Плацебо для Склеротика

0

поэма длиной в несколько лет.
1

Более идеальных декораций нельзя было придумать. Он восхищался собственным гением, своей хитростью и изобретательностью. Все шло точно так, как он задумал. Ничто не могло помешать ему сыграть последнюю арию в своем спектакле.
***
Ты знаешь, я много думал над твоим сном. Очень странно, но он мне тоже приснился, в перерывах между кошмарами. И наконец-то дополнил картину обстановки со своей стороны. Чем больше я представлял себе этот сон потом, тем больше тонул в собственных страхах. Но знаешь, в конце этой сцены пошел снег.
***
Все было точно как ты рассказала. Но чувствовал я кого-то другого. Вместо меня было нечто, и я наблюдал за всем как со стороны. Но получилось. Жутко. Но получилось.
***
В сумерках есть что-то таинственное - еще не день, еще не ночь, как будто они создают некую нейтральную территорию, где силы света и тьмы могут видеть друг друга, говорить и решать послевоенные споры. Есть момент, который можно назвать идеальным - в нем тени становятся максимально четкими и выразительными, и последние лучи света минимально подчеркивают детали, обычно утопающие в темноте. Идеальный момент. Именно в нем я остановил время для своей постановки.
Для театра нужно место. Это мог быть переулок, или крыша небоскреба, или пустая квартира с голыми стенами - но мне не нужны свидетели. Это театр для одного, роковой дуэт с одним зрителем. Пустое место... Пускай это будет лес. Еловый. Время года - зима. Примерно январь. Идеально. Погода пасмурная, с тяжелыми снежными тучами, но без снега. Этакий пуховой купол над местом действия. Ветра тоже быть не должно. Должно быть тихо. Очень тихо.
Место готово. Теперь главная деталь - она. Она знает, что будет, знает, кто я, и знает, почему это произойдет. Но ее гордые зеленые глаза будут выдавать в ней сильную девушку. Она не сдастся. Поэтому я выбрал ее.
Белое платье. Идеальный вариант для такого действия. Удивительно мягкий материал облегает ее талию, такую... манящую? Возможно. В этой тишине я чувствую, как стучит кровь в ее тонкой нежной шее. Ловлю себя на мысли, что мысли становятся слегка маниакальными. Но я одержим ей, мне простительно.
И вот сам акт. Прогулка по звенящему в тишине снежному лесу в идеальном моменте сумерек. Мы идем молча, рука в руке, изредка обмениваясь парами слов. Предрешенность. Вот слово, полно описывающее сие. Твои руки теплые, мои холодны, как лёд. В твоих глазах уже читается обреченность. В моих - огонь кульминации. Вот она - моя идеальная сцена. Сзади нас тянутся цепочки следов - и одна из них с едва заметными красными пятнышками на белоснежно-белом снегу.
Мои реплики. Настало время.
Где твое сердце, любимая? Где? Неужели я стал кровожадным чудовищем? Или же я стал еще хуже - человеком? Рука на твоей груди закрывает пустоту, ведь так? Но я не помню, как так получилось. Единственное ясно - это был я. Никто другой. Теперь ты видишь. Видишь? Я монстр. Ты могла убежать. Но не стала. И вот что я сделал. Видишь, что я с ней сделал, так? Думал, я не почувствую, что ты здесь? Пока что она твоя, но я скоро займу твое место!
Зловещий смех - и завершение. Но на краю моей сцены... Я чувствую дикий ужас, и не мой, а того, кто пробрался в мой мир. Тот, в чьей голове я живу. Тот, кто борется со мной. Тот, кто заберет ее из этого сна. От меня.

2

Я своими руками забрал твое сердце,
И вырвал его из груди, в тишине,
По обстрелом из пушек, беззвучно кричащих о ней,
И где мне мне было некуда деться.

Шагаю по краю, довольный собой, и
Как будто игрушку, сжимаю свой новый
Маяк, ностальгически пахнущий хвоей,
И снегом, печатью на памяти, спорящий,

Как я посмел это сделать -
Не помню, я - сон, и ты - сон, и не нужно бояться
Проснуться в помятой постели, и в стены
Спросонья уставиться, вспомнить пытаясь

Хоть что-нибудь путное, четкое честное,
Не искаженное призмой желания,
Вспомнить осколками счастья и через
Себя сделать шаг, потому что так правильно.

Помнишь? наш маленький мир под горой,
Серый лес на закате проснувшихся сумерек,
Снег, по которому наши герои
Оставили след в постоянном бреду, и мы

Помнили небо, такое же серое,
Темной звездой рисовали глаза,
Сотни баночек высохшей краски на лето
Оставили, но наступила зима.

За собой увлекало спокойствие, будто бы
Все, что мы делали, было нормально,
И красные точки на белом снегу
Были чем-то похожи на слезы из раны,

И серое небо не видно почти
Сквозь застывшие в танце еловые кроны,
И снова мы через века беспричинно
Оправданы, новый Содом и Гоморра.

И даже не страшно, что кто-то не дышит,
Мы сами придумали вместе остаться,
С одной на двоих давно съехавшей крышей,
Кружимся во сне красно-белого танца.

3

если бы ты только знала,
что творится в моей голове,
эти чайки над пропастью
встали парадом
и ждали нас табельным выстрелом в голову.

почему все успело стать жалким?
это серое утро мне бьет по глазам,
это лето - холодные камни,
разбиты ладони падением Карла впросак,

а мы выросли, взяв головой потолок,
и по всем сторонам размагнитились трещины,
город как пыльный смешной кошелек
во владении гаснущей женщины.

если бы ты только знала,
как я боюсь тебя потерять,
/потерянный отрывок/

если бы ты только знала,
как широко я раскрыл свое сердце,
я помню тот лес, твое белое платье,
и капельки крови на белом снегу.

я был твоим монстром, и я это видел
своими глазами, хоть после проснулся на месте,
что так далеко от тебя,
и которое вспомнить уже не смогу,

если бы ты только знала,
какую гранату я грею в груди,
она бьется под ритмы концертного зала,
в котором единственный гость - это ты.

потерялся во времени, просто смешал
это всё и разлил по бокалам со льдом,
это барная стойка воздушного шара,
в котором мы в сотнях подъездов плывём.
если я только знал,
что за счатье - уметь забывать
и не помнить, что ты мне когда-то ставила,
к черту игру, я не выучил правила.

прошлое в прошлом, любили - забыли,
и знаешь,
я бы давно уже был впереди,
если б два раза в год не боялся
остаться с собой
один на один.

4

Я вижу, ты пишешь стихи, как и прежде,
Наверное, так же летаешь по снам,
А я все так же засыпаю в одежде,
В подъездах, пропахших бродягами.
Знаешь,
мне было легко найти место, укрыться в нем,
Думать, как завтра все сделать, как надо,
А ты все, наверное, крыши и лес,
На последних путях разводя эскалаторы.

5

больше не будет обычных
украденных фраз из просмотренных фильмов,
на заднем ряду мы видали картины получше,
чем эти, на пленке.

а наши дельфины
кричали о помощи, только мы были в наушниках,
слушая сердцем печаль, перемоткой на сотней сотню раз,
нам вдогонку дельфины кричали...

умывались дождём на страницах газет,
и рыдали чернилами, делая ночь,
и мы жили, ругались, и портили стены
стихами, потом закрывая всё скотчем.

на фотообоях последний рисунок
наверное, космосом был для нас выткан,
на нем ты и я, хитроумным узором
из наших забытых улыбок.

А может это все плод моей больной фантазии
Парамнезийные ложные воспоминания
Так бывает, что мы хотим все и сразу,
Но в двадцать лет уже выглядим старыми

Я не вижу причины открывать глаза,
Если с солнцем тебя не вижу,
Но раньше уверен был, переживу
Эти приступы боли, и ночью я выживу.

В этом городе много живых людей,
Но с такими равнодушными лицами,
Я бы сказал, что мне все это снится,
Но я уже ни в чем не уверен

Зачем я помню те места, где мы были,
И те места, где мы наверное будем,
И знаешь, мы уехать к морю смогли бы,
Но ты далеко, а я здесь, недоступен

В этом городе много живых антенн,
Но ни одна из них не ловит твой сигнал,
хожу с приемником доль серых унылых стен,
когда на юг все улетали, я не стал,

но мы когда-нибудь встертимся снова,
и будем вместе сотни и сотни лет,
и как сказал мне великий поэт,
потом мы сведем расстояние в ноль.

такое бывает, мы солнце отдали
за шанс все исправить, но сделали хуже,
теперь у нас дождь, и мы рады, когда
видим радугу только в бензиновых лужах.

и вот наступает вторая весна,
километры дорог проходили пешком,
и в зеленых глазах утопая,
я сам бы сказал себе : ВСЕ ХОРОШО!

моя куртка пропахла цветами и пеплом,
а старые кеды несут меня вдаль,
через тернии к звездам летали в ракетах,
бензиновых снов разносили дома,

и сегодня, я знаю,
что снова тебя потеряю в дожде, но ты знаешь,
оно того стоит, я жив только здесь,
и с тобой, даже если растаю,

танцуйте под музыыку, сделанной ливнем,
и ждите весну, окрыляя слова,
и пускай, что я вами казался наивным -
я просто искал ее взгляд!

расскажи мне любимую сказку на ночь,
о том, что с тобой сейчас все хорошо,
и я снова усну на парах метастаза,
не в силах придумать хоть что-то еще,

и я буду искать тебя всю мою жизнь,
даже если мой жизненный путь завершён.

я хотел бы уметь забывать эту боль,
но она во мне вьелась надёжно и прочно,
и я бы не стал писать больше ни строчки -

но я не могу по-другому!

6. Финал

бессильная боль.
комната в лужах.
открыто окно.
больше не нужен
ни тот, ни другой.
холодные пальцы
слишком устали,
чтоб к ним прикасаться.

шаг,
и останется в комнате дождь,
и никто, кроме ветра, не будет летать до утра.
в сердце горящая лошадь
устанет бежать за три метра до дна.
меня разбросало по страшным историям,
где моя боль перелетными птицами
стала клише за три года, и блеск алкоголя
в крови разметал мои лица.

знаешь, зачем людям нужно мечтать?
-они бы загнулись без цели.
почему эта жизнь не считается?
-мы сами себе надоели.
всем было понятно, словами и знаками,
что мы с тобой - череда неудач,
и шагами из сердца - если ты знала,
тогда почему ты плачешь?

я буду отчаянно драться за каждого странника,
что занесло в моё сердце,
до выхода сталью в висках незаметно
по каплям стекает рубиновый дождь,
и вновь бесконечное небо в разгул
горизонтом стирает по венам границы,
напрасно пытаться вернуть свое лето,
когда очевидно, что не найдешь.

наши сердца ненавидят друг друга,
последние цифры из профиля стерты,
наши мечты - круговая порука,
ртутные капли из рваной аорты.
брось меня в пепел горящей души,
расплескавшимся золотом выключи боль,
я подожду тебя в нашем аду,
а ты,
пожалуйста,
просто дыши!
---------------
наши стихи будут вечно гореть
в этом танце пустых обещаний,
мы даём на прощание серые розы,
прожжённые руки живыми шипами
сейчас поджигаются водкой и пеплом,
здесь стало темно.
куда ты пропала?
где ты?

перенесенный в рисунки шедевр надгробия
счастья, что мы никогда не имели,
горит самолетами с окон высоток,
и некому нас теперь сделать счастливыми,
жизнь обесцветилась кистью хрущёвок,
и знаешь, я перевернул этот мир,
и на самом дне я нашел свой потолок.
----------------
здесь не придумали боли сильнее, чем страх
потеряться в толпе для людей, что мы любим,
печаль отражается в темных глазах,
крепко сжаты давно охладевшие губы,
трамваи безжалостно давят снежинки,
сходят с путей и взлетают, подобно дельфинам
придуманной Брэдбери книги,
завтра завяли твои цезальпины.

скажи нашим детям, что папа
не может вернуться домой,
в этом мире он все еще нужен кому-то,
что он не плохой человек, ему просто не повезло,
и скажи, чтоб не плакали ночью,
ведь с нами в конце будет все хорошо,
главной точкой в истории - смерть персонажа,
тогда будет ясно - мой путь завершен.

моя жизнь - это тонны отсылок
и парамнезических воспоминаний,
сотни открыток из детства, раскрасок
сухой акварелью. отстань от меня!
и с собой забери о себе мои мысли,
пора наконец закрывать передачу,
что так надоела.
и если ты счастлива,
тогда почему ты плачешь?