Контракт

В комнате было темно настолько, насколько это вообще возможно. Окна убраны огромными черными тряпками, комки тьмы расползлись по углам. И только свеча создавала хоть какую-то надежду на светлое будущее, скромно догорая в дешевом подсвечнике посередине небольшого стола.
За столом сидела девушка. Она пыталась призвать демона в этот бренный и никчемный мир.
Если вы подумали, что она была красивой – вы ошибаетесь. Красивые девушки, как правило, довольны жизнью, и вызывают нечто из иного мира только в романах, которые пишут такие же дурнушки, как и моя сегодняшняя клиентка. А вот и они, кстати, вся нижняя полка стеллажа ими уставлена. Там же – пособия по черной магии, справочники об оккультизме. Односторонние интересы у этой девахи. К тому же, еще и дурные.
Впрочем, я здесь. На нее обращен мой взгляд, и это действительно интересно, поверьте: она постоянно удивляет. Говорит (скорее, читает по бумажке – вряд ли она понимает смысл сказанного, если его не понимаю даже я) кучу невнятных слов, причем громкость ее голоса, скорее всего, прямо пропорциональна важности произнесенного; смотрит то в пол, то в потолок, да так пристально, будто там жужжит надоедливая муха, мешающая проводить ритуал, и взглядом она хочет переломать ее хрупкие крылья. Отец мой небесный, с каждым годом на такие вещи все увлекательнее смотреть.
Наконец она закончила свой невероятно длинный монолог (я все пытался узнать язык, на котором она выражалась, но опознал только пару латинских ругательств; ради Бога, умоляю вас – не следуйте советам этих дешевых инструкций по вызову демонов, ибо только народ насмешите). Героиня моего сегодняшнего вечера снова уставилась в потолок, закрыла глаза, закатала длинный рукав черного балахона, оголив нехрупкое запястье левой руки; в правую же руку она взяла нож. Зажмурилась еще крепче, сжала губы.
Я увлеченно смотрел на нее. Если выразить мое ощущение – затаил дыхание. Нож явно тупой! Если разрежет – рана будет рваной, крови будет очень много и, о да, я уже не узнаю, зачем она так усиленно молила неведомых властелинов ниспослать ей кого-нибудь. Вопрос моего волнения и напряжения, смешанного с азартом, скрывался в другом – разрежет ли?
Настолько она уверена в этих сказках о потустороннем, что люди распространяют меж собой?
Она умеет интриговать. Кажется, прошло уже несколько минут, а она все сидит, дрожа. Дыхание вырывается из груди редкими, но глубокими порывами, ее руки дрожат, лицо покрылось мелкими капельками пота…. Может, подтолкнуть ее, подсказать? Нет, не стоит, а то перепугается, убьется еще…
Ну не тяни, давай же…
Она вздохнула в последний раз и в бессилии уронила руки на стол. Согнулась над ними и лбом ткнулась в столешницу.
Произошло чудо, уважаемые слушатели. Я впервые за вечер услышал от нее понятные слова.
- Этого не бывает, - сказала она.
- Позволь предположить: может, если разрежешь, то все-таки будет? – постарался сказать я как можно мягче, чтобы не напугать и без того напряженную девушку.
Не вышло. Она обмерла, выпучила глаза и побелела.
- К…кто з-з-здесь?
- А ты кого ждешь? Сантехника? – отозвался я.
- Н-нет.
- Ну и не пялься тогда, не пугайся, сиди смирно и отвечай на мои вопросы. Ясно?
Она кивнула головой и сглотнула ком в горле.
- А нет, мне же представиться надо…. Ладно, - зевнул я. – Спрашивай.
Она все пыталась увидеть меня  в темноте.
- Тебе говорят – не пялься. Если скажу, что я на потолке, полегчает?
Она тут же уставилась в потолок. Да и чего ждать? Еще ни один человек меня своим поведением при нашей встрече не удивил приятно.
- Не напрягай глазки, ты меня не увидишь.
- Ты невидим? – произнесла она так невинно, будто и не тратила силы в тщетных попытках увидеть меня.
Я зааплодировал.
- А теперь – спрашивай.
- А почему ты сам не начнешь?
- Не могу, порядок такой, - беседа уже начинала утомлять.
- Ясно, - она все еще выглядела испуганной.
- Не бойся ты, не укушу, - сказал я так ободряюще, как только смог.
- Вы…. Вы простите, у меня такое в первый раз, - виновато улыбнулась она в ответ.
«Бедная девочка, - подумал я. – Надеюсь, мое присутствие в твоей комнате – не единственная вещь, которой ты смогла добиться за все время своей жизни».
Она села прямо, расправила плечи, отчего ее лишний вес уверенно вошел в зону полусвета, что разбрасывало пламя свечи, подрагивающее от ее дыхания, и сказала:
- Назови себя, демон!
- А поздороваться? – возмутился я.
- А надо? – она смутилась.
- Да, в общем-то, нет…. Ну продолжай.
Она обиженно посмотрела во тьму перед собой.
- Меня там нет, - напомнил я.
- Знаю.
- Не веди себя так, будто мы триста лет знакомы, - пришел черед угрожать. Эх, люди-люди…. Всегда вот так вы себя ведете.
- Извините, - она покорно склонила голову. – Назови себя, демон!.... Пожалуйста….
Я вздохнул. Надоело.
- Имя мне ла-ла-ла, повелитель ла-ла-ла; чего ты хочешь?
Она опешила.
- А имя?
- Слушай, у меня помимо тебя куча народу, и всем ну просто жизненно необходимо мое имя. Зачем оно тебе? С придыханием произносить в эротических фантазиях? Татуировку себе на ягодице сделаешь из моих инициалов?
- Н-нет, что Вы… П-просто х-хочу знать, -кто пришел….
- Правильно, что хочешь, но не та ситуация. Сегодня я приду, в следующий раз – другой. Так что не та ситуация.
- А как мне….
- Да так и обращайся – на вы. Ну и чего ты хочешь? – мне уже не терпелось поскорее разделаться с ее запросами и уйти.
- Я хочу служить Вам. То есть, силам Тьмы.
Я немного подумал.
- Хах! Прости, не сдержался. А зачем?
- Что? – недоуменно переспросила она.
- Зачем служить нам?
Пресловутое молчание повисло, намертво зацепившись за крючок ее недоумения.
- Красавица, поторопись, время, - напомнил я о своем присутствии.
- Ну…. Думаю, что могла бы стать Вам полезной…
Я кашлянул.
- Кхм…. Видишь ли…. Судя по тому, что я здесь, с тобой, от тебя, мягко скажу, маловато пользы в этом мире. Вопрос знатокам: для чего нам неумелая, не слишком симпатичная дева, которая еще и не знает, чего хочет?
Плотина, выстроенная из гордости и многолетней привычки не обращать внимания на обиды, дала таки трещину. Она шмыгнула носом, и слезы покатились по ее пухлым щечкам.
- Да в этом все и дело! – запричитала она. – Пользы никакой! Мало того, что дура, так еще и страшная! Я не хочу с этим жить больше!.... Я… я устала! Меня все ненавидят!
- Гм… - я изобразил удивление. – Прямо все?
- Да! – и новый поток откровений обрушился в моё сознание. – Мать называет бездарностью, нежеланным ребенком…. Н-на работе…. Там вообще… - и она махнула левой рукой, зажав нос пальцами правой руки, как это обычно делают женщины для того, чтобы успокоиться. Но ее усилия оказались тщетными, и спустя мгновение она снова разрыдалась.
- И ты хочешь умереть, чтобы, таким образом, исправить свое положение?
- Д-да…
- Ну и дура, - вердикт был абсолютно окончательным. Она в недоумении посмотрела сквозь пелену слез на ее глазах.
- В-вот и т-ты, т-тоже….
- А ты чего ждала? Что я твою душонку утащу в Ад с радостным «гы-гы-гы»? Тебе дали Жизнь, и мало того, что всякая тварь хочет ее отобрать, так и ты сама не прочь? – постепенно я злился. Абсолютно человеческие эмоции нам совершенно не чужды, господа слушатели. – А ты не пробовала решать свои проблемы, а не думать о потусторонней херне?
Она всхлипнула.
- Пробовала…. Не могу я, судьба такая.
- Что ты носом хлюпаешь?! Посмотри на себя, судьба! Ты сама решила, что так будет удобнее! Оторви свою задницу от стула, приведи себя в порядок! Меньше матери, больше секса! Хотя… девственница еще, наверное?
Она покраснела.
- Да и неважно! Начни управлять уже своей жизнью! А сейчас за тебя это делают другие люди, которым не нужна ни ты, ни твоя судьба, понимаешь?!  - орал я уже по-настоящему.
Она испуганно хлопала глазами.
- Кто дал тебе всю эту макулатуру? Выброси! Никогда не ищи решения в том, чего ты не понимаешь и не знаешь! Ремонт в квартире сделай! Очки сними! Да сделай уже хоть что-нибудь, не сиди на месте, ленивая ты идиотка! Не хочешь такой жизни – так измени ее!
Она слушала и слушала все, что я говорил. Ну как говорил – кричал. Конечно, в нашей среде такое не приветствуется – работник нашего уровня должен вести себя соответствующе своему сану – но, Господи, как я устал от вас, уважаемые мои слушатели. Как вы смеете так отчаиваться, когда в ваших силах изменить все, абсолютно все? Нет же – вы закапываетесь в себя, говорите: «ах! Нет, невозможно, невозможно!» - и умираете. Может, вам нравиться мучить себя? Я так скажу – у нас такие мученики не в почете.
Но вернемся в темную-темную комнату, где одиноко горела свеча на столе, за столом тихо и не дыша сидела зареванная толстая девушка, и штукатурка в этой комнате валилась с потолка от моих праведных, громогласных речей.
Так надоели эти страдальцы, самоубийцы, самоуничижители…. В основном это молодые идиоты, приравнявшие своим незатейливым мозгом значение слова «жизнь» к чему-то одному. Например, к «люблю».
Наконец, я закончил говорить.
- Все ясно? – спросил я угрожающе.
- Да, ясно.
- Отлично, - вздохнул я с облегчением. -  Так, сейчас…. Где она…. Ага, вот, - я положил перед ней на стол лист бумаги. – Ручка есть рядом?
- С-сейчас, - недоумевая, она отошла к стеллажу с книгами и вернулась с пишущим инструментом.
- Отлично. Так, здесь число поставь….28, ага, месяц укажи, год. Так, дальше распишись вот здесь….
- Где? – склонилась она над бумагой.
- Ну вот, после абзаца «Я подтверждаю, что мне были оказаны услуги…» галочка, вот там.
- Это что, платно?! – возмутилась она.
- Не ори, это для меня. Расписывайся давай! – прикрикнул я. – Я тоже устал, между прочим. Повозись с вами тут, свет божий возненавидишь. Так… и вот здесь, под пунктом «Подтверждаю, что на меня не оказывали физического, психического и иного давления дабы заставить меня здесь расписаться». Ставь закорючку.
Она недовольно посмотрела в пустоту.
- Ставь, кому говорю! – еще чуть-чуть, и она доведет меня до истинного гнева.
- Д-да ладно, тоже мне, сейчас распишусь…. – она склонилась над бумажкой. – А мне ничего не будет?
- Я же сказал – это для меня, ничего тебе не будет, - буркнул я в ответ.
Да, уважаемые слушатели, никто не защищен от бюрократии. Даже демоны.
Я отдернул занавеску, приоткрыл форточку. В комнату пробралось едва ощутимое дуновение ветра, но и его хватило, чтобы свеча погасла.
- Ой, темно совсем, – сказала клиентка. Я включу свет?
- Ага, ты включишь свет, а тут стою весь голый, волосатый, злой, краснокожий, еще и член до колен болтается. В обморок не упадешь?
Она охнула.
- Что, прямо такой?
- Всех вас только член интересует, - оскорбленно высказался я, собираясь уже уходить.
- Н-нет, что ты. Я о тебе.
- Я сейчас никак не выгляжу, сколько раз говорил? И да – поаккуратней, нам контакты с вами запрещены, поэтому держись от меня подальше, - предупредил я.
- Хорошо, - кивнула она.
- Все, ерундой голову не забивай, счастливо.
- Подожди! А меры предосторожности? А если кто узнает, что ты говорил со мной?
- Еще раз говорю – для тебя я вечное «Вы», юная леди, - отчеканил я. – Это, во-первых. А во-вторых – кто тебе поверит? Пусть и все знают, что мы есть. Поэтому не болтай язычком налево и направо, иначе – сама знаешь.
- Угу, - кивнула она головой.
Я закрыл глаза.
«Ничего особенного, - подумал я. – Очередная неудачница. А Он все брюзжал – моя дочь, срочно, иди к ней. Мог и Сам. Да и ладно, Ему виднее».