Лампочка

Психо-беллетристическая зарисовка

В этот солнечный день он почему-то не захотел гулять. Да и вообще, он не любил ясные дни даже тогда, когда не было жарко. Счастье его заключалось в стабильности и постоянстве. Никаких перемен и изменений, минимум эмоций, максимум спокойствия. Он всегда был строг и молчалив. Но, как говорится, с огнем не шути, если и подумывал кто-то перейти ему дорогу, тут же в этом раскаивался. Он умел сеять страх и смятение одним только взглядом. Привлекательной наружностью этот человек похвастаться не мог, но и стыдиться ему тоже было нечего: лет пятьдесят на вид, высокий, худой, а, вернее сказать, жилистый, всегда неестественно бледный с мутно-серыми глазами, высоким лбом, прямым носом и тонкими, как у правителей, губами. На лице его не было ни одной морщинки, за исключением той, что появлялась между бровями во время серьезных раздумий. Семьи у него не было. Всю свою жизнь он занимался продвижением собственного бизнеса и поэтому теперь обладал немалым капиталом. Некоторые сотрудницы пытались закадрить такого завидного жениха, но сердце его так и не стало мишенью для Амура. За это многие приписывали ему фригидность, а некоторые побаивались. Он никогда не вспоминал о прошлом и не строил масштабных планов на будущее, считал, что «все должно быть так, как должно быть». Эта фраза стала девизом его жизни. Но не у всех должно было быть так, как у него. Из-за этого возникало бесчисленное количество споров, к которым, к слову, он относился также равнодушно, как утюг, гладящий одежду, потому что всегда выходил сухим из воды, да еще и прихватывал с собой осетров. В противовес всему вышеперечисленному, можно добавить, что у него была слабость: он очень любил насекомых, больше всего – бабочек. Эту симпатию люди нашли бы такой же странной, как и он сам, если бы кто-то узнал об этом. Но он никогда не рассказывал о себе.

***
Это утро было необычным только потому, что он никуда не спешил, потому что обычно весь его день был распланирован не по минутам, а по секундам. Только не сегодня.

Он встал в семь, позавтракал и ушел опять в свою комнату, которая оставалась темной – он занавешивал окна шторами. В одиннадцать ему захотелось почитать, поэтому уже в двенадцать тридцать был написан его же рассказ, который он с удовольствием перечитал. В два, пообедав, решил поспать, а минут через десять проснулся, почувствовав на себе чей-то пристальный взгляд. Он открыл глаза.

- Спи.

- …

Облокотившись о стену, стояла женщина в темной одежде. Волосы ее цветом напоминали уголь и были заплетены в косу, доходившую до пояса. Кожа лица бледная, скорее, белая и даже немного синеватая, как у мертвеца. Светло-серые глаза большие, широко распахнутые, с длинными, но редкими ресницами. Нос прямой, губы сложены в одну линию. Платье черное, с длинным рукавом, в пол – ног не видно, даже обуви. Руки опущены вниз, параллельно телу, а на кистях из-под кожи выпирают вены, в которых, кажется, застыла кровь.

- Спи.

- Простите?

- Спи, говорю.

- Не понял?

Она закатила глаза:

- У тебя умственное отклонение?

- Нет.

- Замечательно. Я уже готова была испугаться, что пришла слишком поздно.

- Куда вы пришли?

- К тебе.

- Зачем?

Она обрушила на него свой безразлично-строгий взгляд:

- Слишком много вопросов.

Он не понимал, что произошло, и как в его комнате появилась эта странная особа, до сих пор не шевелясь стоящая на одном месте.  Потом он догадался: это сон. Точно. Он так долго не спал, что теперь ему снится какая-то ерунда. Потому что в реальной жизни его никто не посмел бы называть на ты. А уж тем более не отвечать на вопросы. Да и он ведет себя как-то странно, не так, как обычно.

- Я понял, - коварно улыбаясь одними уголками губ, произнес он, - вы мне снитесь.

Она не отвечала, продолжая стоять на месте.

- Вы мне снитесь.

Молчание.

- Вы мне снитесь? – неуверенно повторил он, то ли спрашивая, то ли утверждая.

Пол скрипнул – это она переступила с ноги на ногу.

- Как вас зовут?

- Александра.

- Очень приятно… Слишком обычное имя для вас.

- Я пошутила.

- Что?

- Ты глухой? Или дислексик? Я пошутила.

- Когда?

- Когда сказала, что меня зовут Александрой. Потому что мое имя Тэ.

- Какой ужас, - пробормотал он. – Вы даже шутить не умеете.

- Хочешь сказать, что ты умеешь?

- Да, вполне.

- Прошу.

- Куда?

- Анекдот расскажи.

- Нет, я строгий человек, глава крупной компании, которая занимает восьмое, представляете, восьмое! место на мировом рынке, - он поднял вверх указательный палец и потряс им в воздухе.

Она засмеялась. Беззвучно, лишь подрагивая плечами.

- Сдаюсь. Ты действительно шутишь лучше меня.

- Но я не шучу.

- Так ты еще и скромный.

- Нет. Моя профессия обязывает меня ставить скромность в разряд недостатков. В своих подчиненных я хочу видеть такие качества, как целеустремленность и готовность использовать все средства для достижения цели. Но никак не скромность. В себе я развил то же самое. Так что не делайте поспешных выводов. К тому же, этим вы меня оскорбляете, - он осекся.

- Замечательно, - она заулыбалась. – Тебя же больше некому оскорбить.

- Нет! – вскрикнув, он вскочил с кровати, а между бровями появилась длинная морщинка. – Никто не смеет со мной так разговаривать! Кого вы из себя возомнили? Я глава крупной компании, которая занимает восьмое, прошу обратить внимание, восьмое! место в мире! – он побил воздух указательным пальцем прямо перед ее носом.

- Ты мне уже рассказывал этот анекдот.

- Это не анекдот! – заверещал он, и лицо его покрылось крошечными складочками-волнами. – Это не анекдот! Кто вы такая? Как вы смеете мне тыкать? Я испорчу вашу жизнь! Вы не сможете устроиться на работу! Я все про вас узнаю!

- Ты и так все про меня знаешь. Меня зовут Тэ, - умиротворенным голосом перебила она.

- Не тыкай! Не перебивай меня! Я…

Он не успел договорить, потому что в комнату зашел мужчина и протянул стакан, наполненный жидкостью. Так происходило каждый день в три пятнадцать. Он автоматически выпил. Равнодушие пропитало его тело, и через пять минут он уже спал глубоким сном младенца.

***

Когда он проснулся, шторки были не занавешены, по потолку и стенам прыгали солнечные зайчики. Он повернул голову налево и посмотрел на часы. Восемь. Долгожданный выходной. Это был сон. Дурацкий, бессмысленный сон. Он удовлетворенно улыбнулся и приподнялся на кровати. Около стены стояла Тэ. В его глазах отразился ужас.

- Ну вот. Я же говорила, что вам нужно поспать, - она как-то хмуро посмотрела на него.

- Так это не сон?

- Конечно же нет, - она присела в кресло, стоящее рядом с окном. – Впрочем, вам теперь должно быть все равно.

- Почему это?

- Я, как и вы; являюсь владелицей бизнеса, он мне достался по наследству. Но моя компания, в отличие от вашей, занимает второе место на мировом рынке, - в ее глазах сверкнул торжествующий огонек. – Так вот я хотела предложить сотрудничество… Но, как оказалось, вы эмоционально-неуравновешенны. Возможно, вы перетрудились. Сейчас это уже неважно. Я, пожалуй, не буду больше терять время. До свидания.

Он молчал – язык онемел. Но, когда она произнесла последние фразы, сполз с кровати и, встав на колени, умоляющим голосом залепетал:

- Прошу! Не уходите! Я готов подписать контракт! Не уходите! Я мечтал об этом всю жизнь! Четверть бесконечности! Умоляю! Это будет выгодная сделка! Обещаю. Только давайте все обсудим!

Но женщина его не послушала и, на прощание бросив: «Сумасшедший! Действительно сумасшедший!» - закрыла за собой дверь.

Но для него эта дверь была дорогой в будущее, потому что за ней теперь находилась та, которая хотела подписать контракт. Ничего не видя и не слыша, не думая ни о чем, кроме возможности, которая дается только раз в жизни, он прыжком поднялся с колен, решив бежать за незнакомкой хоть на край света, и…

***

Когда он проснулся, шторки были занавешены, по потолку и стенам не прыгали солнечные зайчики. Он повернул голову налево и посмотрел на часы. Восемь. Долгожданный выходной. Это был сон. Дурацкий, бессмысленный сон. Он удовлетворенно улыбнулся и приподнялся на кровати. Около стены стояла Тэ. В его глазах отразился ужас.

- Тебе, кажется, снилось что-то плохое, - произнесла она, по-прежнему стоя на одном месте, не шевелясь.

- Да-а-а, - протянул он недоуменно. – Кажется, мне опять кажется, что мне кажется.

Она улыбнулась:

- Нет. Я настоящая.

Он встал и подошел к ней ближе, вытянув руку.

- Ты материальная.

- Да. Очень.

- Что значит «очень»?

Она отвела взгляд:

- Ничего.

Они помолчали, смотря в разные стороны.

- Ты мне сейчас снилась.

- Тогда я все еще тебе снюсь, потому что все еще хочу пойти на отчаянный шаг – заключить с тобой сделку.

Глаза его округлились и покраснели.

Она нахмурилась:

- Шучу.

Он обхватил руками голову, присев на корточки, и сохранял такое положение минут десять, двадцать или несколько часов.

- Я тебе уже говорил, что ты не умеешь шутить?

- Да.

- Тогда, пожалуйста, больше не шути со мной. Никогда.

- Может, не буду. Не могу ничего обещать.

- Пожалуйста… Я, кажется, схожу с ума.

***

Каждое утро он просыпался, думал, какой страшный сон ему приснился, улыбался, вспоминая про выходной, поворачивал голову влево, чтобы узнать время и, приподнимаясь на кровати, ужасался все меньше, потому что у стены стояла Тэ.

Через два месяца он спросил:

- Откуда ты взялась?

Она посмотрела на него так серьезно и основательно, будто знала, что он задаст именно этот вопрос.

- А откуда взялся ты, такой педантичный и строгий, с четкими определениями для себя, что «можно», а что «нельзя»? Почему именно тебя должны слушать люди, почему они должны подчиняться тебе – жестокому тирану, который никогда ничего и никого не любил, даже себя? Ты всю жизнь копишь деньги. Зачем? После смерти деньги не нужны никому. А ты их коллекционируешь, прячешь, закладываешь в сейфы. Почему твое «должно быть» должно быть со всеми? Зачем ты внушаешь кому-то свои несовершенные, ничтожные, аморальные идеалы? Ты любишь власть. Ты дышишь ею. Твоя жизнь – механизм, который порой дает сбои, но все же продолжает работать. Так тебе кажется. Но его можно отнести на барахолку. Давно. Ты не сделал  н и ч е г о, придя в этот мир. Ты – пустота. Ты ничто. И нет, не надо говорить что «ничто есть нечто и нечто». И Отсюда ты отправишься в никуда, - она помолчала. – Тебе даже солнечный свет противен. Ты серый мотылек, летящий на горящую лампочку. Поэтому ты любишь насекомых. Ты сам – один из них.

При последних словах он вздрогнул.

- Да, я знаю. Этот страх у тебя с детства, с рождения. Ты всегда боялся остаться в темноте. Я знаю все про тебя. И буду с тобой. До конца.

С этого дня он больше не произнес ни одного слова. А, просыпаясь, смотрел на другие стены.

***

Двумя месяцами ранее


Врач, проходя мимо одной из палат, остановился и присмотрелся.

- Он разговаривает с тенью. Уже три дня, - произнес подошедший доктор.

Но стоящий рядом настороженно сказал:

- Это не может быть тень. Посмотрите: лампочка висит у него прямо над головой.

Второй от напряжения шевельнул ушами и сдвинул брови:

- Действительно… Что же это?!

***

Через два месяца пациент потребовал ящик лампочек и другую палату. Каждый день он разговаривал с… Врачи не знали, кто это был.

А он знал. Он все понял. Он научился чувствовать. И бояться. И любить. И страдать. Он научился жить.

Через тридцать один год в заключении написали: «Смерть наступила на восемьдесят пятом году жизни в результате разрыва сердца».

Перегорела последняя лампочка.








09. 2018.