Семён

На рынке его звали Бог ключа и молнии или просто Семён.
Китаец лет пятидесяти был морщинист, спокоен и всегда улыбался. Видимо, это была универсальная защитная тактика китайских эмигрантов - быть молчаливыми и улыбаться. На такое поведение откликались и суетные клиенты, и участковый Сулейманов и уборщик из Таджикистана Тахир ( он и молчал, и улыбался, и напевал какие то свои песни).

Прозвище ему дали две торговки Регина и Наташа, которые как то зимой зашли погреться к нему в будку. Дамы были облачены в три слоя гамаш, валенки, кофты и пуховики и заполнили собой половину каморки. Плюс к этому тонкий шлейф свежевыпитого коньяка из пластиковых стаканчиков. Они принесли в сумрачный мир мастера атмосферу российского базара и счастья.

Семен изготавливал ключи и менял собачки на всевозможных молниях. Делал это очень быстро и грамотно. Пожалуй, весь город ходил делать дубликаты и ремонтировать замки к нему.

Как и положено, согласно непреклонному законодательству, на стене у него висели ксерокопии разрешительных документов, в которых латинским по белому значилось " товарищ Si Men Li имеет полное право на возмездное оказание услуг населению по мелкому ремонту "

Имея высшее образование в экономике, но плохо зная фонетические особенности провинции, из которой прибыл китаец, дамы вульгарно адаптировали это латинское написание его имени и фамилии в СиМён Ли или попросту в Семёна.
Хотя, каждый первоклассник в Ляньчжоу сказал бы, что правильно это произносить Ши Минь Ли.

Впрочем, соотечественники давно подготовили Ши к тому, что эти русские дают свои несуразные имена им китайцам, основываясь на непонятных никому лингвистических основах. Так же, как он выдавал обществу свое доброжелательное молчание и улыбку, общество выдавало ему почтительное отношение за навыки и скромность.

Через пару лет он своим китайским тембром уже мог произносить несколько фраз на русском. Например он забавно тянул " дываа пыриимяячи пзалста" когда Тома на коляске развозила свой фастфуд. Или при встрече Регины и Наташи, так же тянул " Фыы кырасифый, я сынаю". Румяные торговки ржали на всю базарную площадь, что было явным знаком удовольствия и расположения к собеседнику.