Полдень

Полдень зимой, похожий на вечер летом,
вмиг пролетает, покрикивая сычом.
Скучно, мой свет. Зачем говорить об этом.
Если же мы не об этом, тогда о чем?
Думать, что всё в нашей жизни пошло не так?
Но к пятаку прибавляя ещё пятак,
не преуспеешь. Вот если бы сотню к сотне...
Так не об этом же мы говорим сегодня.
Милая, полдень - холодный, промозглый, вязкий,
зимний, бесснежный - куда от него уйдёшь.
Снега бы. Но вместо снега приходит дождь,
город трясётся в сезонной своей закваске,
где-то скрипит надрывающийся трамвай.
Хочешь ещё говорить? Ну, давай, давай...

Месяц сонлив по сезону и вне сезона.
Летом заснули бы, свет мой, но по зиме
мы поболтаем размеренно, полусонно.
Ты засыпаешь? Не смей же, мой свет, не смей.
Это не вечер, не лето, зима в окне,
Видимо, нам и не стоило гнать коней
и торопиться куда-то - не поздно вовсе.
А выходить и не хочется. Ты освойся,
выпей чайку или крепче налей чего-то,
за разговором и время бежит быстрей.
Хочется холода, снега и снегирей,
хочется долгого вечера. К черту, к черту
тамошнее, недоступное никому.
Ты говори мне об этом и я пойму

всё, что неявно, нездешне и невесомо -
память, что прошлой действительности сильней.
Где-то в реке обездвижено тело сома,
а на дороге, мне помнится, след саней.
Странное дело, мы не были там, но мы
помним и время, и место, себя самих,
лето и вечер... За окнами город в дрожи,
полдень бесснежный и, кажется, - корчит рожи
каждый прохожий. Останемся дома. Позже
выйдем, ведь полдень всего-то и время есть.
Только двенадцать, а кажется, будто шесть.
Полдень и вечер бывают порой похожи -
вечер и непромокаемые дома.
Спи, дорогая. Не лето. Зима... зима...


Знаешь, мне кажется - полдень слегка затянут,
может, поговорим о других делах.
Наши мечты исполняемыми не станут,
если ты повода к этому не дала.
Я и не требовал, зная, что всё пройдёт,
я глуповат, но всё же не идиот,
чтобы поверить. К чему словеса и бредни,
если входил, то не дальше твоей передней.
Мог бы, конечно и дальше, но зная, что
всё у тебя в ажуре, и пополудни
я убирался, оставив слова и блудни,
быть неизменно фантазией и мечтой.
Нам ли страшиться холода и зимы?
Жизнь не такая, свет мой, такие мы.

В нашей истории множество белых пятен,
даже архивы надёжно хранит гохран.
Ты говорила, что я для тебя понятен
странным несовпадением разных стран,
бывших когда-то единой. Сейчас они
разные, свет мой. Точнее чуть-чуть взгляни -
всё разглядишь - хоть похожи они, родня,
всё-таки разные. Не убеждай меня
в том, что мы тоже плоды из одной корзины,
я не согласен, мы к вам не пришли с войной.
Рыжего помнишь? Хоть свой, но всегда иной,
тоже немногих любил, да, однако, сильно.
Можно цитировать, можно забыть навек,
можно поёрничать - маленький человек.

Выбился, только уехав. Копни поглубже -
просто вчитайся, задумайся, помяни
тех, кто любил не за деньги и не по службе,
что нам ещё остаётся в такие дни.
Из обсуждаемых - классики, только их
бездари судят. Рассмотрены стиль и стих
до мелочей и расставлены все акценты
до неприличий, зародыша и плаценты,
до биографии - так говорила Анна.
Где бы ей быть, коль не суженый Гумилёв.
В ульях поэзии множество мёртвых слов -
для мертвецов только мёртвое и желанно.
Прошлое наше покоится в языке
без привнесённого из-за бугра - О;кей.

 
Жить бы Марине хотя бы посудомойкой,
нет же, загнали... Что в петлю, что в никуда.
Что недовольна, родная моя, не ойкай,
имя Цветаевой – море, и в нём вода
плещет о берег - прилив, а за ним - отлив.
Полдень зимой беспокоен и говорлив,
даже не знаешь, куда от него деваться.
Нет, нам не нужно признания и оваций,
только покоя немного, достатка малость,
что бы писалось легко, не шалило сердце.
В кофе коньяк - это попросту чтоб согреться,
и чтобы ты не печалилась, а смеялась.
Много ли надо зимою для нас двоих...
Разве что вечера летом, чуть-чуть любви.

В спорах рождается истина? Кто сказал?
Ересь какая... Откуда бы взяться им
в наших скандалах. И комната, что вокзал -
можно разъехаться. Свет мой, повременим
с этим событием? Или пора? Ну-ну.
В наших беседах не трогали мы войну,
слава те, Господи, гордости выше края,
кажется - и победили мы всех, играя,
только не верится книгам, статьям, кино.
Всё было хуже, подлее, страшнее и
то, что ещё остаётся, не умали
всякими-разными "может быть" или "но".
Дедов моих незабытые имена
шепчутся к вечеру - только бы не война.

Суть в результате - мы живы, на что нам ссоры,
дело вождей - по ранжиру вести делёж.
Я вспоминаю порой - "из какого сора",
только бывает из этого сора ложь
тоже рождается - синим набиты лица
тех, кто на кровушке жаждал повеселиться.
Даже не спорь - за колючкой, а не в церквах
тех, кто был жив, исповедовала Москва,
не отделяя предателя от героя,
если осмелился слово сказать, и нам
рыться в архивах, скучая по временам,
зная о первом, забыв навсегда второе -
разные были... Когда-то, тогда, сейчас.
Целое, это намного верней, чем часть.


Что-то увлёкся. Ну, тема закрыта. Брось ты
требовать истин, их нет у меня, увы.
Вечер, последняя треть, и совсем непросто
всё это выбросить напрочь из головы.
Всё обговорено - вера, история, смерть.
Всё неизбежно, а в зиму непросто посметь
в этом признаться, мой свет, не печалься, не надо.
Жизнь растворяется в кофе куском рафинада,
не оставляя надежд на продление дней.
Нужно смириться, принять, разойтись по домам
или остаться, вдыхая любви фимиам.
Лучше в любви задохнуться, чем думать о ней.
Нам бы до лета дожить, коротать вечера
и никогда не забыть всё, что было вчера.

Словом, закончили. В этой последней трети
самое главное - стоило ли терять
наши слова. Может, стоило лучше греть их,
стоило их вечерами вносить в тетрадь...
Вместе лелеять, растить, как детей помалу,
вместе следить, чтобы горе их не ломало,
вместе, покуда мы живы, глядеть на них...
В городе снег,  дорогая, а мы одни
где-то по разные стороны разночтений
и пониманий такой непростой зимы.
Так не похожи, но всё-таки это мы,
а не какие-то призраки или тени
прошлого, перенесённые в наши дни.
Дай, я тебя поцелую... усни, усни...

Жизнь оказалась не выдумано короткой,
что тут поделаешь, значит, не по деньгам
пыжиться пыльным шлемом, косовороткой,
пусть на империю голую смотрит Хам,
как на отца. Мы откажемся, нам не надо,
все фейерверки похожи на канонаду -
это не радует, лучше болеть зимой...
Глянь-ка, посыпало... Господи, боже мой!
Радость какая, мой город засыпан плотно
белым безмолвием и подо льдом река
не шелохнётся, но манит издалека.
Дети коньками рисуют на ней полотна.
Полдень, мой свет, это жизнь, середина дня.
Если проснёшься, молчи, не буди меня.