Тряпка

 ТРЯПКА.

Жила была на свете обычная Тряпка. Фу ты, ну ты, опять соврал, такой уж у меня несносный характер, по пятницам я всегда вру. Какая же она обычная была, когда серая, рваная и грязная от старости и никто ей давно не восторгался. Никогда.
Умная Тряпка сама понимала, что восторгаться в жизни можно чем угодно хоть большой рыжей собакой, которая с утра бегает во дворе. Вон как весело виляет её короткий хвостик при встрече знакомых людей на улице, как славно шевелятся её быстрые лапки. Восторгаться можно ветром, метелью, речкой подо льдом, да мало ли чем еще, даже черной замёрзший Вороной на высоком тополиным суку.    Ну, всё-таки жила на свете Тряпка которая Тряпкой, конечно, была, но не сразу сначала она была белоснежной рубашкой в полоску на мальчике Лёше, а потом неумолимое время и капризная, противоречивая сударыня Мода превратили эту рубашку в Тряпку. Время это всегда делает с удовольствием, хотя очень медленно и незаметно для всех, а уж для Моды это совсем пара пустяков, хотя вы не забывайте, по пятницам я всегда вру.  Время может быть длинным, тягучим, вредным, как болотная жижа, может быть весёлым и добрым как юркая юла на полу в детской комнате с ворсистым ковром и старинным балконом на северо-запад. Но Тряпка этого не знала она лежала кухне за батареей парового отопления и слушала свою ближайшую соседку Пыль. А что оставалось делать? Вот кто мог бы быть чемпионом мира по заполнению минут и часов словами и вздохами.  Чуть прищурив глаза-щёлочки Пыль рассказывала: - А вы знаете, уважаемая мадам Тряпка что мне сегодня снилось?  Такой вы представляете у меня сон был насыщенный через него и зайцу косому не проскочить. Лежала я в королевствах невиданных, в странах заморских. Видела камни самоцветные от них светло в тёмную ночь, ровно как в белый день, а при взгляде на них путник не стареет не чахнет, а наоборот крепнет и молодеет   и здоровья у него прибавляется. Видала я леса дремучие с разбойниками басурманскими турецкими и со зверьми лютыми, погаными только вот полежать на них у меня не получилось больно резвы ноги и крылья у них, у зверей этих невиданных, да ещё они порой хвостами себе помогают.   
Наконец и Тряпке удалось вставить своё слово в бесконечный монолог пыли:
- Да, - тяжело вздохнула она, - А я ещё летом, помню, хотела смахнуть тебя с хозяйского футбольного мяча, а он круглый, как даст от меня стрекача, в окошко сиганул, и на траву перед домом лёг, затаился в траве, значит.
- Я и сама на мяче не очень отдыхать люблю мне больше подоконники, да кресла по душе, притягательнее они для меня как-то. Там душе моей серой простор есть, - негромко ответила Пыль – Я могу лежать – летать где хочу, а ты Тряпка день-деньской тут чахнешь на кухне за батареей так и поживёшь весь свой недолгий век в плену во неволи.  Ты смотри посветлело за окошком, хотя шуму городского ещё не слышно, спит ещё всё. А это что? Черная Ворона на ветку клёна села. Расспросить ее надо куда летала, что видела где еще мои серые сёстры жить себе позволяют, то есть, я хотела сказать лежать конечно ленивая я от природы и нечего с этим поделать не могу, только лежать и умею:      
- Эй, Ворона Чёрная можно у тебя кое-что узнать? – громко крикнула Пыль в окошко
- Почему же нельзя, можно, я и прилетела сюда поговорить немножко, с теми, кого встречу по дороге, - вежливо ответила Ворона
- Ну, слушай весело произнесла серая Пыль и запела: 

Извернись как хочешь
Сделай мах, кульбит
Ты мне пробормочешь,
Где же пыль лежит?

В Индии, Китае,
Может в Катманду
С ней в далёком крае
Тоже полежу

Мне лежать на кухне
Вовсе не с руки
Пусть меня до туда
Сгонят ветерки

Полежу я рядом
С пылью что не тут
Не сломить преградам
К ней хочу. Там ждут.
- Почему вдруг ты так подумала, что тебя кто-то где-то может ждать, а может ещё скажешь «любить» - Решила спросить Тряпка.
- Ну я это…. Я так думаю… Я так хочу думать, когда кто-то про себя ТАК думает это чертовски приятно, весело и это… позитивно, вот какое заковыристое слово я вдруг вспомнила. – ответила Пыль   
- Стоп, стоп, стоп, - закричала Ворона, - Кажется, госпожа Пыль тут со мной разговаривает. А не со всякими там этими самыми Тряпками, а я знаю, что Пыль лежит везде и даже это…. На чужой планете лежит вот, на неизведанной, неоткрытой планете лежит, значит. И даже если её, планету эту целовать, миловать, горючими слезами обливать всё равно пыль там будет лежать, потому что она вредная и прилипчивая.   
- Я вредная, я прилипчивая! – возмутилась Пыль, а кто как ни я лежал в палате белокаменной и была я там госпожой целых две недели пока вон Тряпка меня не заметила. А заметила так моментально и следа от меня не осталось.  Прошло время немалое, почитай вплоть до вечера только тогда уж я опять там появилась, а не была бы я, как вы тут все говорите, вредной и прилипчивой как бы я в палатах белокаменных на богатстве великом из рубинов, да яхонтов лежать вздумала?   И дивится такому чуду чудному, диву дивному, как палата белокаменная?
- Ну, - неуверенно начала Ворона, - Характер он, понимаете, разный может быть Может быть вредный и прилипчивый, может быть взрывной, улыбчивый удачный, ворчливый, непредсказуемый ну вообще смотря какое зёрнышко Бог в тебя, в сердце твоё при рождении поместил то потом в тебе и проросло точно трава на огороде. Вроде лука, наверное, или огурцов, а возможно и чертополоха никчемного. В общем характер, одним словом.  Жалко, что бывает кой-кому изменить его никак нельзя улучшить или усовершенствовать. Многие мои знакомые птицы живут одними чувствами. Пока не начнут жить другими. А другие птицы совсем многосторонние личности и их всегда приятно посылать на все четыре стороны Мы Вороны мудрые и очень легко это умеем делать.
- Лечу и слушаю, понять никак не могу кто это в пустое открытое окно громкие безответные слова кидает о том о сём?
- Кар, кар, кар, - удивилась Ворона, - Голос слышу, а ни вижу никого, кто это со мной тут на дереве беседу завязать пытается гость невидимый?   
- Я всегда невидимая для постороннего глаза, меня могут видеть только художники я не кто иная как Золотая краска Осени с этого самого клёна сейчас же Осень неужели вы не заметили, уважаемая госпожа Ворона? В этом доме живёт художник Эрнест Блюм, и я спешу к нему на палитру чтобы при помощи кисточки очутится лесу, а потом оказаться в раме. А потом... кто его знает, что будет потом?! Была бы у меня рука я бы ей махнула, но к сожалению, я этого не умею.

С теченьем лет я становлюсь скромнее
Всегда я знала, целый мир во мне
Но с опытом становится яснее
Обязанность признание извне

И от любви я двинулась к другой
И напряженно вглядываюсь в лица
Живу стремленьем в свете воплотиться 
И образ жду, мучительно- родной.

Художник Эрнест Блюм меня очень ценит, на своей картине «Пустыня Сахара» он целых три года, три месяца и семь дней общался только со мной. Жаркой Краской Солнца и Осени
- Фу ты, ну ты – опять подала голос Пыль, - А меня думаете не ценит?! Я на его готовых картинах бывает месяцами отдыхаю, сил перед новым полётом набираюсь, а художник меня даже пальцем не касается.   Жалеет, значит, бережёт, или, как в старину говорили, - лелеет. Вон сколько слов я сейчас себе выдумала, потому что я умная, а ты Тряпка только и знаешь за батареей лежать, как пленник связанный.
- Ты тут негромко сказками забавляйся, - ответила Тряпка этот самый хозяин наш иногда и меня в руки берёт и тогда уж что от тебя остаётся? – тут Тряпка чуть-чуть помолчала и неожиданно для себя уснула.
- Ну зачем так сразу о плохом думать? – попробовала возражать Пыль. – конечно, когда Тряпка и Вода к хозяину на помощь приходят тогда уж что говорить, сплошной кошмар и безобразия ненужные получаются. Мне тут только слёзно вздыхать остаётся. И… исчезать тоже.    
- Кто тут про исчезновение заговорил, - громко каркнула Ворона, - Я вот почти все языки на свете знаю, кроме человеческого и нечего живу. И пока человеческий язык до последней самой буковки не изучу никуда не исчезну, даже на Юг зимой.  Журавли предлагали слетать с ними по бессрочной визе туда и обратно, но нет, не моё это всё, не моё. Вы уж извините, товарищи, я Ворона существо старорежимное, консервативное, не очень-то поворотливое.  А теперь о насущном моменте поговорим, если уж вы тут все такие учёные собрались. Говорите, если я не ослышалась, рисовальщик известный в узких кругах своих друзей в этом доме живёт? Случайно не он автор картины. «Комар и две ладони»? Так вкусно, так питательно-завлекательно на ней завтрак моего друга Скворца изображён, это просто верх научной фантастики. Скворец её, картину эту, совершенно случайно у забора увидел, когда ваш рисовальщик ее на солнышко сушить выставил. Три часа мой друг Скворец вокруг картины летал к комару подобраться пытался нечего не вышло, только клюв, которым он от нетерпения щёлкал с акварелью бедняга измазал, комар тот в сад полетел тут его ваш известный рисовальщик и подсмотрел, ладони к нему протянул, поздороваться, только комар почему-то не захотел с незнакомцем хоть и знаменитым, как вы говорите, дружбу водить, так между ладонями и остался и в таком неправильным виде на картину попал, в историю то есть, я хотела сказать.  И я кое-что в искусстве понимаю, несмотря на то, что вот тут во дворе на ветке клёна сижу и Чёрной Вороной называюсь.     Вон вижу я ваш хозяин с этюдником по двору идёт, наверное, ходил по лугам по лесам вдохновение собирать. Сейчас придёт рассыплет всё, что у него есть, точно горох по комнате и будет думать голову к потолку запрокидывать, на лбу морщины собирать. Кисточки и воду между собой соединять, а потом примется очередной шедевр создавать медленно, но красиво.   
….. Днём прошёл дождик. Свежими своими струями вымочил пыль на дорогах, умыл листья деревьев. Художник Блюм любил всё голубое, свежее, неиспорченное, а осенью его голубого цвета так не хватало только грязь. Только листья, только тоска осенняя и никакого душевного движения. А оно было так нужно сейчас художнику ведь он задумал картину «Порыв», а что это такое как не частое душевное движение?   На картине будет изображён порыв это он знал точно, только вот чего именно Блюм ещё не решил: ветра, плаща, головы, ног, чувств наконец?   А может быть, вообще на картине будет присутствовать обыкновенная фетровая шляпа то же ведь порыв по направлению к ветру или к урагану, а может к буре, а возможно вон к той Вороне на клёне. Порыв- понятие многообразное и невероятно красивое. Порыв это…
- Что голову вверх задрал, мужичок? Я Ворона сижу тут на ветке клёна и разговариваю с Пылью и ещё с Тряпкой и ещё тут какая-то Золотая…
- Краска! – воскликнул Эрнест Блюм, - Вот она основная, глобальная идея моей картины душевное движения Тряпки к Пыли до полного её уничтожения затем всё в едином порыве заливается золотым солнечным светом середины осени, и вот она готова моя крайняя картина «Порыв» все зрители падают в восхищении и раскрывают рты от удивления, а там недалеко до всенародного признания и до моей Персональной Выставки, мне Эрнесту Блюму стоя рукоплещет мир. Рукоплещет Москва, Париж, Соединённые штаты, Берлин, Вена, вот для чего нужна Краска, и именно Золотая. Все узнают и поймут с первого взгляда мой творческий подчерк мастера.  Народное признание, которое мне обеспечено должно быть истинно Золотым….    
- Всех распределил, всех по полочкам, по местам расставил, а мне бедной Чёрной Вороне место даже в мечтах творца не осталось. А ты знаешь, господин рисовальщик Блюм, что творческий подчерк иногда бывает не разборчивым? Вот ты в своей этой неразберихе мысленно- мечтательной ничуть обо Чёрной Птице и не подумал,  Разве так приличные люди с птицами могут поступать?    
Художник подошёл к деревянному крыльцу в три ступеньки. За крыши и деревья только-только ушло солнце, и на краю неба золотились причудливо разросшиеся облака. Покуда ещё освещены были верхушки стоящих шеренгой клёнов. Октябрьский вечер начинался, а теплынь стояла летняя.
- А ты Ворона, - художник довольно легко для своих шестидесяти лет забрался на шаткое крыльцо и взялся за ручку двери, - А ты в этом золотом солнечном свете будешь тёмным пятном….
- Невежества? 
- Ну, почему обязательно невежества? На картине я изображу человека, который просто не успел переодеться и шагнул прямо из дождливых пасмурных дней Осени к солнцу, навстречу ветру. А ты будешь сидеть у него на плече и указывать путь, будешь его лоцманам среди жизненных бурь и тоскливой неразберихи. Согласна?
- Ну, конечно согласна. И может быть человек этот будет известным фокусником, и я буду дрессированной   Чёрной Вороной у него на плече тогда мы с ним заработаем много денег и купим новую Белоснежную Тряпку, ведь моя знакомая Тряпка тоже когда-то была Белоснежной, и прогоним всю Пыль из твоей квартиры, пусть летит себе куда ей вздумается!   
- Прогонять каждый может – с обидой в голосе сказала Пыль, когда художник наконец оказался в квартире - А ты попробуй в каждый тесный уголок залезь, в каждую неуютную дырку забраться, чтобы некто тебя там не видел, не замечал думаете так уж просто это?! А меня тут прогонять собираются.  А «пыль веков» слышали такое замечательное выражение? Века прошли, дни, месяцы, годы прошуршали, а пыль на иных - прочих предметах ещё до сих пор лежит устали и тревоги не ведая. Прогоните меня я себе другое место найду поприличнее в музеи или кинозале каком да на той же картине вашей ещё не написанной с удивительным комфортом устроится могу, вы и не заметите даже.
- Но вот и договорились, - подал голос художник, - полежишь пока на раме пока картина моя не готова ещё, или не куплена кем-нибудь, или на выставку какую мир покорять не отправилась. Видишь, сколько долго тебе на раме для картины лежать предстоит, а там глядишь ненароком и на другую картину переберёшься. В мастерского художника их всегда много. А задумок творческих, идей бесконечных в голове ещё больше только успевай запоминать да записывать. Вот и приходится, уважаемая Пыль с карандашом и бумагой по белому свету всю жизнь бродить. И ты знаешь, мне это ужасно нравится.
- Но если так, как ты говоришь дальше будет, то я согласная. Только вот с соседкой моей по батарее порового отопление Тряпкой хотя и перебранки у нас частые, а все-таки, как не странно любим мы друг друга. Так что, художник Блюм, просьба у меня к тебе будет, давай и Тряпке правильное применение найдём не только ей тем заниматься, что меня Пыль Серую с пути верного сбивать, который только мне правильным кажется? Согласен?
- Нет, не согласен, мы Тряпку эту всё-таки выбросим, уж очень старая она, грязная и дырявая. А на вырученные от продажи картин деньги купим ещё одну белую рубашку.  Ты Пыль согласна на это? Вижу, вижу, что согласна и отвечать нечего вот и судьбу твоей подруге решили вместе пока она за батареей отопления спит.
 Где-то у меня тут кисти были?!
…И начал художник Блюм писать очередной свой «шедевр» Хотя прошу вас не забывать, милый читатель, по пятницам я всегда вру, так, что было это или не было точно сказать не могу. Сомневаюсь я почему-то 
Сергей Карпеев 28 декабря 2018 – 9 января 2019