Я напишу на твоих ладонях кровью стихи

Я напишу на твоих ладонях кровью стихи,
Я разобью мерный пульс и он станет, как ты, глухим.
Простить лишь Бог может мысли мои и грехи,
Я больше не буду один и не стану, однажды, другим.

Я нацарапаю пылью на окнах твоих двоемирие;
Я нарисую любовь и поставлю двуличный знак.
А ты не взглянешь, конечно, ведь ты так занята,
А я молил и страдал, и какой же я был дурак.

Я подпишу твоё тело, оставлю на нём касания,
Я утону в твоих нежных пустых бесполезных глазах.
И пусть руки мои не убьют твоего воздыхания,
Облекусь в непорочность и в вечность уйду, как монах.

Я нарисую тебя на асфальте своей свободы,
Я буду ждать тебя утром и ночью, когда гаснет свет.
И я готов плыть с тобой по течениям разных народов,
В тебе столько правды, а, впрочем, её же и нет.

Я выскребу очертанья твоих волос на обочине,
Я сброшусь с обрыва и медленно стану тлеть.
Ты взяла моё сердце, сжала и викинула...
Посмотри, что ты сделала! Я не могу догореть...

Я напечатаю твои губы винилом,
Возьму палитру в руки и гуашью залью мольберт.
Я думал - ты жизнь моя. О, Боже, как я ошибся!
Ты стала маской, которая тихо смеётся вослед.

Я напишу на запястьях твоих размеренный стих,
Я больше не буду пьян, вверяю я Богу слова.
Я любил тебя; был ли я молодым?
Я не знаю. Душа моя снова пуста.



Я не надеюсь, что ты когда-то придёшь,
И что сирень прорастёт на могиле моей.
Эпитафия: "Он верил в проклятую ложь,
в изгибы её философских премудрых речей...

И умер."