По рассказу А. П. Чехова - Злой мальчик

По рассказу А. П. Чехова - «Злой мальчик».

Как – то Иван Иваныч, он же Лапкин,
Наружности приятной, человек,
Молод. С Анной  Семёновной Замблицкой,
Влюблённые. К реке гулять пошли.

Пошли, как будто, оба на рыбалку,
Вооружены удочками те,
Сачками, банками с насадкой,
С крутого берега спустились вниз.

На берегу скамеечка стояла,
Почти уже у самой там воды.
И на неё уселись молодые,
Кусты ивняка окружали ту.

Местечко чудное. Тут стали скрыты,
От мира всего. Только видят вас,
Одни пауки – плауны и рыбы,
Что по воде скользили тут и там.

И на скамейке той расположившись,
Закинувши насадки в воду там,
Придвинувшись,  друг к другу тут поближе,
Чего- то друг от друга ждали те.

«Я рад, что мы одни тут, наконец – то, -
Оглядываясь, Лапкин начал тут –
Я должен сказать многое сегодня,
Анна Семёновна…  Должен… Клюёт!

Когда, тогда, вас в первый раз увидел…
У вас клюёт! – Лапкин вновь тут вскричал –
Понял  для чего живу, кому должен,
Посвятить свою честную всю жизнь….

Это должно  быть тут клюёт большая!
Увидев  вас, впервые полюбил…
Полюбил страстно… Подождите дёргать!
Пусть лучше клюнет!» – продолжал  Иван:

«Скажите же мне, моя дорогая,
Вас заклинаю. Я рассчитывать могу ль?
Не на взаимность, нет! Того не стою,
Не смею и помыслить я о том…

Могу ли я рассчитывать… Тащите!»
Анна Семёновна поднявши руку вверх,
С удилищем. Рванувши, даже вскрикнет -
В воздухе зелень с серебром блеснёт.

«Боже мой, окунь! Ай, ах – ну, скорее ж!»
Окунь с крючка сорвался, полетев,
В воду опять. В стихию же родную,
Запрыгав по траве, в воду упал.

В погоне же за этой  рыбкой, Лапкин,
Вместо рыбы нечаянно схватил,
Руку Анны Семёновны, в порыве ж,
Нечаянно прижал к своим губам.

Отдёрнула та, ту – но, было поздно,
Нечаянно  уже уста слились,
Там в поцелуй… И это, как – то вышло,
Нечаянно совсем уже у них.

И следовал за этим поцелуем,
Уже другой… Затем средь них пошли:
И клятвы, уверения, и слёзы…
Счастливые минуты были тут.

Но, в этой земной жизни почему – то,
Нет абсолютно ничего уже,
Счастливого. Оно обыкновенно,
Носит отраву, уж в себе самом.

Или, может уже и отравляться,
Там чем ни будь даже уже извне.
Как в этот раз. Пока те целовались,
Из – за кустов, послышался  вдруг, смех.

И на реку оба тут же взглянули,
И обомлели… Там в воде стоял,
По пояс голый  мальчик, ухмыляясь,
То был, Коля гимназист,  Анны брат.

Стоя в воде, ехидно улыбаясь,
Смотря во всю, как целовались те –
«А- а- а… вы целуетесь? - им скажет -
Хорошо же… мамаше я скажу!»

«Надеюсь всё же, что вы, – Лапкин начал -
Как честный человек… - забормотал,
 Краснея  тут - подсматривать же подло,
Доносить: низко, гнусно, мерзко всё ж…

Я полагаю тут, что вы как честный,
И благородный всё же человек…»
«Дайте мне рубль! Не скажу тогда я!»
Сказал тот благородный человек.

«А то скажу!» - и Лапкин вынимает,
Там из кармана рубль. И отдал.
Тот сжал в мокром кулаке этот рубль,
Свистнул им, и тогда от них поплыл.

И после уже, молодые люди,
Уже не целовались больше там.
На другой день привозит Коле, Лапкин,
Краски и мяч. Те в городе купил.

Сестра же, Анна, Коле подарила,
Из под пилюль, коробочки там, все.
И запонки, те также, подарили,
С собачьими мордочками они.

Злому мальчику нравилось всё это,
Чтоб больше же ещё там получить,
Стал наблюдать за молодыми всюду,
Куда они, туда же сам, и он.

Одних не оставлял ни на минуту.
«Подлец, какой… - зубами скрежетал,
Лапкин – как мал, и какой подлец уже,
Что дальше уже будет из него?»

И весь июнь, негодник этот, Коля,
Бедным влюблённым не давал житья.
Грозил доносом, наблюдал за ними,
И требовал подарков вновь от них.

И ему было этого уж мало,
В конце концов – потребовал часы!
Карманные уже тогда. И что же?
Пришлось пообещать ему и их.

И как – то раз, уже там за обедом,
Когда подали вафли там уже,
Коля захохотал вдруг, подмигнувши,
Лапкину, и спросил громко: «Сказать?».

И Лапкин, покраснев сразу  там страшно,
Салфетку вместо вафли зажевал…
Анна Семёновна, быстро вскочивши,
В другую комнату вмиг убежит.

И в этом положенье молодые,
До конца августа терпели то.
До того дня уже – когда, тот Лапкин,
Руку и сердце Анны попросил.

Каким же этот день счастливым станет,
С родителями Лапкин говорил…
И получив согласие тот Лапкин,
Бросился в сад, чтоб Колю разыскать.

Он чуть не зарыдал там от восторга,
Найдя того. И за ухо схватил,
Анна Семёновна тут подбежала,
Тоже искавшая, мальчишку там.

Схватив Колю, там, за ухо другое,
И нужно было уже видеть тут,
Какое наслаждение там было,
Написано на лицах молодых.

Как плакал уже Коля, умоляя:
«Миленькие, славненькие мои…
Голубчики… Не буду уже больше!
Ай, ай – простите же скорей меня…»

И оба молодые сознавались,
Что всё время, что были влюблены,
Друг в друга, там они не испытали,
Такого счастья, и блаженства там.

Как в те минуты, когда уже драли,
Злого мальчишку, за уши, они,
Ни на минуту тут, не забывая,
Что, им пришлось от него претерпеть.