Возьмите, гады!

Смотрю на небо – где ты, красный Марс?
Какой к тебе свезёт меня корабль?
От дивной, быстротечной речки Фарс,
С которой виден Хакуринохабль.

В ауле этом первый свой стишок
Я посвятил не Фарсу – Шехурадже!
Чохраку – так адыгам на слушок
Мне кажется родней, приятней даже.

Любил мечтать под шум потока вод
Ложилась рифма бурным половодьем.
И строчки на родном черкесском в брод
Бежали к детским радужным угодьям!

Поэтом быть не каждому дано.
А я к вершинам этим устремился.
И пусть как Пушкин стать не суждено,
Но с томиком его писать учился.

Закончив Адыгейский педтехнарь
Устроился в редакцию газеты.
«Собкор и журналист, пером ударь,
Текущие расставь приоритеты!»

Не просто так, скажу я вам, не вдруг,
Призвавшись, был в училище направлен.
И вот с иголки младший политрук
С утра стрелковой роте вмиг предъявлен.

Дивизия свой опыт боевой
Ещё на Финской крепко отточила.
Меня на подготовке огневой
Ложить мишени метко научила.

И это я фашисту показал
Уже при первой с ним серьёзной стычке.
В бою, под Запорожьем пули клал
Не думая, считай, что по привычке.

Одна в одну ложилась прямо в цель
И отдыха не надобно винтовке.
Описана удачная модель
Хусена Андрухаева в листовке.

Но немец прёт и давит нам на мозг
Кругом его проклятые злодейства.
И вот за нами ждёт Днепропетровск,
Что мы задержим танки фона Клейста.

Не выдержали. Будем отступать.
Ноябрь нас у Дьяково встречает.
Хотелось у Ореховой поспать,
Но враг уже у Юськиной стреляет.

Убит комроты. Я, во весь свой рост
Встаю. Веду солдат вперёд, в атаку.
Фашист силён, противник он не прост –
Берёт в кольцо, настырно лезет в драку.

- Сдавайся, рус! Не знают подлецы,
Что русские вражине не сдаются.
Успели отойти мои бойцы,
А немцы, окружая, всё смеются.

Надеются схватить меня живым –
Такому бы подарку были рады…
Чеку гранаты рву. Кричу я им
В последний раз слова : « Возьмите, гады!»

И делают фашисты пируэт,
Которого совсем уже не ждали.
А политрук, несбывшийся поэт
Ушёл навек в заоблачные дали…