степей хранят в душе,
Как знак великого проклятья,
Наложенного ханом на домбре.

Легенда эта о хромом кулане
Живет в народе с давнишней поры.
Её печально, сердце разрывая,
Доносят бережно все те же две струны.
Они поют про мудрость и про силу
бойца-кулана, берегущего косяк:
Нельзя охотиться весною на невинных,
где много в поле слабых жеребят.
Нельзя вредить природе для забавы
И убивать с приплодом матерей
Законы жизни - опыт порождает
и пусть он служит мерой для людей.
 
Где много мудрости, там множество печали...
Легенду кюя вам поведала домбра.
Но где теперь в каких краях летает
непримиримых воинов душа? . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Могилы нет у Чингисхана . . . . . . . Неведома она.
Лишь ветер рвёт воспоминанья скорбящего отца.
Лишь звезды ищут его душу, скользя в тиши ночной
и исчезают в безисходность, не обретя покой.
А сын любимый Хана - Джучи, покоится в степи
под куполом синее неба, где грустно воют ковыли.
Его душа блуждая где-то, живет в степи всегда
и повесть эту, как легенду, расскажет вновь домбра.