О сиротство моё - одиночество

               
               
               
               
На Покрова раскинут покрывала неспешные,
благословенные снега.
Иссечена, измучена душа -
ей всё покоя будет мало -
останется нага...

На рубеже двух разностей -
тысячелетий,
вступая в будни быта на рассвете,
мы, кем-то проклятые дети, несём вину, не зная, в чём она, наша вина.
Средь круговерти дел -
мелькающих теней,
мой абриз на исходе дня
растает в гулких буднях,
где косностью небытия
из подсознанья глубины,
из Зазеркалья, на резкость
наведенный окуляр
являет лицемерья дар,
чья подпись - Велиар.

Там нет меня
и никогда не будет,
как нет угаснувшей звезды,   
растаявшего ледника,
нет ничего, что было бы
подвластно людям:
ни пекла страсти, ни стиха,
ни тени искупленного греха.

И в одиночество влетев
как ветер, из клети -
усыпальницы минувших лет,
сиянье звёзд где
искажённый свет,
я поселюсь одна в
пустынном тихом доме,
где память
по углам прядёт из пыли
паутины сеть,
где мыши шебуршат
остатками соломы,
и черепицы ветхость
вынуждает крышу течь
в сезон дождей и
массовых распутиц,
где нет ни троп, ни искривлённых улиц,а нищий день всё тает за окном, и смысл утерян слов -
"когда-нибудь потом",
и только
Поднебесья  Лучник,
нечаянно зайдя«на чай»,
о Вечном что- то говоря,
согреет Словом Сокровенным...
И плащом,