око

око рас-
пято стенами
снова раз-
бито сколь нами о камень агатом расшито
как в кадре Луиса
разрезано скрыто кулисами

что было после — сон-кокон — сладкий венец — избавление знания.
но и оно забылось, а здесь я затрону лишь интересный оку отрывок

там были все
и
   на странице чистой
                загнуто эссе

и рябью сна как в сито
журчала памяти напыщенная свита
там выли сте-
                ны
                рвы
                и мы.

но потом те же мы лежали распиханные по углам янтарного грота. поочерёдно надрезанные онкобольные друг другом. глухие обрубки наших конечностей беспорядочно валялись всюду, их обугленные пепелища долго рдели на закате блудной юности. сплетенные одним нарывающим нервом, наши губы застыли ни то в молитве, ни то в страстном поцелуе двух первородно чистых существ. но лагерь разбит — ещё одна остановка. тридцать три ночи к ряду — перевал позади. теперь мы живы.

но это невозможно было по сути своей. вот на часах четыре утра. озябший огонёк у самого горизонта застыл в предвкушении посмертной коронации. весь мир был дан нам на пару мгновений растянутых в надрезанную вечность. мы могли наслаждаться этим девственным Эдемом в меру жалкой беспомощности наших тел. а бомбы все так же горели на горизонте не двигаясь и на сотую миллиметра.

бес в ребро
лес, паром
гроб-нутро
стон пером
кость востро
принял
он. — путь погон и патрон из Синтры в Лиссабон — это сутра постылых икон.

но теперь каждое вновь открытое око как слово а око видит цвет убей око придуши око надрежь его и дрочи уплывающий зрачок рви и кусай пожалуйста! ведь теперь око видит цвет и цвет говорит — то озлобленный лай:
знай
пылай
отрезай (ЗДЕСЬ)  — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — — —  90