Вы сумеете заново по-женски полюбить

*** Посвящается Д.В.И.

Я вижу, Вы — затравленная страхом
В угол загнанная и невинная овца,
И вокруг Вас выжидающим обманом
Звучит голос неизвестного льстеца.

Я знаю, что боль, Вами испытуемая
Стремится на душе поставить крест,
Что притворяетесь, будто не волнует
На челе Вашем окровавленный венец.

Я знаю, что Вы по-прежнему таите
Ту давно зарытую надежду глубоко
Вновь на обозрение общее открыться,
Чтобы Вас поняли безо всяких слов.

Пламень уж потух. Лишь остался пепел,
Дым от которого ещё сгибается струёй!
Бурные и живые перед Вами текут реки,
Но в них плыть Вы отказываетесь вновь.

Но ещё пепел тот искрится, будто
Издаёт предсмертный хриплый вздох.
Вас судили долго неправедные судьи,
Забывшие справедливой чести долг.

Куда ни глянь — тот слышится повсюду
Глухой и грозный близящийся свист.
Он отравил ранее доверчивую душу,
Он испачкал и скомкал чистый лист.

Когда-то по щеке Вашей текли слёзы,
Когда-то запирались Вы в комнате одна
Оттого, что грохотом разрушались грёзы,
Напоившие Вас из бутыли горького вина.

Сам страдаю я не меньше. И думаю:
Когда наступит мир людям на Земле?
И это идеальное мечтание воздушное
Ещё хранит тепло неугасшее во мне.

Я боюсь так же точно, как боитесь Вы!
Я тоже вижу тихо крадущийся туман.
Над нами всеми сверху призрак выл
И заволакивал души наивные в обман.

Но Вы не бойтесь! Исполнитесь отваги!
Пусть сердце вновь те двери отворит,
Где водой очищающей омоются овраги
И пластами покроются мёртвые следы.

Пусть ступит на траву зелёную босая
Ваша гибкая и молодая девичья нога
И побежите Вы, невинно улыбаясь,
И заискрятся былой радостью глаза.

Пусть в милой детской безмятежности
Багровый проявится румянец на щеках.
Я знаю, в море найдёте Вы безбрежном
Те долгожданные очертания островка.

Пусть воссияют заново вера и надежда
В не оправдавшейся ранее Вашей доброте.
Льду холодному суждено растаять снежному,
Как дано познать любовь девичьей судьбе.

А сидя в соседнем ресторане рядом
И газеты номер перелистывая свежей,
Я буду тихо ожидать окончания обряда,
Не теряя в Вас своей веры и надежды.

Когда свершится горячее причастие
И снова восторжествует светлый дух,
Я отдам поклон триумфу грации,
И наполнит воздух тополиный пух.

Я забегу внутрь — и тогда увижу чудо:
Во мгновение ока Ваш преобразится лик,
Исчезнет изнутри колючая угрюмость,
Воскреснет тот, кто был давно убит.

И тогда Вы подкожные вырвете те нити
И сбросите с себя тяжкий долгий груз.
Не услышит боле страдальческие крики
Их уже не заслуживший жалкий трус.

Когда вновь воспрянут Ваши крылья
И вознесут Вас меж небом и землёй,
Мы вместе ознаменуем то событие
Живительным и праздничным вином.

Сердце ледяное разморозит пламя!
Загорится огонь погаснувшей любви.
Вам поэт новое счастье предрекает
Обнажиться в свете розовой зари.

И как перед нею снимите Вы платье,
Как фигуры охватит очертания она,
Вы к ней броситесь в пылкие объятия
И в них наконец найдёте же себя.

А позади Вас в тени под деревьями
Восторгающийся Вами под яблоней поэт,
Колыхаемый ароматным лёгким ветром,
Будет на небо в выси ясное смотреть.

На ангельских высоко взлетая крыльях,
Сумев на поэзию полётом вдохновить,
Вы испытаете то сладостное диво,
Что сумеете заново по-женски полюбить.