Письмо к Н

 

Здравствуй! Ничего не меняется, - годы бегут чередой.
А все буквы слагаются в вечную сагу о чуде.
Мы мечтаем, взываем, мы требуем – бедные люди.
Невдомёк нам наивным как справится с этой бедой.
За окном, на котором растёт мандарин и Святой Николай
охраняет пространство в котором сижу я и кошка,
января круговерть, а за нею белёсой окошко,
за которым тепло и собачий заливистый лай.
Там тобой сотворяемый мир, где камин и обрыв,
где тропинка вдоль моря, где гроздья рябины и птицы.
Где выходишь с глинтвейном, красивые плечи укрыв,
на террасу и видишь у края обрыва лисицу.
Мир – не больше, чем наши о нём же мечты
и нисколько не меньше, сравним с одинокой планетой.
Чем наполнишь его, тем и станешь созданию ты.
И вполне справедливо, и мудро, и правильно это.
Отгремели салюты. Орёл поднимается ввысь,
обозреть предстоящего времени цели.
Я подслушал, о чём у залива болтали надысь
две, не склонные к пустопорожности, ели.
Мир стоит на пороге, а впрочем, последний ли раз.
И не первый, конечно, но всё же, послушай, но всё же.
Не пора ль пожалеть обивавших пороги те нас,
Лучезарный, Вселюбящий, Всеискупляющий Боже?
Если мы как слепцы оказались на празднике зла,
освети нам тропинку в чертоги Божественной Прави.
Заслонила нам Свет твой тяжёлая туша Козла,
но спалить его козни лишь Ты, Ослепительный, вправе.
Продолжаю письмо, не пристало взывать к небесам,
сочиняя реальности личной волшебные руны.
Как ты помнишь, на личной планете я сам
выпускаю на небо гулять сребросветлые луны.
За зимою, как водится, будет с цветами весна.
То-то люди напляшутся возле костров хороводных.
А пока, лишь приветом средь зимнего сна
её песни на наших просторах холодных.
Но уже и рассветы пораньше окрасить спешат
стены нашего дома у кромки залива и леса.
И тебя по утрам, дорогая, премило смешат,
физзарядки мои - мой рецепт от излишнего веса.
Мир – есть сумма твоих представлений о нём.
Мы наполним свои чудесами и сказками лета,
выходя на террасу с бокалом глинтвейна вдвоём,
пока мчится сквозь космос прекрасная наша Планета.