Родной, до кончиков волос любимой...

 


   *
 
Дремал,
тебя я обнимал и целовал,
ласкал
и наслаждался в грёзах,
хотя другая предо мной.
Я о тебе неповторимой,
родной,
до кончиков волос любимой,
тосковал.
Прошло мгновение блаженства тела,
глаза открыты...
Ты не со мной.

Закрыл глаза,
твоё тепло я ощущаю,
парю и в поднебесье  кувыркаюсь;
ликую,
страстью упиваюсь.
Любовь
и только наша,
сметая расстояния,
кружит бурлящею рекой.
Меня целуешь горячими
и влажными,
дрожащими, шершавыми губами -
я растворяюсь,
затихаю.
Вновь открываются глаза...
Себя дарю другой?!

Напрасно девушка в тиши и лунном свете
блистает предо мной бездонными очами
и разгоняет в теле кровь
её полураскрытый влажный рот,
меня не погубить ночами
огнём инстинктов плоти,
то страсть 
переплетённых в единенье тел,
а я  мечтой гонимый
лечу во сне к любимой,
отстранившись  от  творимых дел.

И тело разрывается с душой,
и нет любви ни здесь,
ни там,
я одинок…
Иль счастлив, что люблю,
и я любим и грешен – 
я человек, а не Пророк.
Хмелею без вина в утехах женских чар,
они без дна - без края,
не выбраться,
сплошная  яма,
от страсти ломит,
изнывает в наслажденьях тело,
любовь не бродит где-то,
а осталась  дома.

Я -  одинок,
ведь я люблю другую,
ту милую, родную,
кто наполняет сказкой сны.
Открыв глаза,
я вижу мир иной,
в душе своей копаюсь:
в ней нарывы,
кровоточат раны,
и мечется душа,
и нет успокоения. 
Вино отключит разум:
бушуют страсти,
как туман
в иллюзиях творимые дела,
кружится жизнь –
чехарда,
везде сплошной обман.

Хочу с тобой соединиться,
приди  скорей,
хотя б в коротком  сне,
мой милый ангел,
хранитель  искренности чувств
и помыслов в мечте. 
Из потаённых дум,
запрятанных в душе,
готов и день и ночь
любовь необъяснимую  ваять.
Любовь никто не в силах
объяснять,
а коль пошли уж 
объяснения,
то суждено её терять.

Любовь на паперти не ходит
и подаяния не просит,
но жить  не может взаперти,
сникает,
быть беде,
и жизнь блёкло увядает –
любовь в вольере замирает
и тихо-тихо умирает.
Открыв глаза,
любовь готова жизнь разметать
и новую,
под стать себе,
создать.
И человек не выбирает,
судьба злодейка
иль души хозяйка,
как Бог велит
ему готовит стать.

Жить по уставу –
жуть,
любви и страсти места нет,
а вне казармы пляска,
благодать
и можно выбирать 
среди распутных разведёнок,
кошмарных офицерских жён и дочерей.
Уныние души
и радость для чертей - 
катиться в пошлости
до лицемерия  страстей.
Но открываются глаза,
и видишь мир,-
а жизнь пуста,
там нет тебя,
и поглощает ум тоска.
 
Два года пронеслись,
к гадалке не ходи:
«пришла гражданка,
счастье дембелей!»
Мужами возвращаются мальчишки,
подставив грудь
под слёзы счастья матерей.
Любимую и мать хочу обнять,
к груди прижать,
мечту два года я лелеял,
тепло любви копил,
закрыв глаза,
на свет родного очага летел,
твоей души очарование
в любовь я превратил.
 

   
      1981г (2019г.)

          **


                Родной, до кончиков волос любимой.


Закрыв глаза я исчезал во сне, тебя я обнимал и целовал,
ласкал и наслаждался в грёзах, хотя была другая предо мной,
я о тебе неповторимой,  родной, до кончиков волос любимой, тосковал.
Прошло мгновение блаженства тела, глаза открыты… Ты не со мной.

Закрыл глаза. Твоё тепло я ощутил, парил и в поднебесье  кувыркался, ликовал.
Любовь и только наша, сметая расстояния, неслась бурлящею рекой.
Меня целуешь дрожащими от возбуждения  губами. Я растворялся, затихал.
Не в силах сердце надвое делиться. Ну как, могу любовь дарить другой?

Напрасно девушка в тиши и лунном свете блистает предо мной бездонными очами
и разгоняет в теле кровь её полураскрытый влажный рот, меня не погубить ночами
огнём инстинктов плоти, то страсть  переплетённых в единенье тел,
а я  мечтой гонимый лечу во сне к любимой, отстранившись  от  творимых дел.

И тело разрывается с душой, и нет любви ни здесь, ни там, я одинок…
Иль счастлив, что люблю, и я любим и грешен...  Я человек, а не Пророк.
Хмелею без вина в утехах женских чар. Они без дна - без края, не выбраться, сплошная  яма.
От страсти ломит, изнывает в наслажденьях тело. Любовь не бродит где-то, а осталась  дома.

Я одинок? – Нет, я люблю её, далёкую, родную. Она наполнит сказкой сны.
Открыв глаза, я вижу мир иной. В душе своей копаюсь, там нарывы, кровоточат раны,
и мечется душа, и нет успокоения. Вино отключит разум: бушуют страсти, как туман
в иллюзиях творимые дела, кружится жизнь. Чехарда, везде сплошной обман.

Хочу с тобой соединиться, приди  скорей, в коротком  сне,
Мой милый ангел, хранитель  искренности чувств и помыслов в мечте 
из потаённых дум запрятанных в душе готов и день и ночь любовь необъяснимую  ваять.
Любовь никто не в силах объяснять, а коль пошли уж объяснения, то суждено её терять.

Любовь на паперти не ходит и подаяния не просит, но жить не может взаперти, сникает,
быть беде, и жизнь блёкло увядает. Любовь в вольере замирает и тихо-тихо умирает.
Открыв глаза, любовь готова жизнь разметать и новую, под стать себе, создать.
И человек не выбирает, судьба злодейка иль души хозяйка, как Бог велит, любоовь готовит стать.

Жить по уставу - жуть, любви и страсти места нет, а вне казармы пляска, благодать
и можно выбирать среди распутных разведёнок, кошмарных офицерских жён и дочерей.
Уныние души и радость для чертей - катиться в пошлости до лицемерия страстей.
Но открываются глаза, и видишь мир, а жизнь пуста, там нет тебя, и поглощает ум тоска.
 
Два года пронеслись, к гадалке не ходи: «пришла гражданка, счастье дембелей!»
Мужами возвращаются мальчишки, подставив грудь под слёзы счастья матерей.
Любимую и мать хочу обнять, к груди прижать, мечту два года я лелеял, тепло любви копил,
закрыв глаза, на свет родного очага летел, твоей души очарование в любовь я превратил.

          1981г. Минск.

             ***

             (A)