Вот так харассмент

Нынче  в  тренде  такие  скандалы
В  равноправии  наоборот:
Очень  часто  в  харассменте  дамы
Непростых  обвиняют  господ.

Домогался,  мол,  наглый,  когда-то,
Лет  так  двадцать  иль  тридцать  назад,
А  теперь  вот  созрела  расплата –
Отвечай,  рукосуйный  ты  гад!

Проституцией  напромышляли,
Захотелось  ещё  барышей,
Прав  задаром-то  наполучали –
Слово  женщины  нынче  важней.

Коль  презумпция  невиноватых –
По  остаточности  для  мужчин,
Обдерём  толстосумов,  девчата –
В  демократиях  нынче  почин.

Кто-то  вправду  подвергся  склоненью,
У  закона  защиты  искал,
Только  вот  доказать  преступленье
Не  сумели  тогда  ни  фига.

Большинство  ж  отдалось  добровольно
Ради  опций  и  бонусов  для,
Выпал  случай  добавки  сегодня –
Почему  бы  и  нет,  о-ля-ля?!



Обитает  в  стране  тридевятой,
В  тридесятой  республике  мэн,
Прямо  скажем,  немножко  богатый,
Приэлитный  мильёнистый  хрен.

Средних  лет  бизнесмен  и  женатик,
С  симпатичными  телом-душой,
Дети  есть,  там  и  сям  всё  в  поряде,
Недостатков – заметных – лишён.

Секретаршей  у  дядьки  служила
Кралечка – лет  немного  назад,
Соблазнить  его  твёрдо  решила
И  к  себе  поплотней  привязать.

Притягательностью  выдавалась
Выше  среднего  девушка  та
И  довольно  искусно  старалась,
Но  не  вышло,  увы,  ни  черта.

Он  сносил  посягательства  стойко,
Претендентку  отвадить  хотел,
Две  полезности  в  ней – профпригодность
С  сексапильностью – вот  и  терпел.

Но  навязчивость  всё  же  достала –
И  уволил  помощницу  он,
И  она  отомстить  возмечтала
И  срубить  заодно  миллион.

Ожидала  тогда  увольненья
И  коллегу  смогла  сговорить,
Чтоб  исполнил  её  порученье –
Пригодится  потом,  может  быть.

С  прежним  боссом  недоразуменья
Секретаршин  подельник  заснял,
Вызывал  пребольшие  сомненья
Доказательный  тот  матерьял.

Но  телесный  контакт  очевиден,
И  пойми-ка  ты,  кто  нападал,
Есть  затравка,  чтоб  босса  обидеть,
Руки,  мол,  негодяй  распускал.

И  учтя  конъюнктуру  момента,
Достиженья  харассментных  дам,
Оговорным  разя  инструментом,
Подняла  прохиндейка  скандал.

Журналисты  в  сенсацийку  влезли –
Мало  что  удалось  накопать,
Но  когда  репутация  треснет –
Можно  бизнес  совсем  потерять.

Но  один  репортёрчик  дотошный
Кончик  ниточки  вдруг  ухватил,
До  конца  прошагав  неоплошно,
Всё  по  полочкам  он  разложил.

Оказалось – ну  кто  мог  подумать,
В  наше  время  случается,  но
Не  рассмотришь  чужую-то  душу,
Как  ни  вглядывайся – всё  равно.

Голубым  бизнесмен  оказался,
Стопроцентный,  то  бишь,  гомосек,
Как  шпионисто  маскировался,
Просто  оборотень  человек.

Старомодно  болезни  стеснялся,
Ненормальности  он  не  желал,
Так  что  даже  признаться  боялся
И  всю  жизнь  вдохновенно  играл.

И  жена  его  не  выдавала,
Полюбила  душевно,  видать,
Спермой  мужа  детей  зачинала,
Но  без  секса,  в  больнице – вот  так.

Бизнесмена  вдруг  зауважали –
Ведь  к  меньшинствам  относится  он,
И  сочувствиями  забросали
Бедолагу  со  всех-то  сторон.

Ну  а  бывшей  его  секретарше
Уголовный  настал  ай-яй-яй,
За  нападки  преступные  фальши
Срок  пришлось  ей  тюремный  впаять.

Впрочем,  срок  невеликий,  гуманный,
Но  хоть  малое  всё  же  битьё.
Если  б  был  бизнесмен  наш   нормальным –
Наказали  б  условно  её.

Поутихла  волна  притязаний
Бедных  жертв  домогательств  мужских,
Но сдаётся, что  снова  воспрянет
Дармоедство  свободное  их.

Но  и  хамские  випы,  однако,
Распускают  ручонки  легко,
Вседозволенность  корчится  браком,
Нет  защиты  уже  никакой.