***

Посмотри на это и подумай для себя, решив мою судьбу вне доли радости мотивов:
 
Потерял я сон во сне во век веков, - подходит мой смертельный жизни красочный итог,

И спать уже я не могу с тревогой о сомнениях, что разрушить сердце навсегда готовы были без суждений справедливости модерна.

Сижу на берегу реки промёрзший до костей,

Не чувствую любви я и к себе - эпилог всех историй личности корней.

Прорастают отовсюду, погребённых тех костей рисунки детского кульбита,

Меня давно уж нету на Земле, я мёртв и пуля - воспаление власть гармонии вне света.

Я знаю, не вернуть,

Душа и пламя погубили мой прибрежный якорь городского эстафеты жизненного плуг.

И взяв теперь в ночи его я в руки, меня найдут потом спустя всего один лишь год - приветствие разлуки !

Я устал твердить, не знаю, чуждо, -

осветлять и проповедовать свою "изнанку" этой кучей сгустков;

болит "внутри", прошу себя я - "помоги мне",

Но он не слышит - это я, что отражением теперь мне стал всех эшелонов дальней якоря прибрежной судна корки мимолётной глади чистого корки льда.

Пройдёт ещё неделя, что тогда ?

Умру я навсегда, повешусь и сожгу себя в костре потом, Вы слышали меня ?

Зачем мне жить, когда везде вокруг меня сплошная "пустота" ?

Мне заливать её своей палитрой - равносильно подписаться под узлом того смертельного эскиза проповедников целебной зелья артефактов человеческого архаизма.

Она преследует меня в "Вигваме" аксиомы звуков, но я не сдамся, мне бояться неприятно тускло.

Плод всех клонов дивергенции навечно - моя шизофрения в экспонатах пятерых друзей "иллюзии" единой красноречия.

Они мне стать успели и
друзьями,

Придут на зов они в лесах блуждая у канавы.

Не оставят и протянут руку - моя жизнь,

Точней - её лицо и вера в одного "героя наших дней", который спас надежду параллельных лиц.

Отдал природе он себя, пожертвовал свободой,

Разбито сердце, вот оно - признание изгоя.

Хочется пролить слезу и перерезать горло,

Сентиментов здесь нельзя Вам счесть, мой слушатель прекрасный ипподрома.

Ты только помни после смерти моего конца ту правду,

Я не сказал бы никогда при всех слова: "люблю твою улыбку радость эстакада".